Евгений Брандис - Незримый мост
«Эффект Брумма» по жанровым признакам скорее всего — повесть юмористическая. Рядом с ней читатель найдет рассказы, близкие к фантастической юмористике, «Невероятный выдумщик» Александра Хлебникова настолько прозрачен, что не требует пояснений. Что касается рассказе Игоря Росоховатского «Рассеянность Алика Семина», то мы встречаем в нем материализовавшихся героев, любимых книг, которые чувствуют себя как дома не искусственном спутнике Марса, в окружении чудес техники. Тем самым писатель хочет сказать, что лучшие книги проходят через века, обретая бессмертие.
В заключение — о «Рабочем дне» Александра Щербакова. Несмотря не нарочито будничное название, рассказ исполнен поэзии. По мажорному ликующему звучанию его можно сравнить с Патетической сонатой. В нем прославляется Наука, прославляются беспредельные возможности Человека-творца. Здесь изображается «производственный процесс» получения «терфакта», сверхфантастического вещества, аккумулирующего в себе клокочущий поток творческой энергии, который невидимо и неслышимо сотрясает Вселенную, помогая в воображении строить миры, создавать вулканы, воздвигая материки, подниматься во весь рост выше туч. А что, если бы и в самом деле удалось материализовать и превратить в чудодейственное вещество титаническую энергию человечества?
Мы начали с разговора о Времени, и об Истории.
История связывает настоящее с прошлым. Фантастика — настоящее с будущим. Это еще не свершившаяся, но уже написанная история. Лет через пятьдесят, когда вам будут вспоминаться книги, прочитанные в далеком детстве, вы сможете легко установить, какие из фантастических идей и фантастических замыслов 70-х годов минувшего XX века подтвердятся на самом деле, лягут на страницы не вымышленной, а пережитой истории.
Евгений БрандисГеоргий Мартынов
Незримый мост
Глава первая, (вместо пролога)
Впереди — черное небо, усеянное бессчетными огоньками немигающих звезд. Самая яркая из них, если наблюдать за ней месяц за месяцем, заметно передвигается, тогда как все остальные неподвижны и не изменяют своего взаимного расположения. Но это и не звезда, а планета Нептун.
Позади — то же черное небо с такими же бессчетными огоньками звезд, которых не затмевает своим блеском далекое Солнце. Оно уменьшилось за время пути в несколько раз и кажется теперь меньше теннисного мяча.
Там же позади, невидимая из-за близости к солнечному диску, осталась, покинутая более двух лет назад, родная Земля. Вокруг автоматической межпланетной станции черная бездна, и нет этой бездне ни начала ни конца.
Но пути, по которому с третьей космической скоростью летит станция, начало было — на Земле, и будет конец — возле Тритона, спутника Нептуна, одной из крупнейших «лун» Солнечной системы, превосходящего своими размерами планету Меркурий.
Станция, направленная учеными Земли, чтобы с близкого расстояния «осмотреть» Тритон, исследовать его атмосферу, измерить напряженность магнитного поля, если таковое имеется у спутника, и разрешить множество других вопросов, возникших у астрономов, не имеет экипажа. На ней только приборы и электронно-вычислительные машины.
Огромное тело ракеты, которой солнечные батареи придают некоторое сходство с самолетом, снабжено «глазами» — четырьмя телеобъективами, чутко реагирующими на малейшее изменение в окружающем пространстве. Этим «глазам» помогают локаторы, непрерывно прощупывающие своими лучами путь впереди ракеты. Полученные данные обрабатываются главной электронно-вычислительной машиной ЭВМ-1, управляющей полетом и всеми процессами внутри станции, чтобы никакая случайность не застала ее врасплох, не помешала выдерживать правильную траекторию. Двигатели имеют запас горючего и всегда могут быть запущены для маневра. (Сейчас ракета летит по инерции.)
Сделано все, чтобы защитить станцию от случайностей.
Кругом ракеты нет ничего. Нет и не может быть. Пространство между орбитами Урана и Нептуна практически пусто.
Это хорошо знают и в координационно-вычислительном центре управления полетом. Но ежедневно, в определенное время, дежурный оператор аккуратно заносит в журнал очередную радиограмму со станции, заносит одни и те же данные, не пропуская ни одной цифры кода, хотя месяц за месяцем эти цифры почти не меняются. Почти — потому, что различно число зарегистрированных космических частиц.
Записи в журнале внимательно читают ученые. Читают каждый день, несмотря на то, что знают заранее — ничего нового в журнале нет.
Потому что:
ПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ ОРБИТАМИ УРАНА И НЕПТУНА ПУСТО!
Ученые совершенно уверены в этом, но они всегда помнят: «А вдруг!». А вдруг что-нибудь произойдет, вопреки вероятности, вопреки знанию и опыту. Космос всегда может преподнести самый неожиданный, самый невероятный сюрприз!
И настал день, когда «вдруг» произошло!..
Только что была черная пустота, усеянная бессчетными огоньками немигающих звезд. Вот только сейчас, какое-нибудь мгновение назад, не было ничего, кроме блестящих точек, от которых ощутимо отделяла ракету безграничная бездна пространства, непостижимая пустота космоса!
И вдруг пустота исчезла! «Глаза» станции не видят больше ни одной звезды, ни прямо перед собой, ни по сторонам. Пустота перестала быть черной, она засияла ровно и сильно, заполнив все!..
Нечто исполински огромное мгновенно закрыло все пространство впереди ракеты, несущейся прямо в центр этого «нечто»…
Связи приборов работают с большей скоростью, чем третья космическая. Электрический ток движется со скоростью света. И за одно неуловимое для чувств человека мгновение он успевает сделать многое. Вот почему бортовые системы станции все же успели составить и начали передавать на Землю экстренную радиограмму.
Успели начать… но не успели закончить. К Земле ушло всего лишь полтора слова:
«Возникло пре…»
А все остальное, вместе с самой станцией, исчезло в огненной вспышке, прочертившей в плотной среде того неведомого, что встало на пути ракеты, ярко блеснувшую узкую полоску, во всем подобную тем, которые испокон веков видят люди, когда в атмосферу Земли врезаются метеориты.
Глава вторая,
Н…ск принадлежал к числу тех городов, о которых Николай Васильевич Гоголь выразился точно: «Отсюда хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь».
