Дмитрий Янковский - Игра Окончена
Я замер и озадаченно поглядел вперед - там, над пальмовым лесом, хорошо виднелся поднимающийся дым.
– А вот и людоеды, - мне это показалось веселым. - Прямо как на заказ. Хороший какой аттракцион, даже мысли читает.
Однако согласно законам жанра мне бы неплохо было чем-нибудь вооружиться. Не спасать же принцессу голыми руками! Как-то неприлично, честное слово. Вообще, именно по закону жанра, мне сейчас должен был попасться под ноги сундук с ржавым замком, сбив который, я бы обнаружил внутри пару кремневых пистолетов и кривую турецкую саблю. Я даже огляделся в поисках сундука, но, не найдя ничего, направился к лесу, выломать хотя бы приличную жердь.
Будете смеяться, но найти жердь в пальмовом лесу так же просто, как доехать на мопеде до Рима. Одни пальмы кругом и кокосы под ногами. Ни кустов тебе, ни осин. В общем, для изобретения копья в таком лесу надо иметь ум, прямо скажем, не уступающий эйнштейновскому. В плане абстрактности мышления, я имею в виду.
Побродив без всякого результата, я решил вооружиться русским народным оружием вроде кистеня. А что? В этих местах оно могло быть весьма эффективным именно в силу экзотичности. Подобрав камень величиной с три кулака, я обмотал его рубашкой, получив нечто вроде гибкой палицы без шипов. Такой штуковиной местного людоеда можно было нехило накернить.
Размахивая этим оружием, я направился туда, откуда поднимался дым, едва заметный на фоне выцветшего неба. Где-то на заднем плане сознания мелькнуло воспоминание о фильме «Матрица» доблестных братьев Вачовски, где если героя убивали в виртуальности, то и в реальности он коньки в угол ставил. Даже гипотетическая возможность такого варианта несколько меня остудила, после чего я решил произвести сначала разведку, оценить силы возможного противника, а также оценить красоту принцессы, которую предстояло спасти. Вдруг она, на мой взгляд, уродина? Хотя это вряд ли, если аттракцион мысли читает.
Последние пятьдесят метров до пляжа, на котором горел костер, я преодолел ползком. Из-за наклоненного ствола пальмы, как из-за бруствера, я разглядел пятерых чернокожих папуасов, жарящих на вертеле подобие поросенка. Папуасы были вооружены копьями. Где они жерди для них берут? Однако принцессы, к своему удивлению, я не обнаружил. Это несколько напрягло, но идею пойти подраться с людоедами я не оставил, хотя фантомы братьев Вачовски нашептывали мне в оба уха, чтобы я сматывался отсюда подобру-поздорову. Пока я размышлял над их предложением, позади послышались мягкие шаги по песку. Но обернуться мне не дали - я ощутил прикосновение кремневого наконечника между лопаток. Чуть шевельнувшись, я понял, что где бы дикари ни брали жерди для копий, на поставщика им жаловаться грех. Хорошая была жердь. Крепкая.
Ударить же самопальным кистенем из моей позиции было весьма затруднительно.
– Вставай, да? - раздался позади голос на ломаном русском с нарочито кавказским акцентом. - Зачем лежишь, когда идти надо?
Такая легкость в преодолении языкового барьера хоть и поразила, но вполне отвечала представлениям об этом мире. Если он являлся плодом моего воображения, то не на урду же говорить местным жителям! Вот только почему кавказский акцент? Пожалуй, это уже к психологам. Пусть разводят теории про обобщенный образ врага.
– Будешь дальше лежать, прямо здесь зарэжу, - пообещал папуас.
– Не надо, - на всякий случай попросил я.
Фантом младшего брата Вачовски повертел у виска пальцем и медленно растворился в воздухе. Старший плюнул в сердцах и тоже исчез. Кажется, всемирно известные режиссеры потеряли остатки веры в меня, но сам я так просто сдаваться не собирался. И надежда моя состояла в том, что завернутый в рубашку камень, в силу своей экзотичности для здешних мест, не напоминал оружие в привычном для дикарей смысле. В общем, чернокожий воин с кавказским акцентом на мое оружие даже внимания не обратил.
– Встаю, встаю, - миролюбиво пробубнил я.
Затем, опираясь на свободную руку, я поднялся на ноги и с раскрутки засадил булыжником дикарю в колено. Тот от неожиданности выпустил копье и уже открыл рот, собираясь исторгнуть нечеловеческий крик, но я со второго размаха угодил ему кистенем в пах. Ну, крика не получилось, короче. В колено ведь не так больно получить, как по яйцам, поэтому от второго удара крикнуть ему захотелось значительно громче, и некоторое время ушло на корректировку усилия легких. А пока он с этим справлялся, я приложил ему между глаз, и он рухнул как подкошенный.
Подняв трофейное копье, я примерил его к руке, но остался недоволен. Ну что это за оружие? Только и годится, что свиней гонять по пальмовому лесу. С пятерыми сыновьями тропических джунглей сражаться таким копьем не с руки. К тому же для них подобная экипировка привычна, чего нельзя сказать обо мне. Но выбирать было не из чего.
Хотя нет, выбор, конечно, был. Можно было вообще не драться, а ползком, ползком скрыться в лесу от греха подальше. Но такой подход показался мне несколько странным. Ну, это все равно что купить компьютерную игру-стрелялку, а запустив ее, начать бегать от монстров, избегая вступать с ними в малейшую конфронтацию. В чем тогда, спрашивается, смысл развлечения?
Меня охватил некоторый кураж, я вскочил на ноги и с криком: «Долой расовую дискриминацию!», ринулся на представителей преобладающей здесь негроидной расы. Ближний ко мне папуас отреагировал молниеносно - почти без размаха швырнул копье с поразительной меткостью. Будь оно чуточку потяжелее, я бы не увернулся, но оно было кривым и легким, что позволило мне ускользнуть от свистнувшего наконечника. Ответил я адекватно - тоже швырнул копье, однако мой бросок был лишен того изящества, с которым это сделал дикарь.
Увидев, что дальнобойное вооружение меня больше не тяготит, папуасы расхохотались, за что один из них тут же и поплатился - я раскрутил завернутый в рубашку булыжник и, метнув его, угодил зазевавшемуся воину в грудь. Удар оказался сильнее, чем я предполагал, - дикарь молча рухнул навзничь без чувств.
А другие перестали смеяться. Они рассредоточились и один за другим метнули в меня копья. Одно прошло мимо, другое воткнулось в грудь и тут же выпало, оставив глубокий надрез чуть ниже сердца. Кровь хлынула из меня ручьем, а боль оказалась столь сильной, что от нее потемнело в глазах. Я закричал, надрывая горло, но тут же умолк, задохнувшись от неистового удара в шею. Скосив глаза, я с ужасом обнаружил, что третье копье навылет пробило мне кадык и одну из сонных артерий. Сердце судорожно сжалось, выплевывая тугой фонтан крови высоко вверх. Не в силах дышать, я захрипел и рухнул на колени, бессильно вцепившись в древко копья.
