Ежи Жулавский - Старая Земля (Лунная трилогия - 3)
- Я знаю, что ты все можешь и все умеешь, Яцек,- просил он, как ребенок.- Построй мне такой корабль, которым я мог бы полететь туда и вернуться!
Яцек рассмеялся: только и всего!.. Ну, такую ерунду он, конечно, сможет сделать и очень благодарен Мареку за то, что ему захотелось отправиться только на Луну, а не на одну из планет солнечной системы, потому что тогда проблема была бы гораздо сложнее...
Они оба смеялись и шутили.
- Зачем тебе нужно туда? - спрашивал он Марека.- Разве тебе так уж плохо живется на Земле?
- Нет, но знаешь, мне интересно, что стало с той экспедицией, несколько веков назад возглавленной О'Тамором, который в обществе, насколько я помню, двух мужчин и одной женщины полетел туда, чтобы основать там новое общество...
- С О'Тамором было трое мужчин и одна женщина...
- Неважно! Впрочем, у меня есть и другая причина. Мне уже надоела Аза.
- Аза? А кто это?
- Как? Ты не знаешь, кто такая Аза?
- Твоя новая охотничья собака или лошадь?
- Ха, ха, ха! Аза! Это невероятно! Певица, танцовщица, которая покорила оба полушария... Займись ей, Яцек, когда я улечу!
Так тогда говорил Марек, смеющийся, веселый, кипящий молодой, бурной жизнью...
Яцек нахмурился и торопливо потер лоб рукой, как будто хотел отогнать какие-то неприятные воспоминания.
- Аза... Да, Аза, которая покорила оба полушария... Он медленно поднял глаза к Луне.
- И где же ты теперь? - прошептал он.- Когда вернешься? Что расскажешь? Что ты там нашел, с чем встретился? - Впрочем, тебе везде хорошо,- добавил он вполголоса.
Да, ему везде хорошо, потому что в нем еще есть эта первобытная неудержимая жизненная сила, которая помогает достичь желаемых результатов, и даже в самом плохом увидеть хорошие стороны...
Ведь он, Марек, и здесь чувствовал себе свободным, веселым и никогда не жаловался, хотя это так, трудно, принимая во внимание, что их окружает... И он был совсем не похож на всех остальных, довольных жизнью...
Он закрыл окно и, не зажигая света, вернулся к столу, стоящему в центре круглой комнаты. Тихо пройдя по мягкому ковру, он упал в высокое кресло. В голове у него теснились воспоминания обо всех переменах, произошедших в течение веков, которые должны были осчастливить, освободить, возвысить человечество...
Как же удивился бы человек, много веков назад в двадцатом веке написавший книгу, отброшенную минуту назад, если бы смог взглянуть на карту Объединенных Штатов Европы! Тогда это представлялось весьма отдаленным и недостижимым идеалом, а ведь произошло относительно легко и неуклонно.
Только вначале, видимо, были необходимы эти потрясающие человечество перевороты, о которых рассказывает история: страшный, неслыханный, беспримерный разгром Немецкого государства Восточным царством, в которое превратилась прежняя Австрия после захвата польских областей России и соединения с южнославянскими государствами... Никем не ожидаемая трехлетняя война Англии, владеющей половиной мира, с Союзом Латинских государств, после которой Британская Империя не покоренная, но и не победившая, распалась, как созревший гороховый стручок, на несколько десятков самостоятельных государств, и сколько еще было войн, волнений!
Но в один прекрасный день все вдруг неожиданно поняли, что нет никакой причины для борьбы, и стали удивляться, зачем было пролито столько крови? Народы Европы после нескольких десятков веков исторического развития дозрели до объединения и объединились по принципу самостоятельного существования народов.
А шаг за шагом вслед за этими изменениями произошло развитие общественных и государственных отношений. Некогда опасались внезапных переворотов в этой области, и все, казалось, указывало на неизбежность какой-то катастрофы, а на самом деле все прошло так гладко и... до отвращения скучно. Необыкновенное разрастание всевозможных обществ и товариществ сделало этот переход почти незаметным. Использование новых открытий, с одной стороны, требовало объединения гораздо большего количества сил, а с другой - быстро поднимало общий уровень жизни... В самом скором времени уже не имело смысла увеличивать свои заботы обладанием личным состоянием.
Но все это не привело к всеобщему равенству, о котором мечтали некоторые утописты. Права всех были одинаковые, и достоинство человека было высоко поднято, все жили в достатке и просвещении, но не достигли равенства человеческие души, а следовательно, ценность и сфера влияния отдельной личности. Ах, как же далеко все это было от того ожидаемого рая!
По-прежнему существовали богатые и почти нищие. Люди, занимающие важное и "полезное" для общества положение, зачастую получали гигантскую зарплату, которая после относительно недолгого времени службы давала им возможность посвятить все оставшееся время развлечениям. Редко случалось, чтобы эти освободившиеся добровольно продолжали отдавать себя работе.
Правительство обладало полной властью, но о своем кармане заботилось не меньше, чем в старое время представители частного капитала. Огромные города были переполнены изысканными отелями; театры, цирки и залы развлечений купались в золоте, выступления артистов разного рода оплачивались, как и во все времена, неправдоподобными суммами. Этими путями деньги из карманов сановников и "пенсионеров" возвращались обратно в государственную казну.
Огромное же количество "бесполезных" людей не знали голода только потому, что имели обязательную работу, и если не были в состоянии обойтись тем немногим, что получали за принудительный труд, поступали на государственное обеспечение... А среди них были и молодые люди, будущие изобретатели и ученые, писатели и художники, вынужденные зарабатывать ручным трудом, часто погибающие и становящиеся знаменитыми только после смерти, а при жизни отодвинутые в тень своими более счастливыми и модными "коллегами"...
Яцек, размышляя об этом, снова взял в руки книгу, которую читал недавно...
Не на две, как опасался этот, некогда проклятый за свой пессимизм, писатель двадцатого века, а на три части распалось человечество. Посредине - толпа. Это огромная величина. Стадо сытых, в меру пользующихся отдыхом и, по возможности, старающихся не думать. У них есть права, благосостояние и просвещение - то есть они изучают в школах все, что для них сделано. Они осознают свои обязанности и большей частью всегда добродетельны. Все они делятся на народы, и каждый горд тем, что принадлежит к своему народу, хотя если бы родился в другом месте, то так же бы гордился этим. Некогда были народы, нерушимо соединяемые узами крови,- сегодня все эти узы выродились в разницу в убранстве, не имеющую глубокого значения. Духовные же различия сгладились. Несмотря на разницу языков, доходов и степени обладания властью, все они до отчаяния были похожи друг на друга!
