Альфред Бестер - Звездочка светлая, звездочка ранняя
— Узнаем, когда он попадет к нам в руки, — угрюмо ответил Герод. — Ну, а пока… Пока что он обставил нас по всем статьям. Чисто сработал. Но одну штучку я все же приберег про запас. Давайте сходим к управляющему домом.
— Я уже был у него, — возразил Варбек. — И спрашивал его. Он смутно помнит, что такая семья жила в доме, и ничего больше. Куда они переехали, он не знает.
— Он знает кое-что другое, до чего мальчишка, может быть, и не додумался. Давайте-ка выясним это.
Они подъехали к дому на Вашингтон-Хейтс и нагрянули к мистеру Джекобу Рюсдейлу, который обедал в своей полуподвальной квартире. Мистеру Рюсдейлу очень не понравилось, что его отвлекают от печенки под луковым соусом, но пять долларов оказались веским аргументом.
— Мы насчет семьи Бьюкенен, — начал Герод.
— Я ведь уже все рассказал ему, — перебил его Рюсдейл, указывая на Варбека.
— Так-то оно так. Но он забыл спросить у вас одну вещь. Можно мне спросить ее сейчас?
Рюсдейл воззрился на пятидолларовую бумажку и кивнул головой.
— Дело в том, что когда жильцы въезжают в дом или покидают его, управляющий домом обычно записывает название грузовой компании, которая осуществляет перевозку. Делается это для того, чтобы можно было подать жалобу, в случае если помещение будет попорчено во время перевозки имущества. Я адвокат и сталкивался с подобными вещами. Верно я говорю?
Рюсдейл подошел к заваленной бумагами полке, вытащил растрепанный журнал и, с шумом раскрыв его, принялся перелистывать страницы своими влажными пальцами.
— Ну, вот, — сказал он. — Грузовая компания Эвон. Грузовик NG-4.
Никаких записей о переезде семьи Бьюкенен с квартиры на Вашингтон-Хейтс грузовая компания Эвон не сохранила.
— Мальчишка позаботился и об этом, — буркнул Герод.
Зато известны были имена рабочих, обслуживавших в день переезда грузовик NG-4. И когда после окончания работы они зашли в контору, Герод подробно расспросил их о поездке. Они припоминали ее смутно. Помнили только, что на перевоз вещей с Вашингтон-Хейтс ушел весь день, так как ехать пришлось к черту на рога, куда-то в Бруклин.
— Бог ты мой! В Бруклин! — пробормотал Герод. — А куда именно в Бруклин?
Где-то на Мэпл-парк-роу. Номер? Номер они не помнят.
— Купите карту, Джо.
Они обследовали карту Бруклина и разыскали на ней Мэпл-парк-роу. Она и в самом деле была у черта на рогах, где-то на самых задворках цивилизации, и занимала двенадцать кварталов.
— Бруклинские кварталы, — хмыкнул Джо. — В два раза длиннее любых других. Уж я-то знаю.
Герод пожал плечами.
— Мы почти у цели. Все, что нам остается, это поработать ногами. По четыре квартала на брата. Надо обойти каждый дом, каждую квартиру. Составить список всех мальчишек этого возраста. И если окажется, что он живет под вымышленным именем. Варбеку придется проверить весь список.
— Да ведь в Бруклине на каждый квадратный дюйм приходится по миллиону мальчишек, — возразил Джо.
— А нам с тобой придется по миллиону долларов на каждый потраченный день, если мы его разыщем. А ну пошли!
Мэпл-парк-роу — длинная извилистая улица, на которой громоздятся пятиэтажные доходные дома. А на тротуарах громоздятся детские коляски и старушки, восседающие на складных стульях. А на обочинах тротуаров громоздятся автомашины. А в сточной канаве громоздятся кучи извести, имеющие форму продолговатых бриллиантов, и детвора играет там по целым дням. И в каждой щелке кто-нибудь да живет.
— Совсем как в Бронксе, — заметил Джо, внезапно ощутив приступ тоски по дому. — Я уже десять лет, как не был у себя в Бронксе.
Он уныло побрел к своему сектору, с бессознательной ловкостью прирожденного горожанина прокладывая себе путь среди играющих мальчишек. Эта картина так и осталась в памяти у Варбека, ибо Джо не суждено было вернуться.
В первый день они о Геродом решили, что Джо напал на след. Они воспрянули духом. Однако на второй день они поняли, что каким бы горячим ни был этот след, он все же не мог подогревать энтузиазм Джо в течение сорока восьми часов. Тогда они приуныли. На третий день уже невозможно было скрывать от себя истину.
— Он мертв, — уныло сказал Герод. — Мальчишка отделался от него.
— Но каким образом?
— Просто убил.
— Десятилетний мальчуган? Ребенок?
— Вам хотелось узнать, в чем гениальность Стюарта Бьюкенена? Вот я и говорю вам, в чем его гениальность.
— Не верю.
— А куда девался Джо?
— Сбежал.
— Он и за миллион долларов не сбежит.
— В таком случае где труп?
— Спросите мальчишку. Он ведь гений. Небось изобрел такие штучки, которые и Дика Трейси поставили бы в тупик.
— Но как он его убил?
— Спросите мальчишку. Он же гений.
— Герод, я боюсь.
— Я тоже. Хотите выйти из игры?
— Это уже невозможно. Если мальчик опасен, мы обязаны его найти.
— Гражданский долг, так, что ли?
— Называйте как хотите.
— Ну что ж, а я по-прежнему подумываю о деньгах.
И они вернулись на Мэпл-парк-роу, в четырехквартальный сектор Джо Давенпорта.
Передвигаясь осторожно, чуть ли не крадучись, они разошлись в разные концы сектора и принялись обходить дом за домом, постепенно приближаясь к середине. Этаж за этажом, квартира за квартирой, до самой крыши, затем вниз и в следующий дом. Это была медленная, кропотливая работа. Изредка они попадались на глаза друг другу, когда переходили из одного угрюмого здания в другое. Вот еще раз в дальнем конце улицы смутно промелькнула фигура Уолтера Герода, и больше Варбек его уже не видел.
Сидя в машине, он ждал. Его била дрожь.
— Я пойду в полицию, — шептал он, отлично зная, что никуда не пойдет.
— У мальчика есть оружие. Он изобрел нечто столь же дурацкое, как то, что выдумали его друзья. Какой-то особенный луч, который позволяет ему по ночам играть в мраморные шарики, но заодно может уничтожать людей. Шашечная машина, обладающая гипнотической силой. Целая шайка роботов, которых он создал, чтобы играть в полицейских и разбойников, а теперь напустил на Герода и Джо. Десятилетний гений. Безжалостный. Опасный. Что же мне делать? Что мне делать?
Обреченный вышел из машины и побрел по направлению к тому кварталу, где в последний раз видел Герода.
— А что же будет, когда Стюарт Бьюкенен станет взрослым? — спрашивал он себя. — Что будет, когда они все повырастают? Томми, и Джордж, и Анна Мария, и ленивая Этель? Зачем я здесь? Почему не бегу отсюда?
На Мэпл-парк-роу спустились сумерки. Старушки сложили шезлонги и удалились с ними, как кочевники. Остались лишь машины, стоящие у тротуаров. Игры в сточной канаве прекратились, но под слепящими уличными фонарями затевались другие. Там появились пробки от бутылок, карты, стершиеся от частого употребления монеты. Багровый туман над городом начал темнеть, и сквозь него сверкала над самым горизонтом яркая искорка Венеры.
