Роберт Силверберг - Железный канцлер
– Я изменил полярность охранного поля, – объявил Бисмарк. – Поскольку выяснилось, что вам нельзя доверять соблюдение предписанной мной диеты, я не вправе позволить вам покинуть дом. Вы останетесь внутри и будете подчиняться моим благотворным советам.
Он решительно оборвал телефонный провод. Затем повернул рычажок, и, когда стекла в окнах стали непрозрачными, отломал его, а потом выхватил из рук Джоя буклет с инструкциями и затолкал его в утилизатор.
– Завтрак будет в обычное время, – объявил он как ни в чем не бывало. – В целях улучшения состояния здоровья вы все должны лечь спать в 23:00. А теперь я оставлю вас до утра. Спокойной ночи.
Спал Кармайкл плохо и так же плохо ел на следующий день. Прежде всего он поздно проснулся, уже после девяти, и обнаружил, что кто-то, очевидно Бисмарк, изменил программу домашнего компьютера, который ежедневно будил его в семь часов.
На завтрак ему подали тост и черный кофе. Кармайкл ел в плохом настроении, молча, несколькими ворчливыми репликами дав понять, что не расположен к разговорам.
Когда посуда после скудного завтрака была убрана, он все еще в халате на цыпочках подошел к входной двери и подергал за ручку. Дверь не поддавалась. Он дергал за ручку, пока на лбу не выступил пот, затем вдруг услышал предупреждающий шепот Этель: «Сэ-э-эм…», и в этот момент холодные металлические пальцы оторвали его от двери.
– Прошу прощения, сэр, – сказал Бисмарк. – Дверь не откроется. Вчера я это объяснял.
Кармайкл бросил мрачный взгляд на пульт управления защитным полем.
Робот закупорил их наглухо. Обращенный внутрь защитный экран, сферическое силовое поле вокруг всего строения, лишал их возможности выйти из дома. В поле можно было проникнуть снаружи, но маловероятно, что кто-нибудь решит навестить их без приглашения. Здесь, в Уэстли, это не принято в отличие от тех дружных общин, где все друг друга знают, и Кармайкл выбрал Уэстли именно по этой причине.
– Черт побери! – рассердился он. – Ты не имеешь права держать нас здесь, как в тюрьме!
– Я хочу только помочь вам, – произнес робот почтительно. – Следить за соблюдением вами диеты входит в мои обязанности. А поскольку вы не подчиняетесь добровольно, для вашей же пользы послушание должно быть обеспечено насильственными мерами.
Кармайкл бросил на него сердитый взгляд и пошел прочь. Хуже всего было то, что робот действовал совершенно искренне! Теперь они в западне.
Телефонная связь повреждена. Окна затемнены… Попытка Джоя изменить программу обернулась коротким замыканием и еще более усилила чувство ответственности робота. Теперь Бисмарк заставит их терять вес, даже если для этого ему придется заморить всю семью.
И такой исход уже не казался Кармайклу невероятным.
Осажденное семейство собралось, чтобы шепотом обсудить планы контратаки. Клайд нес вахту, но робослуга пребывал в состоянии шока еще с тех пор, как робостюард продемонстрировал свою способность к независимым действиям, и Кармайкл перестал считать его надежным помощником.
– Кухню он отгородил каким-то электронным силовым полем, – сказал Джой.
– Должно быть, он ночью собрал генератор. Я пытался пробраться туда, чтобы стащить что-нибудь съестное, но только расквасил себе нос.
– Я знаю, – печально произнес Кармайкл. – Такой же чертовщиной он окружил бар. Там на три сотни превосходной выпивки, а я даже не могу ухватиться за ручку.
– Сейчас не время думать о спиртном, – сказала Этель и, помрачнев, добавила. – Еще немного, и от нас останутся скелеты.
– Тоже неплохо, – пошутил Джой.
– Нет, плохо, – заплакала Мира. – За четыре дня я потеряла пять фунтов.
– Разве это так ужасно?
– Я таю, – хныкала она. – Куда делась моя фигура?! И…
– Тихо, – прошептал Кармайкл. – Бисмарк идет!
Робот вышел из кухни, пройдя через силовой барьер, словно эта была обычная паутина, и Кармайкл решил, что поле, очевидно, влияет только на людей.
– Через восемь минут будет ленч, – сообщил Бисмарк почтительно и вернулся к себе.
Кармайкл взглянул на часы. Они показывали 12:30.
– Может быть, на службе меня хватятся, – предположил он. – За многие годы я не пропустил ни дня.
– Едва ли они станут беспокоиться, – ответила Этель. – Служащий твоего ранга не обязан отчитываться за каждый пропущенный день, сам знаешь.
– Но, может, они забеспокоятся через три-четыре дня? – спросила Мира. – Тогда они попытаются позвонить или даже пришлют курьера!
Из кухни донесся холодный голос Бисмарка:
– Этого можете не опасаться. Пока вы спали утром, я сообщил по месту работы, что вы увольняетесь.
Кармайкл судорожно вздохнул.
– Ты лжешь! Телефон отключен, и ты не рискнул бы оставить дом, даже когда мы спали! – взорвался он, придя в себя.
– Я связался с ними посредством микроволнового передатчика, который собрал прошлой ночью, воспользовавшись справочниками вашего сына, ответил Бисмарк.
– Клайд долго не соглашался, но в конце концов был вынужден дать мне номер телефона. Я также позвонил в банк и дал указания относительно выплаты налогов и вложения денежных средств. Кстати, во избежание дальнейших осложнений я установил силовое поле, препятствующее вашему доступу к электронному оборудованию в подвале. Те связи с внешним миром, которые будут необходимы для вашего благополучия, мистер Кармайкл, я буду поддерживать сам. Вам ни о чем не следует беспокоиться.
– Да, не беспокоиться… – растерянно повторил Кармайкл. – Потом повернулся к Джою: – Мы должны выбраться отсюда. Ты уверен, что нам не удастся отключить защитный экран?
– Он создал это силовое поле и вокруг пульта. Я даже приблизиться к нему не могу.
– Вот если бы к нам приходил продавец льда или масла, как в старину, мечтательно проговорила Этель. – Он бы прошел внутрь и отключил бы поле. А здесь?! О, господи! Здесь у нас в подвале блестящий хромированный криостат, который вырабатывает бог знает сколько жидкого гелия, чтобы работал шикарный криотронный генератор, который дает нам тепло и свет, и в холодильниках у нас достанет продуктов на два десятилетия, так что мы сможем жить тут годами, словно на маленьком обособленном островке в центре цивилизации, и никто нас не побеспокоит, никто не хватится, а любимый робот Сэма Кармайкла будет кормить нас, чем ему вздумается и сколько ему вздумается…
В голосе ее слышались истерические нотки.
– Ну, пожалуйста, Этель…
– Что пожалуйста? Пожалуйста, молчи? Пожалуйста, сохраняй спокойствие?
Сэм, мы же в тюрьме!
– Я знаю. Но не надо повышать голос.
– Может, если я буду кричать, кто-нибудь услышит и придет на помощь, сказала она уже спокойнее.
