Филип Дик - Глаз в небе
— Вы физик, мадам? — осведомился он.
Гид предложил всей группе пройти на платформу.
— После вас, — отодвинулся Макфиф, пропуская Гамильтонов. Марша прошла вперед, Джек проследовал за ней. Макфиф, изображая интерес к информационным таблицам на стене, уныло замкнул шествие.
Стиснув руку жены, Джек прошептал Марше на ухо:
— Ты что, подумала, будто я и в самом деле откажусь от тебя?.. Мы же не в нацистской Германии!
— Пока еще нет, — убитым голосом ответила Марша. Она была бледна и по-прежнему печальна. Всю косметику она сняла, губы ее казались бескровными.
— Милый, когда я думаю о людях, затащивших тебя на судилище, чтоб тыкать тебе в лицо моими поступками, словно я какая-нибудь… шлюха или не знаю кто… Я готова убить их! А Чарли-то, Чарли! Я то думала — он наш друг! Думала, что мы можем на него рассчитывать. Сколько раз он обедал у нас…
— Но ведь мы не в Аравии живем, — напомнил Гамильтон жене. — То, что мы его кормили, не означает, что мы навеки породнились.
— Чтобы я когда-нибудь еще приготовила лимонное безе? И все прочее, что ему нравится! У-у, эти его оранжевые подтяжки! Обещай мне, что никогда не будешь носить подтяжек!
— Пределом моих мечтаний будут безразмерные носки! — Обняв Маршу за плечи, Джек предложил:
— Давай сбросим его на магнит!
— У магнита случится несварение. — Марша грустно улыбнулась. — Он, вероятно, выплюнет его обратно. Слишком уж отвратителен! За ними медленно шли мамаша с сыном. Макфиф отстал: руки глубоко в карманах, мясистые щеки угрюмо отвисли.
— А он не выглядит победителем, — заметила Марша. — Мне даже как-то жаль его. Ведь он не виноват.
— Кто же тогда виноват? — почти шутливо спросил жену Джек. — Эти кровопийцы, капиталистические чудовища с Уолл-стрит?
— Странно слышать это от тебя, — нервно заметила Марша. — Ты раньше никогда не говорил подобного. — Вдруг она сильно сжала ему локоть:
— Ты ведь не думаешь в самом деле, что я… — Столь же порывисто отстранившись, она воскликнула:
— Да, да, ты думаешь! Думаешь, мол, все оно так и есть!…
— Что — есть? Что ты состояла в прогрессивной партии? Да я же сам тебя возил к ним на митинги. Ты забыла мой старый «шевроле»? Великой новости уже целых десять лет.
— Я не про то. Ведь для генералов и их подручных такие вещи представляются совсем в ином свете… Неужели и твои мозги сдвинуты набекрень?
— Брось, — Джек попытался неуклюже отшутиться, — у тебя нет передатчика в чулане. Я, во всяком случае, не видел.
— А ты искал? — В ее голосе зазвучали металлические нотки. — А вдруг он у меня есть на самом деле? Как знать! Может, я и здесь сейчас не просто так, а чтобы сорвать пуск «Мегатрона», или как там его называют?
— Потише! — тревожно одернул ее Гамильтон.
— Ты мне не приказывай! — Марша с возмущением повела плечами, резко отступила в сторону и наткнулась прямо на сурового старого вояку.
— Осторожней, леди! — проговорил ветеран, преграждая ей путь к решетке. — Так можно выпасть за борт! Тем временем экскурсия продолжалась.
— Критическим вопросом создания всей установки, — вещал гид, — была конструкция отклоняющего модуля, который должен выводить протонный луч из круговой камеры прямо на цель. Было перепробовано несколько способов. Сначала просто отключали в нужный момент генератор; это позволяло протонам уходить наружу по расходящейся спирали. Но такое отклонение луча слишком примитивно…
— Правда ли, — сам удивляясь зачем, отрывисто спросил Гамильтон, — что однажды в Беркли луч старого циклотрона вышел из-под контроля? Гид заинтересованно взглянул на него.
— Да, говорят.
— Я слышал, что он прошил насквозь служебное помещение, и там до сих пор заметны обугленные края. А по ночам, если выключить освещение, можно видеть радиационное свечение.
— Да, в виде голубого… как бы ореола, — подтвердил гид. — Вы физик, сэр?
— Электронщик, — скромно поправил Гамильтон. — Этот дефлектор меня интересует. Я и с Лео Уилкоксом немного знаком.
— Да, у Лео сегодня великий день, — кивнул гид. — Его установку только что включили на полную мощность.
— Это которую? — спросил Гамильтон.
Гид показал им какую-то сложную систему сбоку от магнита: большая темно-серая труба на мощных опорах была вся окружена путаницей разноцветных трубопроводов малого диаметра.
— Это и есть работа вашего знакомого. Он где-то и сам поблизости.
Наблюдает.
— И каковы результаты?
— Пока еще рано говорить.
Оглянувшись, Гамильтон увидел, что Марша стоит на другом конце платформы. Он поспешил к ней.
— Веди себя как взрослая, в конце концов! — сердито прошипел он. — Раз уж мы здесь, я хочу узнать как можно больше.
— Уж эта твоя физика! Провода и трубы тебе важнее, чем моя жизнь!
— Я сюда пришел увидеть все своими глазами. Так что не мешай, пожалуйста! Не устраивай сцен!
— Это ты устраиваешь сцену.
— Или мало тех бед, что ты уже принесла? — отвернувшись, хмуро бросил через плечо Джек.
Он похлопал по карманам в поисках сигарет. И тут вдруг, перекрывая ровный гул магнита, завыла аварийная сирена.
— НАЗАД! — закричал гид, вскинув руки над головой. — Радиационная тревога!
Страшный рев заполнил корпус «Мегатрона». Взлетели снопы искр, раскаленные осколки взвились мелкими брызгами и посыпались огненным дождем на обезумевших людей. Удушливое зловоние ударило в нос, но едва ли кто мог это почувствовать; в дикой давке каждый жаждал только одного — поскорее выбраться из мясорубки.
По платформе зазмеилась трещина. Металлическая балка, надвое прошитая лучом, провисла оплавленными ошметками.
Мамаша, мучившая гида идиотскими вопросами, металась с разинутым ртом, из которого несся один нескончаемый вопль. Макфиф, судорожно трепыхаясь, пробивал себе дорогу, спасаясь от адского сияния ионизированного воздуха. Он сшибся с Гамильтоном. Оттолкнув потерявшего человеческий облик полицейского, Джек бросился вперед и попытался схватить Маршу… Его одежда уже тлела. Несколько человек показались Джеку живыми факелами. Они в панике пытались уползти с обвисшего куска платформы, плевавшего расплавленным металлом и таявшего на глазах.
По всему «Мегатрону» визжали, гудели сирены тревоги. Вопли людей и машин сливались в какофонию ужаса. И вот под ногами медленно обрушился настил. Еще мгновение назад державшийся участок пола превратился в месиво горящих осколков и брызг. Гамильтон инстинктивно выбросил вверх руки, опрокинулся и упал лицом вниз на какие-то засыпанные пеплом железные конструкции. Затем со всего маху пробил мягкий проволочный экран, ограждавший магнит. Последними его ощущениями были визг проволоки и поток обжигающего глотку воздуха…
