Джастин Ричардс - Часовой Человек
– Лорд Читтерингтон", – сказал Фредди. – Он работает в правительстве. – В Британском, – добавил он, словно могли быть другие варианты. – Отец его ругает, если он пытается со мной поиграть, потому что он очень грубый, а меня нельзя ранить.
Больше, похоже, никого не было. Полковник Облонский и лорд Читтерингтон теперь стояли почти под галереей, и Роза немного наклонилась, пытаясь услышать их разговор. Их разговор был явно серьёзный. Но она могла разобрать только отдельные слова и фразы более громкого Облонского.
– Вы говорили с Рейли? – спрашивал он. – Он с нами?
Лорд Четтингтон отвечал тихо, и Роза его не услышала, а Облонский пробормотал что-то в ответ.
Но Роза уже не слушала. Она едва не пропустила кое-кого из гостей. Дальше под галереей стояли ещё двое людей. Они лишь промелькнули в её поле зрения, но сэр Джордж попросил прощения у Доктора и присоединился к этим двоим. Их чёткие голоса поднимались вверх по галерее, туда, где сидели Роза и Фредди.
– Надеюсь, наша компания вам ещё не наскучила? – спросил сэр Джордж.
– Кто они? – спросила Роза у Фредди одними лишь губами, внезапно забеспокоившись, что люди внизу её услышат.
Фредди пожал плечами и покачал головой. Роза напрягла слух, она прислушивалась так внимательно, что слышала тикающие где-то под галереей часы.
– Простите меня, сэр Джордж, – ответил один из мужчин.
Его голос был чист и не имел заметного акцента. Как у аристократов, но без чопорности. Английский без какого-либо местного акцента.
– У нас с майором Аске был трудный день. И поймите, я не намерен излишне распространяться о собственных планах и амбициях, пока не услышу что-нибудь от вас.
– Конечно, сэр. Я понимаю.
Второй человек – майор Аске – ответил:
– Но Реппл готов предоставить содействие вашему благородному начинанию. Мы, как и вы, видим общее между нашим положением и вашим.
– Или, скорее, с положением мальчика, – добавил первый мужчина, Реппл.
Роза заметила, что Фредди нахмурился при этих словах. Может быть, они говорили о другом мальчике.
– Вы очень добры. Очень любезно было с вашей стороны принять моё приглашение, – сказал сэр Джордж. – Простите меня, сэр, но я не вполне уверен как вы предпочитаете, чтобы к вам обращались.
– До тех пор, пока я не смогу пользоваться своим настоящим титулом без страха или соперничества, я им не пользуюсь. Пожалуйста, называйте меня просто Реппл.
Общий гул разговоров стал громче. Наверное, гости выпили и почувствовали себя более раскованно. Стало сложнее разбирать отдельные слова. Сидящий рядом с Розой Фредди зевал.
– Думаю, пора уходить, – прошептала Роза. – Тебе пора спать.
На мгновение показалось, что мальчик хочет возразить. Но затем он снова зевнул. Это его, похоже, убедило, и он согласно кивнул. Роза помогла ему встать на ноги и они тихо прокрались из галереи обратно в узкий проход.
На обратном пути Фредди почти не пользовался костылём.
– Твоей ноге стало лучше? – спросила Роза.
– Она просто устаёт, – сказал он, будто о ерунде. – Мама хочет, чтобы я пользовался дома костылём, чтобы не упал и не поранился. При людях я им не пользуюсь. Это бы выглядело как слабость.
Они снова были возле его комнаты. Фредди открыл дверь и ненадолго задержался, чтобы объяснить Розе как пройти к главной лестнице. Он уже заходил в комнату, но затем передумал и обернулся.
– Спасибо, Роза, – сказал он.
Она рассмеялась:
– За что? Это же ты мне помогаешь, забыл?
Он кивнул, внезапно став серьёзным.
– Это было интересно, посмотреть на взрослых.
Он снова зевнул и пошёл в свою комнату.
– До свидания.
Дверь за ним тихо закрылась.
***– Они, похоже, довольно неплохие люди, – сказала Роза.
Она нашла библиотеку и Доктор представил её всем, про кого Фредди ей уже рассказал. Розу впечатлило, что Доктор смог запомнить все их имена.
Дядю Алекса и тётю Надю он представил как графа Александра и графиню Надю Кознышевых. Они говорили с сильным акцентом, Роза предположила, что с русским. Двое мужчин под галереей – Реппл и майор Аске – оба высокие и стройные, они были похожи на солдат, хотя одеты были в элегантные тёмные костюмы. Аске выглядел моложе, быть может, чуть меньше тридцати. У него были русые волосы, на худом лице было немного веснушек. Он стоял прямо, одна рука была постоянно в кармане пиджака. Реппл был смуглее, его волосы были черны как ночь, черты лица красивые и симметричные. Роза поймала себя на том, что, к нескрываемому удивлению Доктора, смотрела на Реппла дольше, чем следовало.
Пока люди ожидали последнего гостя, было в атмосфере библиотеки что-то странное, что-то напряжённое и неловкое. Роза достаточно часто бывала третьей лишней, чтобы понять, что именно присутствие её и Доктора было причиной напряжения. У неё создалось впечатление, что все остальные ждали их ухода, чтобы можно было продолжить то, ради чего они собрались.
Туман сгущался, когда они возвращались по улице ко двору, в котором приземлилась ТАРДИС. Створки ворот были опять закрыты и, к явному неудовольствию Доктора, заперты. Он вздохнул и вынул из кармана звуковую отвёртку.
– Не знаю, что они там затевают, – признался он, собираясь снова заняться замком. – Но они явно что-то скрывают.
– Что-то, из-за чего напали на бедного Диксона?
Доктор промычал что-то неопределённое. Замок открылся.
– Похоже, сэр Джордж именно так думает, хотя он и не признаёт это.
Он толкнул створку ворот и уставился в темноту двора.
– Нас это, думаю, всё равно не касается, – сказала Роза. – Что будем делать, побудем тут до утра, или двинемся дальше?
– Нас это может очень даже касаться, – сказал Доктор.
Он не пытался зайти во двор, а просто смотрел туда, стоя в проёме. Он толкнул створку, чтобы та открылась полностью и Роза тоже смогла заглянуть во двор. В пустой двор.
– Потому что, – продолжал Доктор тем же тоном, – возможно, именно тот, кто напал на Диксона, забрал ТАРДИС.
2
Казалось, целую вечность они ходили по мокрым улицам. Воздух был такой сырой, что непонятно было, туман это или морось. В начале Роза подумала, что у Доктора есть чёткий план, что у него есть представление где искать ТАРДИС. Но, идя за ним по очередной улице, она поняла, что у него идей не больше, чем у неё.
– Думай, думай, думай, – шептал он сам себе, когда они стояли на непримечательной улице рядом с почтовым ящиком, красный цвет которого был единственным цветом в окружающей серости.
