Борис Лавренко - Звездолет возвращается на Землю (сборник)
Вдруг кристалл брызнул ослепительным светом. Когда Олег открыл глаза, кристалл угасал, тихо и печально звеня.
«Ее нет»
В районе Большой марсианской обсерватории бушевала песчаная буря. Экран был закрыт рыжей, мятущейся пеленой. Напрасно оператор менял настройку: ничего, кроме потоков песка. Ничего не было и слышно.
— Безнадежно! — проворчал Гасанов, сердито щуря глаза. — Говорили говорю: неудачное выбрали место.
— Жаль, — Жубин вздохнул. — А как нужны их данные, как нужны! Садись, Гасанов. Подумаем…
Да, было над чем задуматься! С раннего утра программные машины давали задание за заданием, и, повинуясь им, шевелились усы зеркала и иглы антенн наземных постов, астролокаторных установок на Луне, Марсе, спутниках, на астромаяках Большой космической трассы, пересекающей всю солнечную систему. В лаборатории института шла невидимая и беззвучная работа машин информации. Миллионы поступивших и обработанных данных передавались дальше логическим машинам, а уже те в двух-трех строках цифр или символов выдавали необходимые сведения людям. Но машины были не всесильны!
Большая часть станций очень скоро указала район источника сигналов. Однако некоторые станции с новейшей аппаратурой и самые дальние давали противоречивые сведения. К исходу дня фотометристы обнаружили и сфотографировали пылевидное облако. Оно было крошечным, а скорость его не соответствовала данным «Лаек». Все это было непонятно и вызвало горячие споры. Вот и сейчас Гасанов, словно не слыша Жубина, наседал на невозмутимого Жеррара.
— Нет, ты скажи, в чем дело? Почему такой разнобой? Если, кроме радиоэха этой крошки, и существует что-то еще, то где оно? Где? Где та, настоящая, «Черная комета»?..
— Да и в самом деле, — поднял от таблиц широкое лицо Азаров, — где ж она?
— Ее нет.
В дверях стоял Гордеев, возбужденный, сияющий.
Мгновенно наступила тишина. Провожаемый взглядами, Гордеев подошел к столу. Пригладил рукой серебристую шевелюру и повторил:
— Никакой «Черной кометы» нет.
— Объясни, — коротко бросил Жубин.
— Включите информатор.
Автомат говорил монотонно, без выражения, но четко произносил каждое слово:
— Согласно программе, дважды за восемь минут прекращалась работа всех радиостанций на Земле и в космосе. Зафиксировано только некоторое изменение характера сигналов извне, совпадающее по времени с прекращением работы радио. Вывод: пылевидное облако отражает не только радиосигнал земного происхождения. Существует второй источник радиосигналов, не контролируемый.
Результат дешифровки: диапазон сигналов извне соответствует межзвездному.
— Старая песня, — разочарованно прошептал Томпсон Олегу. — «Разговаривает» межзвездный водород. А я думал, что действительно что-то…
— Тихо! — зашипел на них Азаров.
После короткой паузы автомат продолжал:
— Результаты второй дешифровки: сигналы извне — чередование в определенном порядке коротких и длинных сигналов…
Жубин резким движением сбросил очки:
— Звукозапись!
В напряженной тишине, словно далекий стон, прозвучал прерывистый сигнал, и сразу же затрещала дробь посылок. Затем снова стонущий звук, и снова дробь.
Заскрипел голос автомата.
— Результат третьей дешифровки: сигналы извне соответствуют характеру радиосигналов передатчика звездолета «Победа-первая».
— Вот это да!.. — загрохотал густой бас Азарова. — Это, я понимаю, новость.
Сумерки спустились на город. Праздник Лета заканчивался. Парки и улицы заполняли толпы людей. Звучали музыка, веселый смех. На экране зеленого театра струились потоки светомузыкального концерта.
Вдруг все смолкло. Потом над скверами, улицами и площадями проплыл аккорд сигнала чрезвычайного сообщения. Первый, всегда несколько тревожный…
Над Домом связи зажегся, отбрасывая зеленоватое зарево на вечернее, еще совсем светлое небо, экран всемирной информации. В его сиянии появилась исполинская фигура Гордеева.
— Дорогие товарищи, друзья! Мне поручено сообщить всем жителям Земли следующее. Около семидесяти лет тому назад начался новый этап завоевания космоса. С лунного ракетодрома стартовал и ушел в глубь Вселенной звездолет — фотонная ракета «Победа-первая».
Подчинив световой луч, человек получил возможность достигнуть других звездных систем. «Победа-первая» покинула Землю, имея на борту необходимые запасы энергетического вещества, конденсированного продовольствия и воды, многочисленные приборы и снаряжение. Корабль повели опытные астронавты: Виктор Донцов — командир, Андрей Перевощенко — инженер-ядерник и Крылов — инженер-электроник.
Двигаясь в направлении к Альфа Центавра — ближайшей к нам звезде — корабль должен был через шестьсот суток возвратиться на Землю. Хотя скорость «Победы» была по сравнению со скоростями современных фотонных ракет, относительно невысокой, на Земле за это время должно было пройти около пятидесяти лет.
Звездолет не возвратился в установленный срок, и, когда исчезла всякая надежда, было объявлено о его гибели. Но люди продолжали покорять космос. Через несколько лет вслед за первым звездолетом стартовали и другие. Во имя науки, во имя человечества новые экспедиции одна за другой уходили в глубь полного загадок и тайн звездного океана.
Ушло уже десять звездолетов. Пока ни один из них не возвратился. Но они вернутся на Землю, как возвращаются те, кого мы считали погибшими, — «Победа-первая…» Правда, некоторых из них дождутся только наши потомки.
Похоже, планета дрогнула от грома аплодисментов и восторженных возгласов. Видение над Домом связи на мгновение угасло. Когда голубое сияние снова вспыхнуло, в его лучах уже не было Гордеева. С высоты птичьего полета виднелся вечерний, сверкающий огнями Париж. Его кварталы и площади стремительно приближались. Показалась полная ликующих людей площадь. Затем засияло яркими красками освещенное мягким светом предзакатного солнца голубое море в центре Африканского континента. Все ближе и ближе белоснежные, в ярком одеянии тропической растительности улицы Солнечного города — мирового курорта. Повсюду люди с приветственно поднятыми руками.
Глубокая ночь опустилась над Америкой, однако гигантский парк «Флорида» до отказа был заполнен народом. Листья деревьев трепетали от ветра, поднятого приветственными взмахами.
В предрассветной мгле лежал среди безбрежного Тихого океана седьмой континент — детище человеческого разума и труда. Его центр — город Электрополис — не спал. Дружно гремели аплодисменты…
