Олег Синицын - Спецхранилище. Второе пришествие
- А кто? Дед Мороз?
- Понятия не имею. Мало что ли Стремнинных в России? - Я глянул на него с намеком.
- Ты чего, не догоняешь? - попер на меня Эдик. - А может это таймер глобальной бомбы? Опасность может угрожать всему населению Земли!
- Войны, эпидемии, бюрократы - жителям Земли всегда что-то угрожает. Слушайте, не пора ли заводить вертолет? Я хочу успеть на зону к ужину.
Если они хотели сыграть козырем, что, дескать, отдохнешь у нас недельку от лагеря и заодно поможешь, то я объявив новую масть, которую им нечем было крыть. В нашей части зала повисло невнятное молчание. Рядом за стеклом холодно светили софиты и продолжал спать гуманоид.
Старшой хмуро поглядел на концы своих начищенных ботинок, потом подошел ко мне настолько близко, что я ощутил запах его одеколона.
- Слушай сюда, недоносок, - произнес он, глядя мимо меня. - Я не в восторге, что тебя посвятили в дела. Более того, я активно возражал твоего привлечения к проекту, но наверху решили иначе. Поэтому раз ты оказался здесь, тебе придется кое-что усвоить. Тут не у мамы на юбилее. Тут решаются вопросы государственной безопасности. У меня нет времени как обычно тебя воспитывать, взывать к совести, просить об одолжении. Привезли сюда - будешь помогать, пыжась изо всех сил, до красных кругов в глазах, без своих кривляний, ухмылок и шуточек. Имей в виду, в любой момент я буду счастлив отправить твою небритую харю назад, откуда ее вытащили по недоразумению. И не надо заливать, будто мечтаешь вернуться на зону. Я ж тебя знаю как облупленного.
- Сережа, ну что вы прицепились к человеку! - вступилась за меня Любовь Андреевна. - Он только с дороги. Дайте ему передохнуть. Совсем вопросами замучили.
- Любовь Андреевна мудрая женщина, - смягчил тон старший Стремнин, отступив на шаг. - К ее словам следует прислушиваться, хотя она тебя не знает, как я… Эдик, разместишь его в общежитии, насчет комнаты я распорядился.
- А где он питаться будет?
- В нашей столовой. Получишь талоны у Григорьева, он в курсе. Завтра в десять жду здесь обоих. Все.
Эдик взял меня за локоть.
- Пошли.
- Было приятно познакомиться! - Я обвел взглядом присутствующих. От моей бандитской ухмылки лицо Григория Львовича снова сделалось таким, словно его вот-вот хватит инсульт. - Надеюсь, нас ждет долгое и плодотворное сотрудничество!
- Пошли, пошли, - потянул меня за локоть Эдик.
В его сопровождении я направился к выходу.
Так я оказался привлечен к проекту "Ледник". Несколькими днями позже, прячась под таежными деревьями и со страхом вслушиваясь в необычные звуки, раздающиеся с неба, я иногда думал: а что если бы меня отправили назад? Вряд ли это изменило бы ситуацию. Механизм был запущен, и никто не мог замедлить его ход. А Бульвум все-таки помог. Здорово помог, серый большеголовый пройдоха.
Глава 2 Последний из фергов
Утро следующего дня выдалось ясным, морозным. Гладко выбритый и выспавшийся, я с удовольствием прогулялся по хрустящему снежку под конвоем Эдика от поселка до институтского комплекса. По пути к охраняемым постройкам, прижатым к основанию сопки, я еще раз повторил в уме, что не буду ввязываться в мероприятия, организованные моим братцем. Так, понаблюдаю со стороны. Хотя было интересно, удастся ли им пробудить организм, выдержанный во льду десять тысяч лет. А вот дальше… Будь моя воля, я бы этот организм сразу после окончания эксперимента отправил обратно в анабиоз, причем обязательно чем-нибудь увесистым.
В череде моих темных будней вчерашний вечер получился светлым пятном. После тюремной зоны с населяющими ее первобытными персонажами очутиться среди ученых, что-то бурно обсуждающих на очищенных от снега дорожках, молодых мам с колясками, гукающих за стеной младенцев, щелчков мальчишечьих клюшек, раздающихся с хоккейного корта - все это было как маленький отпуск в раю. Полтора года за колючей проволокой затерли чувства словно напильником. Однако вчерашним вечером они оттаяли, и я вспомнил, какой прекрасной бывает жизнь у свободных людей, каким роскошным подарком их наградила судьба.
Меня поселили в общежитии для офицеров внутренних войск. Крохотная комнатка с маленьким окном, из которого открывался вид на лесистый склон, когда-то служила кладовой. В ней умещалась лишь кровать и лакированная тумбочка, но мне и этого было достаточно. Когда я вошел во казенный номер, на кровати поджидала стопка одежды: рубашка, штаны, свитер, белье; на вбитом в дверь гвозде висела зимняя куртка, а на коврике стояли высокие ботинки. Вещи были новыми, с военного склада, пахнущими кожей, краской и сукном. Только свитер, теплый и легкий, был явно домашней вязки. Я немедленно сбросил лагерную одежду и облачился в гражданское. Хотя бы временно можно почувствовать себя человеком.
Одноэтажное здание столовой ютилось между общежитием и многоквартирным домом для сотрудников НИИ. К семи часам вечера в зале собралось приличное общество из ученых и офицеров с семьями. Возле буфета в очереди за пирожками толкались солдаты-срочники. Набрав на раздаче разных блюд, с подносом в руках я отправился следом за Эдиком в поисках свободного столика.
- Валерий Павлович! - окликнул кто-то.
Мы с Эдиком дружно повернули головы.
От окна махала Любовь Андреевна. Ее соседом по столику был семилетний щекастый крепыш, с презрением ковыряющий ложкой гречневую кашу.
- Присаживайтесь, - пригласила она. - У нас свободно!
Скупо пожелав ей приятного аппетита, Эдик опустился на потертый стул, показывая своим примером, чтобы я должен сделать то же.
- Вам понравился свитер? - поинтересовалась психолог, когда я разделался с салатом из морской капусты и собирался приступить к сарделькам и грече.
- Миленькая вещица.
- Это я связала.
- В самом деле? У вас золотые руки.
- Да бросьте! - засмеялась она. - Просто балуюсь вечерами, чтобы освободить голову от работы…
Фамилия у нее была Симонова, как у актрисы, игравшей в "Обыкновенном чуде". Любовь Андреевна закончила медуниверситет в Санкт-Петербурге, изучала мышление и мотивации, была отмечена международными наградами и одной премией правительства. Перебраться в поселок Научный ее пригласил Штильман, заинтриговав редкой возможностью поковыряться во внеземном разуме. Мужа у нее не было, поэтому Любовь Андреевна долго не раздумывала - собрала вещи, взяла за руку сына и прилетела сюда. Обо всем этом я узнал на следующий день, пока мы томились в ожидании начала эксперимента по выковыриванию гуманоида из ледяной скорлупы. В столовой же, как объяснил Эдик, разговаривать о "Леднике" запрещалось. Не все сотрудники института были посвящены в истинную суть проекта. Многие инженеры, врачи, биологи, электроники, программисты зачастую выполняли работы, напрямую не связанные с проблемами пришельцев, и свято верили, что их труд идет во благо экологии. В общем, не у всех имелся допуск на минус третий этаж.
