Алексей Удалов - Дар страны Мидос
Макар расслышал разговор двух молодых людей позади.
Один спросил другого:
— Ты слышал, что этот старик сказал перед смертью?
— Про Бермуды что-то… Подожди, ты имеешь ввиду… Бермудский треугольник?
— Ну! Мы как раз где-то в нем находимся. А от чего с бухты-барахты вся техника отказала? Какое объяснение?
Собеседник молчал. А первый продолжил:
— Я читал, здесь какие-то силовые потоки Земли наружу выходят… А самолетов здесь уже уйма пропало. Наверно, вот так же…
— Слушайте вы, закройте рты! — повернулась назад строгая дама, соседка Макара. — Раскудахтались!
Парни замолкли.
«Боинг» летел вперед, а Макар думал: хорошо, что Майами — на самом побережье, а не дальше, а то посадили бы в первом же аэропорте, и добирайся потом с пересадкой…
В международном аэропорте Майами этот борт ждали.
На летном поле выстроились машины медицинской помощи, пожарные, полицейские, кучковались люди в форме и в штатском.
Макар с Мариной спустились по трапу вместе.
В штате Флорида было утро, по местному времени — восемь часов. Погода — благодать, градусов двадцать, не то, что в холодной апрельской Москве.
Отказавшись от медицинской помощи, подвергшись тщательному досмотру ручной клади и багажа, проверке документов со сверкой с базами данных и полным пристрастием, пройдя все прочие процедуры, новые знакомые с потоком пассажиров были наконец допущены на территорию Соединенных Штатов Америки.
Особого трепета неблагодарный Макар не испытал.
В зале аэропорта Марина увидела друзей и помахала им рукой.
— Ну что, будем прощаться, — сказала она Макару.
— Может, встретимся как-нибудь, — после некоторого замешательства предложил Бережной.
Марина вырвала из блокнота листок, записала адрес и телефон.
— Звони!
Подошли двое парней и девушка, расцеловались с гостьей, парни взяли ее сумки.
Марина вернулась к Макару, чмокнула его в щеку и, уже уходя, сказала:
— Я хочу с тобой увидеться.
Макар ответил ей вслед:
— Обязательно увидимся!
У выхода из зала его встречал профессор Брэд.
Бережной знал, что его должны встретить в аэропорте. Странно, однако, что профессор сам приехал. Что ему послать некого? Не много ли чести новичку-иностранцу? Но вот он, собственной персоной — такой, как на фотографиях в журналах и интернете. Еще не старый — лет пятьдесят, стройный, даже немного поджарый англо-саксонец, блондин, или седой — не поймешь, с короткой аккуратной прической. Роста он оказался немаленького — где-то метр восемьдесят пять, чуть ниже Макара.
— Хеллоу, мистер Бережной! С вами все в порядке? — спросил профессор.
— Хеллоу, мистер Брэд, — ответил Макар.
Он понял почему его встречает сам светило — узнал о происшествии с самолетом и посчитал своим долгом лично приехать. Бережной хотел было ответить, что таких впечатлений ему на всю жизнь хватит, и что эти самолеты… но тут же спохватился — у них же не принято жаловаться.
И он сказал:
— I’m fine, thank you, mister Brad!
— Хорошо, — улыбнулся профессор. — Скоро отдохнете.
Они вышли на парковку, где ждала машина. Водитель упаковал громоздкую сумку приезжего в багажник, и полчаса их путь лежал по широким разлинованным улицам и хайвэям, мимо огромных, блестящих на солнце зданий отелей и компаний, мимо угнездившихся вдоль дорог аккуратных домиков и особняков, бирюзовых пальм и остриженных как будто парикмахером кустарников.
Приехали… опять на какой-то аэродром.
По виду это был частный аэродром — маленький, всего одна узкая взлетно-посадочная полоса. На рулежной дорожке, ведущей от ангара, красовался «малолитражный», остроносый белый самолет.
Недоумение Макара закруглилось в его глазах четким вопросительным знаком.
Профессор развел руками:
— Нам придется сделать еще один недолгий перелет, мистер Бережной… В наш новый центр пока не завезли оборудование. Какое-то время поработаем в базовом институте, в Южной Каролине. Но, я думаю, недели через две-три здесь все подготовят, и мы переберемся обратно. Прошу прощения за причиненные неудобства. Уверяю, в нашей ласточке вы не почувствуете дискомфорта от полета, — он кивнул в сторону самолета.
«Начинается… — вздохнул Макар, — думал хоть здесь бардака нет…» — но вслух сказал:
— Все в порядке.
Перед самым самолетом дорогу им преградил сотрудник аэродрома и наставил на каждого черный прибор, вроде гаишного радара. Потом он так же обследовал сумку Макара.
— Без этого нам не разрешат вылет. Борьба с терроризмом, — объяснил профессор.
— Никаких проблем, — согласился Макар.
По откидному трапу они поднялись на борт самолета.
Салон и вправду хорош! Эксклюзив. Много пространства, несколько кресел мягкой светлой кожи, в которых можно утонуть, такой же диван, столики, хайтековская внутренняя отделка, куча разной медиа-аппаратуры.
Гастарбайтер из России оценил класс самолета мысленным вздохом: «Шоб я так жил!»
Он откинулся в кресле, и сразу как будто выключили закон всемирного тяготения. Капитализм!
Напротив него через стол сел профессор. Они искренне улыбнулись друг другу.
Но тотчас их тет-а-тет был нарушен.
В самолет поднялись двое массивных загорелых парней в белых рубашках. Вида — минимум призеров штата по бодибилдингу. Они вежливо поздоровались и расселись так, что один оказался за спиной Макара, а второй — лицом к нему на боковом кресле. Больше они не сказали ни слова, прикинувшись манекенами.
Макар растерянно посмотрел на Брэда.
Тот спокойно объяснил:
— Это секьюрити из нашего института. Они сопровождают меня в поездке.
«Да, но уж больно это похоже на конвой…» — поежился Макар.
Самолет включил двигатели, и вскоре они уже с крейсерской скоростью резали американское воздушное пространство.
Профессор пытался что-то спрашивать, и хотя Макар прилежно отвечал, разговор не клеился.
Затронули тему чуть не случившейся с «Боингом» катастрофы, Бережной вспомнил версию пассажиров — о влиянии загадочного Бермудского треугольника.
Брэд скривил рот в полуулыбке.
— Это бредни старые. Поверьте мне, мир гораздо прозаичнее, чем люди его себе представляют. Просто, когда они не могут что-то объяснить — начинают фантазировать. Сон разума рождает чудовищ.
Макар согласился, и собеседники снова замолчали.
Бережного давно беспокоил один момент. Все иллюминаторы в салоне были наглухо закрыты металлическими шторками. Зачем? Вывод простой: чтобы скрыть от взора расстилавшееся внизу земное пространство. И соответственно — не дать сориентироваться в направлении полета. Но, может, это случайно?
