Николай Томан - Made in
- Дело тут, значит, в статистическом составе информации? - спрашивает Астахов, имеющий некоторое представление о теории связи.
- Да, конечно, - кивает Уралов и наливает себе еще чашку чая. - Несмотря на необычайную сложность статистического состава телевизионной информации, она все же поддается исследованию методами общей теории связи. Информацию эту можно измерить и установить наименьшее количество единиц для ее передачи.
- М-да, - задумчиво произносит Шахов, отодвигая пустую чашку. - Не очень конкретно, конечно, но вполне вероятно.
- Можно, значит, начинать поиски "электронного шпиона"? спрашивает Астахов.
- Полагаю, что можно, - отвечает Шахов.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Казалось бы, кроме капитана Уралова, некого было послать на такое задание, и все-таки полковник Астахов не очень уверен, правильно ли он поступил, послав именно его. Капитану придется ведь иметь дело не только с техникой. За этой техникой люди, опытные разведчики врага. Как-то он справится с этим? А тут еще Шахов смотрит весь день укоризненным взглядом. Надо поговорить с ним, пожалуй...
- А вы бы кого послали? - безо всяких предисловий спрашивает Астахов инженер-полковника.
Шахов молчит, раздумывая. Кроме Уралова, послать на такое дело действительно некого...
- Я, собственно, не против Уралова, - говорит он наконец. - Но надо бы не одного. Я бы вместе с ним обязательно кого-нибудь из опытных оперативных работников послал. Одному ему трудно будет. Он ведь неопытен в делах оперативного характера. Да и точка зрения у него слишком уж...
Не закончив мысли, Шахов широко разводит руками и замолкает.
- А вы, значит, все еще не разделяете этой точки зрения?
- Не вполне, - признается Шахов. - Она отрывает его от сегодняшнего дня, от повседневной практики нашей работы, хотя и выглядит весьма прогрессивной. Но вы не думайте, что я совсем уж погряз в будничной работе. Я слежу за всем новым. Допускаю даже теоретическую возможность телеграфной передачи человеческого тела, высказанную Норбертом Винером.
Он произносит это без улыбки, и нелегко понять, шутит он или говорит серьезно.
- Представляю себе,, как усложнится работа контрразведок, - усмехается Астахов, - если тайных агентов начнут забрасывать таким способом. К счастью, сам же Винер опровергает такую возможность. Любое "развертывание" организма должно ведь представлять собой процесс прохождения электронного луча через все его клетки. А это неизбежно разрушит живые ткани, и, если кому-нибудь удастся "протелеграфировать" в наш адрес тайного агента, мы получим лишь труп его. А мертвый агент не так уж страшен.
Оба смеются. Потом Шахов замечает задумчиво:
- Может быть, и к лучшему, что Уралов поехал один. Это приучит его к самостоятельности.
- А в существование "электронного шпиона" вы верите?
- Весьма возможно, что он и существует, - уклончиво отвечает инженер-полковник. - Во всяком случае, современная техника дает возможность осуществить разведку подобным образом. Но даже если это и не так, не сомневаюсь, что это всего лишь эксперимент. Основные методы разведки, конечно, все те же. Они себя еще не изжили.
- Согласен с вами. Но согласитесь и вы, что прежними методами агентурной разведки работать становится все труднее и труднее. Секреты современных лабораторий и испытательных полигонов уже не получишь так просто, как получала их в свое время "Филд информейшн эдженси текникал".
- О, эту офис я хорошо помню! - смеется Шахов. - Ее руководитель полковник Путт еще в сорок шестом хвастался, что ему было доставлено из Германии двести тридцать тонн документов и около трех тысяч тонн оборудования.
Мог бы и Астахов рассказать кое о чем, с чем сталкивался за время своей долгой работы в контрразведке. О том, например, что директор Американского национального фонда Уотерман проговорился как-то, что усовершенствование радара, атомной бомбы, реактивных самолетов и пенициллина осуществлялось в Соединенных Штатах на основе иностранных открытий и исследований, к которым американцы имели легкий доступ. Но не Шахову же сообщать об этом! Его такими фактами не удивишь. Он знает их побольше, пожалуй, чем сам Астахов.
- Научно-технической разведке, - продолжает между тем инженер-полковник, медленно прохаживаясь перед Астаховым, - и сейчас предписывается уделять наибольшее внимание сбору информации в области ядерной физики, электроники, аэродинамики сверхзвуковых скоростей и ракетной техники. Добывать эти сведения будут они, конечно, всеми методами - и новыми, и старыми, так что работы хватит даже таким консерваторам, как я, - заключает он с усмешкой.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Загорский беседует с Ураловым уже около часа и не перестает удивляться странным вопросам капитана. Уралов спрашивает о вещах, не имеющих, казалось бы, ничего общего с фотографированием полигона. Заинтересовался вдруг происшествиями. Просит перечислить все, что произошло на полигоне за последние три месяца.
Можно было бы просмотреть рапорты дежурных по полигону, но Загорский и без них отлично помнит все маломальски значительные события за весь год. А так как угадать, что именно нужно капитану Уралову, почти невозможно, начинает перечислять все подряд.
Некоторое время капитан сосредоточенно слушает и вдруг задает вопрос:
- А почему вы не сообщаете о происшествии с ефрейтором Чукреевым?
- Так ведь мы же донесли вам об этом.
- Меня интересуют подробности.
- Какие же подробности? - удивляется Загорский. - В донесении я достаточно подробно изложил, как это произошло.
- Да, вы действительно подробно изложили, но лишь техническую сторону дела, - уточняет Уралов. - А меня интересует ефрейтор Чукреев. Можете вы рассказать что-нибудь о нем?
Загорский задумывается, вспоминая погибшего ефрейтора, потом решает:
- Пригласим лучше старшину Костенко.
Старшина является через несколько минут. Узнав, чем интересуется капитан, принимается рассказывать биографию Чукреева.
- Этого сейчас не требуется, товарищ старшина, - останавливает его Уралов. - Меня интересует пока лишь последний день его жизни. Видели вы его в тот день? Что он делал, где был? Нес службу или отдыхал? Как оказался в том месте, где произошел взрыв?
- Под вечер это было, товарищ капитан, уже после занятий. Я его тогда по делу одному к связистам посылал. Потом отпустил отдыхать. Ушел он от меня, а минут через десять грохнул взрыв...
- А куда ушел и, главное, зачем?
- Ну, куда - это ясно теперь. Туда, где подорвался. А вот зачем, этого он прямо мне не сказал. Только так, в шутку, наверно, обронил: "Ежа побегу ловить, товарищ старшина".
- И все?
- Да, все. А уже потом от младшего сержанта Егорова я узнал, что он и ему пообещал ежа поймать. Больше никто его не видел и не слышал...
