Дмитрий Емец - Владимир Мономах
Давыд и Олег, собрав свои дружины, соединились с Мономахом и, выдвинув рать свою на рубежи княжества Киевского, послали сказать Святополку, вопрошая его: "Зачем ты сделал такое зло в Русской земле?"
Перетрусивший Святополк свалил все на Давыда Игоревича, говоря, что невинен он в крови Васильковой, и лишь Давыд Игоревич подучил его.
Но Мономах и Давыд с Олегом не верили ему. Гонец их привез Святополку такой ответ: "Нечего тебе оправдываться тем, что Давыд его ослепил; не в давыдовом городе его взяли, а в твоем".
Ответив так, князья стали переходить Днепр, собравшись воевать со Святополком. Испуганный Святополк хотел бежать из Киева к полякам, но киевляне не пустили его.
"Не беги, князь! Ты сотворил зло - теперь надобно его исправить. Не дело народу твоему платить за тебя!" - отвечали они ему.
Надеясь на великодушие Мономахово, столь известное на Руси, киевляне отправили к нему большое посольство с митрополитом и мачехой Владимировой вдовой князя Всеволода. Знали на Руси, что почитает ее Мономах как мать. К ее-то мольбе прислушается.
Владимир, Олег и Давыд приняли посольство в шатре. Подняв крест, митрополит киевский сурово обратился к ним:
"Коли станете, князья, воевать друг с другом, то возрадуются поганые, возьмут землю нашу, которую приобрели отцы и деды ваши. С великим трудом, с храбростью побороли они по Русской земле, да и другие земли приискивали, вы же хотите разом все погубить!"
Сознавая правоту митрополита, Мономах склонил голову. Понимал он, что праведен их гнев, то кто пострадает от него? Святополк и Давыд Игоревич? Нет, те, как обычно, отсидятся за стенами или сбегут в иные земли: платить же придется своей кровью опять же безвинным и будет оттого горе большое всей земле.
* * *
Сжалившись, князья склонились на просьбу мачехи Владимировой и митрополита. Вернув свои рати, они послали сказать Святополку: "Не хотим мы губить Русской земли, но так как это ты всему виной, ступай Святополк сам на Давыда и либо схвати его, либо выгони. Не дело оставлять такое преступление неотмщенным."
Святополку ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Поверив и на этот раз его слову, рати Мономаха и Святославичей вернулись в свои уделы. Воспрянувший же Святополк не спешил идти пока на Давыда Игоревича, отговариваясь тем, что готовится к походу.
Давыд, видя, что Святополк не собирается его наказывать и закрывает на все глаза, вознамерился захватить Василькову волость и присоединить ее к своим уделам.
На земле Русской, и без того уставшей от усобий, стало готовиться новое кровопролитие.
"НЕ НА МНЕ ВИНА!"
Страх Давыдов перед Васильком был столь велик, что даже ослепленный Василёк продолжал содержаться в темнице под надежной стражей. Совсем тяжко было бы Васильку в заточении, если бы не тезка его монах Василий, бывший при нем почти безотлучно.
Странным образом пересеклись их пути. Первоначально монаха Василия подослал к Васильку сам Дывыд. Надеялся он, что смиренный инок убедит Василька послать грамоту к князю Владимиру: дабы не отправлял Мономах свои рати на Владимир-Волынский. Трусил Давыд - знал, что разгневал князя переяславльского и смоленского.
Вняв увещеваниям монаха, Василько послал к Владимиру своего слугу, а с монахом Василием, оценив добрый его нрав, сдружился и подолгу беседовал с ним:
- Слышал я, Василий, думает Давыд отдать меня ляхам. Коли так, то верную смерть приму. Много зла сделал я ляхам и хотел еще больше наделать - отомстить им за Русскую землю. Оболгал меня Давыд, что хотел я его городов. Не нужен был мне его удел. Чаял я, как соберутся ко мне берендеи, печенеги и торки, скажу я брату Володарю: "Брате Володарь, дай мне дружину свою младшую, а сам пей и веселись. Пойду я с дружиной той зимой на польскую землю, потом перейму болгар дунайских и посажу их у себя, а там, коли посчастливится живым вернуться, попрошусь у Святополка и Владимира на половцев." Мечтал я, что либо славу себе найду, либо голову сложу за Русскую землю. Да видать наказал меня Бог за мое высокоумье, смирил слепотой.
Но - нет. Давыд не выдал Василька полякам, хотя и желал бы того. Не посмел. Знал волынский князь - переполнит это чашу терпения Мономахова. Многие проступки тяжкие простится могут, да только не этот: мыслимо ли, чтобы один русский князь другого русского князя, защитника земли своей, на казнь лютую иноверцам отдал?
* * *
Два долгих года томился Василько в плену. Святополк, которому Мономахом и Святославичами поручено было наказать Давыда, медлил собирать рати, да деле потворствуя своему соучастнику. Не раз Мономах торопил его, напоминая об обещании, то Святополк отговаривался то болезнью, то конским падежом, то неурожаями.
Так наступил год 1098.
Весной, как стаял снег, подумал Давыд: "Томится Василько у меня в плену, никогда ему больше не увидеть солнца. Зачем страшиться мне этого слепца? Возьму его город." Замыслив так, он решился искать себе Васильковой волости.
Собрав дружину, Давыд отправился к Теребовлю, чтобы взять его на щит, но уже у Бужска на пути его встал Володарь, любимый Васильков брат.
Не решаясь встретиться с ним в чистом поле, Давыд испугался и затворился, а Володарь осадил его. После недельной осады, когда припасы стали иссякать, Давыд затрусил еще больше и запросил мира.
Скулением щенячьим отзывалось его письмо:
"Не на мне вина за брата твоего, а на Святополке! Не в моем городе был он взят и не моими конюхами ослеплен. Не мсти мне, Володарь, а я за то отпущу тебе Василька и отдам города, что взял я у вас."
Володарь, боявшийся, что Давыд прикажет убить Василька во время приступа, заключил с ним мир и, взяв своего ослепленного брата, отправился в свои волости.
"ПУСТЬ БУДЕТ МЕЖДУ НАМИ ЭТОТ КРЕСТ!"
Заключенный мир был непродолжительным: с легкостью нарушив данное им слово, Давыд не отдал городов, захваченных у братьев, и те в отместку взяли приступом Давыдов город Всеволож. Много крови православной пролилось в тот день: дружина Володаря и Василька, разгневавшись на жителей Всеволожа за отчаянное сопротивление, перебила их всех до единого.
Давыд, видя, что нет у него сил справиться с братьями, послал пятьдесят гривен золота польскому королю Владиславу, врагу Василька, прося у него помощи. Так корыстные поляки опять сделались посредниками в усобной борьбе русских князей.
Король Владислав двинул было свои войска на помощь Давыду, но был в свою очередь перекуплен князем киевским Святополком и отказался от похода.
"Пся крев! Я и не ожидал, что всё пойдет так славно. Русичи грызутся меж собой как собаки. Я же лишь получаю от них дары. Подожду, пока они перегрызут друг другу глотки," - сказал Владислав, с удовольствием разглядывая щедрые дары киевского князя, внесенные слугами к нему в шатер.
