Дэвид Брин - Триумф Академии
Рим.
Китай.
Шекспир.
Гамлет.
Будда.
Аполлон.
Космические миры.
Как ни странно, некоторые сказки почти не изменились за две сотни веков. Такие популярные герои, как Пиноккио… или Франкенштейн… видимо, были намного старше, чем можно себе представить.
Другие архивные понятия Гэри впервые услышал лишь несколько десятков лет назад. Их упоминали древние симы Жанна и Вольтер.
Франция.
Христианство.
Платон.
Но список слов, которых Гэри не видел, пока не прочитал эту книжечку, был неизмеримо больше. Факты о человеческом прошлом, известные только Дэниелу Оливо и другим роботам. Имена людей и географические названия, когда-то бывшие на устах всего человечества.
Колумб.
Америка.
Эйнштейн.
Бразильская империя.
Сьюзен Кельвин.
И все остальное, от известняковых пещер Ласко до стальных катакомб, пристанища землян в двадцать шестом веке.
Но больше всего тревожил Гэри один маленький очерк о древнем шамане по имени Карл Маркс, грубые камлания которого не имели с психоисторией ничего общего, если не считать радостной самоуверенности сторонников этой драгоценной модели развития природы и общества. Марксисты тоже когда-то думали, что они сумели открыть основные научные принципы истории.
«Конечно, нам все известно намного лучше. Нам, селдонистам».
Гэри иронически усмехнулся.
Ясно, зачем Дэниел Оливо подарил ему эту реликвию. Он поставил перед ним задачу. Хотел занять его разум в последние месяцы перед тем, как дряхлое тело профессора Селдона отправится в мир иной. Хотя мозги Гэри уже не могли помочь Гаалю Дорнику и Пятидесяти, они еще могли решить простую психоисторическую проблему — дополнить План сведениями о нескольких тысячелетиях существования первоначального мира. Построение таблиц, посвященных ранней истории Земли, могло бы помочь продлить график развития будущего, предусмотренный Главным Радиантом, еще сантиметров на десять-двадцать. Как бы там ни было, это позволяло Гэри Селдону чувствовать себя полезным.
«И ответить на вопросы, таящиеся в глубине моей души», — подумал он. Увы, главный результат всего лишь дразнил его любопытство. Похоже, что и сама Земля несколько раз становилась хаотическим миром. Одна из таких эпох породила Дэниела и ему подобных. Именно в это время изобрели человекообразных роботов типа Дорс.
Левая рука Гэри задрожала, говоря о приближении нового приступа… и вдруг успокоилась.
«Пусть Дэниел поторопится, иначе я никогда не получу объяснений, которые заслужил, все эти годы выполняя его поручения!"
Керс принес ему обед — микогенский деликатес, к которому Гэри едва прикоснулся. Его внимание было поглощено «Детской энциклопедией» — точнее, главой, посвященной великому переселению. По какой-то таинственной причине большинство населения Земли бежало с нее, оставив огромные территории незаселенными. С помощью героических усилий почти миллиард человек покинули свою планету на грубых кораблях, двигавшихся со сверхсветовой скоростью, и колонизовали весь сектор Сириус.
Ко времени опубликования «Детской энциклопедии» ее авторы могли лишь догадываться об общем количестве освоенных землянами миров. Сообщения с линии фронта рассказывали о войнах между человеческими субкультурами. Некоторые сведения были еще более странными. Легенды о космических привидениях. Сказки о таинственных ночных вспышках, огромных и тревожных, приходивших оттуда, куда ушла первая волна переселенцев.
Когда потомки землян забрались слишком далеко и окончательно утратили общий язык, начался процесс растворения. Наступила долгая темная эпоха яростных битв и мелких стычек, общая память была потеряна, бесконечное число мелких королевств погрузилось в варварство, и так продолжалось до тех пор, пока наконец во Вселенной, заселенной людьми, не наступил мир. Мир, принесенный динамичной и быстро развивавшейся Тренторианской Империей.
Вспомнив этот огромный и страшный период, Гэри ощутил странное чувство.
Если данный архив предназначался детям — значит, наши предки не были идиотами.
Конечно, в шесть лет Гэри читал куда более солидные труды. Но эта «детская книжка» была бы не по зубам большинству его сверстников, живших на Геликоне. Нет, древние не были набитыми дураками. И все же их цивилизация рухнула, сменившись безумием и беспамятством.
Никакие психоисторические уравнения не могли объяснить этот факт. Гэри продолжал искать объяснение в архиве, но у него было смутное предчувствие, что ответы — настоящие ответы — находятся где-то в другом месте…
Глава 4
За десять минут до посадки на Сатирукопию Дорс ушла в свою экранированную каюту. Там она достала из кармана рубашки гладкий кусок темной ткани, расправила его и положила на столик. Затем позитронный мозг Дорс послал закодированный микроволновый сигнал. Поверхность ткани замерцала, и на ней появилось изображение молодой женщины с коротко стриженными волосами и суровым, не по годам взрослым лицом.
— Дорс Венабили, ты не вызывала меня несколько месяцев. Неужели мое присутствие так смущает тебя?
— Жанна, ты искусственно воскрешенный двойник человека и потому находишься вне закона. Общаться с тобой — преступление.
— Я вне человеческого закона. Но ангелы могут видеть то, что недоступно людям.
— Я уже говорила тебе, что я робот, а не ангел. Девушка пожала плечами, звякнув кольчугой.
— Ты бессмертна, Дорс. Ты думаешь только о службе падшему человечеству, возвращаешь ему возможности, отвергнутые темными людьми. Ты — воплощение веры в конечное искупление. Все это подтверждает правильность моей трактовки.
— Но моя вера отличается от твоей. Копия Жанны д’Арк улыбнулась.
— Это имело значение лишь на первых порах после моего воскрешения — точнее, моделирования — в вашей странной новой эре. Но общение с симом Вольтером изменило меня. Правда, не так сильно, как он надеялся! Однако вполне достаточно, чтобы научиться праг-ма-тизму.
Последнее слово она произнесла с легкой гримасой.
— Моя любимая Франция ныне превратилась в отравленную пустошь на разрушенной планете, а христианство давно забыто. Так что давай говорить о более близких вещах. Узнав Дэниела Оливо, я постепенно увидела в нем апостола истинной веры и святого великомученика. Его последователи борются за справедливость во имя бесчисленного множества страдающих человеческих душ. Милый ангел, поэтому я и спрашиваю: что я могу для тебя сделать?
