Андрей Егоров - Крылья
Конечно, единственная возможность одержать победу в этой неравной борьбе – убрать лидера, того, кто спланировал все это безумие, кто придумал его, и теперь дергает за ниточки, предрешив судьбу человечества. Лишившись лидера, армия останется обезглавленной. Кравченко некем будет заменить.
Тем более пресса писала, суть своих открытий он держал в тайне. Некоторые общественные организации и даже представители отдельных правительств пытались на первых порах принудить профессора представить научные разработки широкой общественности. Но он ответил категорическим отказом, сославшись на ряд патентных законов. Дошло до того, что разработки пытались выкрасть. Но безуспешно. Потом уже никто не предпринимал попыток выведать секреты Кравченко. Он стал слишком могущественным, чтобы на него можно было воздействовать силой.
Сенцов вышел к железной дороге и двинулся по рельсам в сторону города. Очень важно быть в курсе его перемещений, думал капитан, тогда я смогу спланировать убийство. Будет очень сложно убить лидера крылатых и уйти самому. Но это уже будет неважно. Главное, зло падет, и мир будет спасен.
«О чем он только думает?» – пробормотал редактор.
Просто черт знает что такое! Похерил перестрелку. И что собирается делать дальше? Посадить капитана и гения-профессора за стол переговоров, где они будут обсуждать исключительно религиозные воззрения друг друга?..
Сенцов пришел к выводу, что другого пути нет. Чтобы добраться до Кравченко, надо попасть в Центр. А чтобы попасть в Центр, надо послать запрос на трансформацию. Говорят, даже беглецы от закона могут обрести крылья. Хоть власти и протестовали против подобного произвола, но справиться с мощью корпорации Кравченко они не могли. Значит, надо отправить по электронной почте запрос и на тот же электронный адрес ожидать ответа с вызовом…
Вызов пришел молниеносно, не прошло и двух минут.
Дело поставлено на поток, мрачно подумал Сенцов.
Через час он уже был у ворот центра. Здесь находился контрольно-пропускной пункт, а сразу за ним приемный покой.
– Я на трансформацию, – буркнул посетитель пернатому хлопцу с бритой под ноль головой.
– Проходи. – Документы не потребовались.
В приемном покое желающих исказить божественный замысел хватало. Три десятка посетителей, пока не испытавших чувство полета, ожидали здесь своей очереди. Сенцов получил бумажку с номером и уселся в мягкое кресло.
– Кофе? – нарисовалась немедленно услужливая девушка.
– Покрепче ничего нет? – пробурчал капитан.
– К сожалению, нет. Только кофе.
– Тогда ничего не надо, – отклонил предложение Сенцов.
В последующие полчаса он угрюмо разглядывал посетителей. Все они казались ему предателями человеческой природы. Особенно капитана раздражали двое – оживленная молодая парочка. Влюбленные, они трещали без умолку. А в перерывах целовались.
Они-то куда лезут, думал Сенцов, омоложение им ни к чему. Значит, крылья хотят. Как будто без крыльев им плохо живется. О душе надо думать. Сходили бы лучше в церковь.
Тут он вспомнил крылатого священника и помрачнел еще больше. Когда подошла его очередь, капитан был в настроении всех перестрелять. Удерживали его от этого шага не столько здравый смысл, сколько отсутствие оружия. Опасаясь, что со стволом его не допустят в Центр, он оставил пистолет в ячейке на вокзале. Сенцов был уверен, что гения генетики убьет при необходимости и голыми руками – ему уже случалось делать это на войне, он знал, как легко ломаются шейные позвонки.
– Итак, вы хотите обрести бессмертие и крылья? – женщина в приемном покое выглядела деловито. Словно предлагала не бессмертие, а выгодный кредит.
– Хочу, – кивнул Сенцов, – только у меня вопрос. Можно ли будет увидеть профессора Кравченко? Операция сложная. Хочу от него лично услышать, что все пройдет нормально.
– Вы можете не волноваться, сбоев у нас не бывает.
– И все же я настаиваю.
– Вы сможете увидеть профессора сразу после трансформации. Он беседует с каждым из новообращенных.
– Ах, вот как, – Сенцов задумался ненадолго, уточнил: – Беседует лично?
– Именно так. Он отвечает за каждого пациента.
В жизни капитана уже имелся военный госпиталь. Он вспомнил седого профессора-хирурга, навещавшего во время обхода каждого пациента. Профессор склонялся над койкой больного и интересовался с участием:
– Как вы себя чувствуете, голубчик?
– Хорошо, – всегда отвечал капитан. Даже когда дела его были из рук вон…
– Идет, – согласился Сенцов.
Женщина приподняла бровь.
– В смысле, согласен, – уточнил он. – Только пусть обязательно меня осматривает лично профессор. Я очень волнуюсь.
– Не волнуйтесь, все будет в порядке. – Женщина быстро заполнила на компьютере больничную карту, и специальный автомат выплюнул пластик с данными пациента. – Возьмите. Следуйте дальше по коридору. И будьте уверены, вас ожидает новая, более интересная и насыщенная жизнь.
– Даже не сомневаюсь, – Сенцов скривился – за улыбку эту гримасу мог бы принять разве что незрячий…
Громадная установка, вся переплетенная проводами и усеянная датчиками, внушила Ивану Сенцову содрогание. Он понял, что дошел до последней черты, обратной дороги не будет. Вот она – дьявольская машина, искажающая данную свыше плоть до неузнаваемости. Как знать, окажись он внутри, не станет ли дня него этот день последним. И какие ощущения испытывают после трансформации те, кто по воле этой машины и злого гения превращается в «ангелов»?
– Так значит, потом я смогу увидеть профессора Кравченко? – на всякий случай уточнил он еще раз. Хотя вопрос был явно лишним.
– Конечно, – успокоила его девушка-оператор, – Владимир Львович встречается со всеми новообращенными.
– Лично?
– Разумеется.
– Хорошо.
Капитан вдохнул-выдохнул и лег на ленту транспортера. Скосил глаза не девушку. Она подошла к пульту, изящные пальцы побежали по сенсорам. Лента тут же отозвалась движением. Темное нутро машины медленно всосало Сенцова. Низкий гул возвестил о начале операции. Зажглись лампы дневного света, похожие на длинные яркие нити. Возникло покалывание в ладонях и в ступнях. А еще – смутная боль в лопатках. Капитан ощутил, что всплывает над лентой, и тело его начинает медленно вращаться вокруг своей оси. Возникла неуместная ассоциация с шашлыком, поджаривающимся то с одного, то с другого бока. Вот только угольного пекла не было – одни только приятные ощущения и легкое покалывание… Веки человека смежились. Он и не заметил, как заснул сном греховного праведника.
«Греховного праведника», – перечитал редактор. Неплохой оксюморон. Сделал на полях пометку. Придумал перевертыш – «праведный грешник». Почему бы Сенцову не заснуть сном праведного грешника? Исправил. Перечеркнул исправленное. Текст продолжал вызывать у него странное беспокойство. Что-то ненормальное было в этом внешне простом и логичном рассказе. Конечно, это фантастика. Но очень болезненная. Напоминающая бред свихнувшегося сознания – картины безумцев, живописующих видения. С автором явно происходит что-то не то. Куда его несет? Все эти божественные пришествия, ангелы, греховные праведники, праведные грешники. Положительно, он зашел в тупик в своих творческих исканиях. Надо наставить его на путь истинный. Тьфу ты, – редактор сплюнул в сердцах, – насыщенная религиозной мутью проза так и взывала к подобным оборотам. Ну, ладно, поглядим, что там дальше с нашим бравым капитаном…
