Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)
Григорий усмехнулся своим мыслям, уселся на край проймы, свесив ноги в пропасть, сам выбрал слабину троса и вопросительно взглянул на Капитана. Из-за рева винтов и вибрации корпуса говорить о чем-то было бессмысленно. Капитан лишь поднял большой палец вверх и похлопал Григория по плечу.
"Надо же! — подумал Григорий. — Какое сочувствие…"
Он развернулся спиной к высоте, отжался на руках, потом согнул руки в локтях, перебросил один локоть, второй, теперь только пальцы принадлежали вертолету. Он висел над кроной дерева. Его ноги почти касались листвы.
Григорий в последний раз взглянул в глаза Капитану, нисколько не сомневаясь, что промедли он еще секунду-другую и тот опустит ему на пальцы свой тяжелый армейский ботинок.
И разжал руки.
Все. Теперь только трос тонкой, пластиковой пуповиной соединял его с цивилизацией. Мир дрогнул и приподнялся ему навстречу. Это там, наверху, заработала лебедка, плавно опуская его в объятия леса.
Зеленая листва, едва тронутая желтизной неумолимо вступающей в свои права осени, приняла его тело, не сопротивляясь, даже приветливо. Сперва по колено, потом по пояс… Григорий все глубже погружался в море зелени. Когда листья сомкнулись у него над головой, ноги в первый раз ударились обо что-то прочное и твердое. Перегруппировавшись, Григорий пропустил эту первую настоящую ветку и продолжил плавное движение вниз.
Пояс немилосердно давил — еще бы: сейчас весь его вес опирался на эту полоску пластика. Но окружающий мир интересовал Григория больше, он внимательно осматривался и прислушивался. Хлопающий шум лопастей вертолета становился все глуше, растворяясь в тесном переплетении кроны дерева. Зеленый полумрак с каждым мгновением становился все гуще. Солнечные зайчики, легкомысленно скачущие по его телу и близким упругим веткам, бледнели и быстро растворялись во влажном полумраке. Какие-то десять метров спуска и уже трудно было представить яркие голубые краски, царившие над куполом леса.
Григорий развернулся и увидел в метрах пяти от себя ствол дерева, на одной из веток которого вот-вот должно было закончиться его путешествие.
"Ну, нет, — усмехнулся он про себя. — Скорее, начнется…"
Он взглянул вниз и убедился, что это "вот-вот" уже наступило: огромная ветка располагалась горизонтально прямо под его ногами. Григорий уселся на нее, быстро отстегнул карабин с пояса, обернул трос вокруг ветки и взял его на карабин, намертво пришвартовав вертолет к дереву.
Теперь нельзя было мешкать. Он быстро перебрался по ветке к стволу, спустился на одну ветку вниз и стал дожидаться, что будет дальше.
А дальше трос напрягся, вытянулся в струну. Стало слышно, как рев турбины перешел в визг. Потом стало тише, трос провис и снова несколько раз с силой натянулся.
"Они полагают, что трос за что-то зацепился, — подумал Григорий. — Теперь многое зависит от того, что они предпримут…"
Он надеялся, что Капитан отрежет трос и сбросит его конец вниз. Собственно, для этого и была проделана эта мелкая пакость. Наличие прочной веревки существенно повышало вероятность выживания. Категорический отказ Капитана дать хоть какое-то оружие вселял подозрения, подкрепляя сомнения в честности сделки.
Но экипаж вертолета избрал другой ход развития событий: из зеленого купола показались ноги, — сквозь шелест и треск ломающихся сучьев вниз спускался сам Капитан.
Это была неслыханная удача. Пилотам не пришло в голову пожертвовать тросом, и они предложили Капитану воспользоваться вторым подъемником.
Григорий припал к стволу, обогнул его и, не выпуская из вида Грыця, стал осторожно к нему пробираться. Капитан, по-видимому, примерно представлял себе, где находится зацепившийся Григория трос, но в путанице листвы и веток разглядеть его, конечно, не мог. Потому он все время смотрел в одну сторону, что, вообще говоря, было непростительной ошибкой. Это позволило Григорию подойти к нему вплотную и даже оказаться чуть сверху.
Никакой борьбы не было. Один единственный удар кулаком за ухо, как учили, ближе к основанию черепа, и тело Капитана обмякло, по-прежнему плавно спускаясь.
Григорий последовал за ним до самой земли, уложил свою жертву на грунт, отстегнул карабин троса, залез обратно на дерево и повторил трюк с петлей и швартовкой.
К чести вертолетчиков, на этот раз колебаться они не стали: трос Капитана подергался, потом провис, шум вертолета стих, и на этом все кончилось.
Григорий хладнокровно смотал трос, свободным концом стянул бухту, чтоб не распускалась, спустился и связал Капитану руки. Бухту повесил ему на шею. Ну не нести же самому? Потом исследовал карманы пленника. Ничего интересного, если, конечно, не считать его, Григория документы: водительское удостоверение и техпаспорт на автобус. "А паспорт ему мой, значит, без надобности? — подумал Григорий. — Или где-то в сейфе оставил?"
Оружия не было. Только нож. Зато из дорогих, из настоящих. В ножнах из нейлоновой ткани и пластмассы, с металлическим карабином-застежкой. Григорий обнажил нож, присмотрелся: тяжелая сверкающая сталь, сантиметров двадцать длиной, широкий, сквозное отверстие на лезвии, на тыльной стороне — пилка. Приметный ножик. На лезвии неподалеку от пластиковой гарды надпись: "М9 MARTO". Удобная, по ладони, пластиковая рукоятка… "Ну что ж, Марто так Марто…" Григорий вернул нож в нейлоновые ножны, пристегнул их к поясу и полез наверх за своим тросом. Когда он вернулся, Капитан уже был на ногах, с изумлением рассматривая связанные руки.
— Ну как, очухался? — дружелюбно обратился к нему Григорий.
— Ты что это задумал? — зло спросил Капитан.
— Нет, Грыць, — Григорий покачал головой. — Чем раньше ты примешь новый порядок, тем больше шансов тебе вместе со мной отсюда выбраться.
— Допустим, — неохотно согласился пленник. Потом, пожевав губами, спросил. — Зачем связал?
— Это я так нашу команду от ошибок страхую, — доверительно сообщил Григорий. — Видишь ли, когда люди не совсем точно понимают, что вокруг них делается, они склонны совершать опрометчивые поступки. От которых потом сами же и страдают…
— Я вижу, чувствуешь ты себя лучше, — насмешливо перебил его Капитан. — А кто из нас пострадает — лес покажет… Ты — чужак, а я живу здесь.
Григорий тяжело вздохнул.
— Грыць, — как можно более душевно обратился он к пленнику. — За заботу, конечно, спасибо. Но у нас всего два варианта. Первый, я оставлю тебя здесь со связанными руками и уйду…
Его речь была прервана низким гулом. Из-за соседнего дерева вылетели три темных предмета размером с кулак, стремительно пронеслись в метре над травой и скрылись за деревьями. Послышался треск сучьев, и гул стих.
