Альфред Ван Вогт - Волшебник Линна: Романы
Лорд-правитель своими желтыми глазами осмотрел собравшихся. Годы власти придали его лицу сардоническое выражение, которое даже скульпторы не могли устранить из статуй, опасаясь нарушить сходство с оригиналом. Ему в это время было около пятидесяти лет, и, несмотря на худобу, он обладал отличным здоровьем. Он начал с холодного, обдуманного и уничтожающего обвинения храма Рахейнла. А кончил так:
— Завтра я выступаю перед Патронатом с объяснением по поводу своих действий относительно храма. Надеюсь, Патронат примет мои объяснения.
И впервые за все время чуть улыбнулся… Никто лучше него не знал, что раболепный Патронат не осмеливается даже мигнуть в политическом смысле без его разрешения.
— Я предприму это, — продолжал он, — так как одновременно попрошу рассмотреть многочисленные петиции о реорганизации храма.
Молчаливые слушатели зашевелились. Три члена Совета, ожидавшие смерти, со слабой надеждой взглянули друг на друга. Один из них, Горо, человек средних лет, сказал: «Ваше превосходительство может рассчитывать на нас…» Его остановил гневный взгляд Мемлиса. Он подчинился, но постепенно храбрость вернулась к нему. Он сказал свое. Лорд-правитель знает, что он на его стороне. Он испытывал огромное внутреннее напряжение и облегчение, как человек, спасший свою шкуру.
Джоквин учтиво говорил:
— Как уже подчеркнул Горо, мы все будем счастливы выслушать ваши слова.
Лорд-правитель угрюмо улыбнулся. Он достиг критического момента в своей речи и заговорил с точностью юриста.
— Правительство, — начал он, — согласно наконец разделить храмы на четыре обособленные группы, как давно того хотят ученые. (Они впервые услышали о таком плане, но ни один из них ничего не сказал). Как давно уже утверждают ученые, — продолжал лорд-правитель, — противоестественно, что четырем атомным богам: Урану, Плутонию, Радию и Эксу — поклоняются в одних и тех же храмах. И соответственно ученые разобьются на четыре самостоятельных организации и распределят между этими организациями все храмы.
Каждая группа будет поклоняться только одному богу и его атрибутам, продолжая выполнять свои практические функции по поставке превращенной божественной энергии в соответствии с распоряжениями правительства. Каждая группа будет возглавляться не советом равных, как в современных храмах, а единым руководителем, для которого будет подобран соответствующий титул. Руководители четырех групп будут избираться пожизненно объединенным комитетом из представителей правительства и делегатов храма.
Речь продолжалась, но дальше шли детали. Совету был предъявлен ультиматум. И Джоквин, по крайней мере, не тешил себя никакими иллюзиями. Четыре раздельные группы храмов, каждая управляемая ученым, ответственным только перед лордом-правителем, навсегда покончит с надеждами, которые питали наиболее просвещенные ученые. Сам Джоквин считал храмы собранием знаний и у него были собственные мечты о той роли, которую смогли бы сыграть храмы в будущем. Он торопливо встал, чтобы никто из испуганных членов Совета не заговорил первым, и серьезно сказал:
— Совет будет счастлив рассмотреть ваше предложение. Мы считаем огромной удачей, что правителем является человек, который посвящает свое ценное время заботам о благополучии храмов. Ничто не может…
Он надеялся получить отсрочку. Лорд-правитель решительно заявил:
— Поскольку я лично буду завтра делать сообщение Патронату, Совет ученых сердечно приглашается остаться во дворце для обсуждения подробностей реорганизации. Я полагаю, что на это потребуется от недели до месяца, может и больше, и приказал для всех вас приготовить помещения.
Он хлопнул в ладоши. Открылась дверь. Вошли дворцовые стражники. Лорд-правитель сказал:
— Покажите почтенным господам их помещения.
Так был арестован Совет.
На четвертый день ребенок был еще жив. Главная причина заключалась в том, что леди Таня никак не могла принять решение.
— Я выдержала тяготы беременности и боль родов, — гневно говорила она, — а ни одна женщина не может не принимать это во внимание. К тому же…
Она умолкла. Правда заключалась в том, что, несмотря на бесчисленные препятствия, она могла определенно себе представить использование сына, которого боги переделали по-своему. И в связи с этим уговоры Джоквина не оставались без внимания. Большую часть четвертого утра Джоквин посвятил этой теме.
— Ошибочно считать, что дети богов — это идиоты, — говорил он. — Это пустая болтовня бессмысленной толпы, которая преследует эти бедные создания на улицах. Им не дают возможности получить образование, и они постоянно находятся под таким сильным давлением, что неудивительно, что мало кто из них доживает до взрослого состояния. — Его аргументы приняли более личный характер. — В конце концов, — мягко сказал он, — он Линн. В худшем случае он будет вашим верным помощником, который никогда не захочет уйти от вас и жить самостоятельно, как все нормальные дети. Тайно сохраняя его для себя, вы получите лучшего из всех возможных рабов — преданного сына.
Джоквин знал, когда остановиться. В тот момент, как он увидел, что глаза женщины задумчиво сузились — она взвешивала его аргументы, — он решил предоставить ей разрешать оставшиеся сомнения. Он вежливо удалился, присутствовал на утреннем совете лорда-правителя и здесь продолжал уговоры.
Глаза великого человека оставались настороженными, пока Джоквин говорил. Постепенно сардоническое выражение сменилось удивлением. Наконец лорд-правитель прервал Джоквина:
— Старик, с какой целью ты защищаешь жизнь уродца?
У Джоквина было несколько причин. Одна чисто личная. Другая — он верил, что продолжение существования ребенка может принести, пусть небольшую, но пользу храмам. Логика была проста. Рождение ребенка ускорило кризис. Его смерть лишь усилит этот кризис. Напротив, если ребенок будет жить, мстительные действия Линнов до некоторой степени смягчатся.
Но Джоквин не стал об этом говорить, не упомянул и о своих личных надеждах, связанных с ребенком. Он сказал:
— Никогда раньше ребенка богов не убивали намеренно. Всегда считалось, что у богов есть свои тайны для создания чудовищ в облике человека. Смеем ли мы сейчас подвергать это сомнению?
Этот аргумент заставил его собеседника изумленно взглянуть. Войны, которые вел лорд-правитель, дали ему контакты и с передовыми мыслителями, и скептиками на нескольких планетах, и он стал считать богов лишь средством для сохранения контроля за мятежными подданными. Он не отрицал совершенно их существования, но сомневался в их сверхъестественной власти.
