Виталий Сертаков - Пастухи вечности
Очнулась от взгляда. Гости сегодняшним вечером никак не кончались.
— Где офхолдер? — тихо спросила женщина.
— Где… что? — не поняла Младшая.
— Не притворяйся, девочка, — женщина быстро обошла комнаты. Одета была сверху донизу в кожу; шапку черных как смоль волос украшала темная косынка, повязанная назад. — Я спрашиваю, где прибор? Я знаю, что он у тебя. Отдай немедленно.
— Он у брата, — догадалась Младшая и не удержалась, заплакала.
Несколько минут женщина терпеливо вытряхивала из Анки картину событий, задала несколько вопросов по поводу внешности похитителя.
— Куда они поехали? Куда, вообще, ведет эта дорога? — достала из кармана сложенную карту области.
Анка встала, ткнула пальцем в карту и обнаружила, что незнакомка выше ее на две головы, почти под метр восемьдесят. Глазища темные, точно насквозь ими буравит, брови густые, нос острый, прямой. И кожа смуглая, сразу видать, что нездешняя. Похожа на южанку, но совсем не такая, как кавказские женщины с рынка.
— Они были на «хаммере»? Не понимаешь? Машину опиши.
Анка постаралась вспомнить, но голова не слушалась.
— Да, — помрачнела гостья. — Это Лелик. Не самый лучший вариант.
И добавила что-то на чужом языке, Анке показалось, ругательно.
— Вы… вы — шпионка?
— Я не шпионка. По-твоему, в этой деревне что-то может заинтересовать разведку? Я работаю в военном институте. Читать умеешь? — протянула документ с фотографией и орлами на печатях.
— Министерство обороны, научно-исследовательский… — успела разобрать Младшая.
— Надо спешить, времени очень мало. Как выглядит твой брат? Дай мне фотографию.
В ту же секунду у Младшей будто пелена с глаз упала, она начала опять ясно слышать и соображать. Отшвырнула кактус, сгребла в кучу деньги. Доллары спрятала под половицу, русские распихала в карманы.
— Вы без меня не пойдете. Нет у меня никаких фотографий. И сначала в милицию надо… Вы-то сами, кто такая?
— Зови меня Марией, — женщина улыбнулась краем рта. — А вдруг я и есть милиция?
— Врете…
— Вру, конечно, я лучше милиции. Девочка, мы не станем спорить. Эти люди даже для меня опасны. Странно, что ты до сих пор жива. Да, тебя не следует им оставлять…
— Кто они такие? Где мой брат? Его хотят убить? — Анка прикусила язык, последний вопрос задавать не стоило.
— Нет, как раз его не тронут, пока на нем прибор.
— Так они снимут…
— Снять может только он сам.
— Он не может, пробовал, — прошептала сестра.
— Вот и прекрасно, — Мария хищно огляделась, шагнула к серванту. Анка не успела помешать, как та выдернула из рамки их прошлогоднее семейное фото. — Это твой брат?
— Отдайте! — Анка попыталась ухватить гостью за рукав.
Для своих габаритов женщина двигалась удивительно быстро. Гибко прогнулась назад, неуловимо шевельнула кистью, и Анка оказалась отброшенной в угол, с режущей болью в плече. Впрочем, тут же вскочила и хотела кинуться еще раз, но Марии в доме уже не было.
— Ты глупая, — спокойно сказала Мария, заводя мотор. — Мне нужна его карточка, чтоб я его не застрелила случайно, когда… когда я их догоню. Я помогу ему снять офхолдер.
— Я ему говорила… Говорила — не трогай. Он не послушал. А эта штука — она живая, да? Зачем она вообще? Что с ним будет?
— Не совсем живая, но может его отравить. Примерно за два дня. Надо уметь обращаться. С другой стороны… — В голосе Марии промелькнуло подобие теплоты. — С другой стороны, я обязана твоему Валентину. Без человека офхолдер погиб бы.
Выудила в кармане телефон, быстро заговорила по-немецки. Выслушала ответ, рассмеялась, набрала новый номер. Произнесла две фразы на русском.
Младшую внезапно осенило.
— Погодите, — она ухватилась за дверцу. — Он вас-то не знает, удирать будет. Возьмите меня, пусть он меня увидит, я ему объясню!
Пару секунд великанша раздумывала, затем открыла заднюю дверь.
— Ляг на сиденье, укройся одеялом, не поднимайся, пока я не скажу. И учти — твоя безопасность меня не заботит, начнется стрельба — на меня не надейся. Меня интересует только Лукас.
— Кто такой Лукас?
Анке послышался смешок.
— Тот, кто съел твою корову.
Младшая сунула голову в салон и вскрикнула, потому что из темноты ей скалились два ряда зубов. Она не сразу сообразила, что человек был одет во все черное, а голову обтягивала шапочка с прорезями для рта и глаз. Мужчина беззвучно прыснул, довольный произведенным эффектом. Секунду спустя выяснилось, что за углом сарайчика, с коротким автоматом в руках, прятался второй «призрак», такой же закутанный и бесшумный. Не успела Младшая обдумать ситуацию, как очутилась зажатой между телохранителями Марии. Дверцы хлопнули, и «ровер» рванул с места.
Минут двадцать все молчали, машина неслась с безумной скоростью, Анка смотрела снизу вверх, видела, как улетают назад столбы. Периодически Мария дергала ручками, чертыхалась, выходя из заносов. Возникло голубое свечение, осталось слева, потом кто-то шумно прокашлялся: «Рэндж ровер», номер та-та-та, остановиться… Прижмитесь к обочине!» Мария хихикнула, двинула ногой, Анку моментально вжало в кожаную спинку.
— Надо было им сказать, что Вальку украли!
— Это бесполезно, ваша полиция не решает такие задачи. Теперь держись!
Джип качнулся, понесло резиновой гарью, Анку швырнуло до потолка, она приземлилась на пол, тут же взлетела вверх. Оба парня в масках и не подумали ей помочь. В свете галогенов замелькали деревья.
— Я же сказала — держись! — крикнула Мария, ловя колесами разбитую тракторами колею. Анке пришло на ум сравнение с дикой наездницей. Казалось, великанше доставляла удовольствие эта смертельно опасная гонка!
Позади опять замелькало голубым, на два голоса требовали остановиться, потом несколько раз чмокнуло, заднее окно треснуло, Анку обдало дождем стеклянной крошки. Она ойкнула, отряхиваясь, и только сейчас поняла, что была единственной на заднем сиденье, кто не пригнулся. Оба парня в черном давно распластались, Мария тоже улеглась лицом на руль. Машина с визгом затормозила.
Впереди, поперек полевой дороги, стоял милицейский «УАЗ». Обе обочины, слева и справа, давно превратились в непролазные рытвины, проскочить которые не под силу было даже на «ровере». Из «уазика» вылезли двое, с оружием, щурились на свет.
— Лезь вперед, живо! Брата хочешь живым увидеть? Выглянешь в окошко, скажешь: «больную мать везу в больницу», — Мария улеглась на соседнем сиденье, звякала чем-то железным.
