Василий Скородумов - Ветер перемен
- Ну, как знаешь. А я, пожалуй, глотну малех.
Петр Данилыч отвинтил крышку термоса, налил из него немного в кружку, что стояла на столе и медленно, будто растягивая удовольствие, начал пить. Правильно, в общем-то. Что хорошего, если влить в себя все залпом? Когда кружка опустела, Петр Данилыч убрал термос обратно и поинтересовался:
- Ты мамке-то своей не говорил ничего о своем решении?
- Нет, что вы!
- Это правильно, не надо ее беспокоить. Ты, если она тебя спрашивать станет, ничего не говори, веди себя так, как будто и не будет ничего. Так лучше. Врать, конечно, не хорошо, но в данном случае можно. И даже нужно.
"Верно Петр Данилыч, верно, да только я и без вас все это знаю. Очень уж очевидные вещи вы говорите".
- Ну а теперь, Олежка, - меня передернуло, не люблю, когда меня так называют. Вслух, однако, ничего говорить не стал, - давай я тебе объясню, что от тебя потребуется в нашей вылазке.
А ну-ка, послушаем...
- У тебя будет одна цель, но очень ответственная. Понимаешь, ответственная! Ты будешь охранять мою команду в пути, и пока мы будем минировать переход.
- Один?
- Ну зачем один? У тебя будет напарник. И ты, наверное, хочешь знать, кто им будет? Зовут его Остап, ты его уже видел.
- Видел? - изумился я.
- Конечно, пятью минутами ранее.
Это что же получается?.. Моим напарником будет вот тот человек с хищным взглядом? Нет уж, увольте.
- Не боись, Олег, вы с ним быстро найдете общий язык. Да, согласен, внешность у него далеко не привлекательная, на мачо он не тянет ну никак, - Петр Данилыч гоготнул в кулак. - Но в целом мужик он хороший. И отличный стрелок, между прочим. Остап к нам с Горьковской пожаловал, у него там отношения с главой станции не заладились. То ли прогнали, то ли сам ушел. Но я в его дела особо не вникал, - махнул рукой Петр Данилыч.
- Ладно, я попробую с ним ужиться.
Слова Петра Данилыча мало меня утешили, но все же теперь я уже меньше боялся этого Остапа. В конце концов, может, он и вправду не такой плохой человек, как мне сперва показалось. Ведь его взгляд можно трактовать по-разному. Возможно, он смотрел на меня так пристально и дико только лишь потому, что хотел выглядеть в моих глазах серьезным и страшным, хотя на самом деле таковым не является. Таким образом, он мог скрывать свои недостатки.
- Значит, слушай сюда. Завтра, в пять часов, мы отправляемся на дрезине на "Достоевскую". Нас будет семеро: я, четыре человека из моей бригады, ты да Остап. Мы минируем переход - вы вдвоем стоите на стороже, и если возникнет хоть какая-нибудь, пускай даже малейшая, опасность, ты моментально, не раздумывая, докладываешь мне. Тогда мы быстренько сматываемся. В бой вступать - не есть рациональный выход из той ситуации, в которой мы можем оказаться, и это при любом раскладе сил атакующих. Конечно, если тебя заметит кто-либо из "красных", постарайся его подстрелить, чтобы он не сообщил о нас своим. Но это только в том случае, если он будет один. Понял? Если "красных" будет больше, я уже сказал, что тебе следует сделать. Не дай Бог начнется перестрелка - все поляжем.
- Я понял, Петр Данилыч.
Ну а что, задача на первый взгляд совсем не сложная. Просто охранять людей. Риск для жизни - минимальный. Но... поживем-увидим, как говорится. Кто знает, чем эта вылазка может для нас обернуться.
- Молодец, схватываешь на лету, - Петр Данилыч похлопал меня по плечу и, так как он был где-то на полторы головы ниже меня, то чтобы это сделать ему пришлось встать на цыпочки. - Ну, если у тебя ко мне нет вопросов, можешь идти.
- Есть один... - робко сказал я.
- Слушаю.
- Почему вы выбрали меня, не кого-то другого?
- Ты отменный стрелок и надежный человек. Мне как раз такие и нужны.
Да, стрелял я неплохо, из десяти выстрелов девять попадали в яблочко, но, несмотря на это, я не считал себя таким уж хорошим стрелком, как про меня все говорили. И не потому, что я скромняга, вовсе нет. До идеала мне еще нужно было подняться вверх на одну ступень, а это немало. Но с другой стороны, если уж все признают меня таковым, значит, это правда.
- Спасибо, Петр Данилыч.
- Не за что, Олежка, - меня снова передернуло. - Обращайся.
- Все, я могу идти?
- Конечно. И не забудь, завтра в пять, чтобы как штык был. Встречаемся у меня в палатке. Заходи без звонка, а то спящих разбудишь.
Я кивнул и вышел из палатки Петра Данилыча. Итак, у меня впереди еще полдня. И если я знал, что ночью буду спать, то нужно с пользой провести то время, что у меня имелось до сна. Недолго думая, я решил отправиться на "Новочеркасскую". Покормлю свинок (а что, неплохое занятие, я же не сказал, что буду с ними вместе в грязи валяться), а заодно зайду в гости к своей знакомой Маше. Я ее уже больше недели не видел. Непорядок.
Глава 2
ПОДРУГА
Лучше отказаться от острого словца, чем от друга.
(Квинтилиан)
Итак, Маша...
С Машей я познакомился года три назад, хотя, может, и раньше, сейчас уже точно не скажу. Было это на "Новочеркасской", где она жила все время с момента переселения человечества под землю.
Я в тот день ходил на свинюшек посмотреть. Эти животные мало того, что чистоплотны, они еще очень милые и дружелюбные. Случались, конечно, и казусы. Одной девочке свинья чуть не откусила палец. С голодухи ли, или же по какой-то другой причине, не имею ни малейшего понятия, я в их психологии ничего не смыслю. Агрессора пустили в расход, то бишь тут же зарезали и употребили в пищу, но остальные вели себя более чем спокойно.
Моей любимицей была и до сих пор остается свинка Дюша. Уж не знаю, почему я проявляю симпатию именно к ней, но факт остается фактом.
Завидев меня, она тут же принимается радостно визжать и пытается сломать оградку, чтобы поскорее подбежать ко мне. А я ей стараюсь каждый раз приносить что-нибудь вкусненькое.
Но вернемся к Маше. В день нашей первой встречи я сидел у загона и кормил Дюшу, как вдруг позади меня раздался тонкий девичий голосок:
- Что, свиней любишь?
Я аж подпрыгнул - настолько меня испугал этот неожиданный вопрос. Нельзя так людей пугать - кондрашка может схватить.
Обернувшись, я увидел красивую рыжеволосую девушку с тазиком в руках. Две забавные косички лежали у нее на плечах, а длинная челка чуть ли не лезла в глаза. Впоследствии при разговоре со мной, Маша постоянно фыркала, безуспешно пытаясь убрать мешающие волосы.
- Ну... это..., - замялся я. Как бы сформулировать ответ так, чтобы она не сомневалась, что я говорю правду? Никакого благоговейного трепета перед свиньями я не испытывал. Я также не входил в секту поклонников хрякам. Но и сказать, что эти животные мне противны нельзя. В общем, нечто среднее между обожанием и отвращением.
