Дэвид Брин - Бытие
Да – ух ты, вот это да… ведь в 2000 году компьютеры не остановились и ракеты не посыпались с неба? А помните суматоху из-за календаря майя в 2012 году? Или когда комета Буи-Бури заставила миллионы людей покупать противогазы и закапывать временные капсулы? Или когда объединение истинных верующих построило свой Третий Храм в Иерусалиме, принесло в жертву козлов, а потом эти люди отправились нагие в Мегиддо? Или когда Новые египетские реконструкционалисты предвидели завершение полного 1460-летнего цикла Софического периода после рождения Мухаммеда? Или ежемесячные паники с 2027 по 2036 год (в зависимости от ваших расчетов двухтысячной Пасхи)?
…или другие ложные тревоги – от явления зеленого божества Гайя до Йеллоустонского испуга и испуга Дня ужаса. Истощится ли когда-нибудь богатый перечень концов света?
И: ух ты, вот это да, ведь… люди, ничего не знающие о физике Исааке Ньютоне, теперь цитируют его предсказание – по Библии-де конец света наступит в 2060 году? (Сам Ньютон в это не верил.)
* * *УТВЭД… ведь человечество каждый раз оказывается выжившим, хотя многие потирают руки, предвкушая наше поражение?
Или среди нас есть такие, кто продолжает делать ставки? Уговаривая прорицателей сделать очередное предсказание конца света более убедительным, подкрепляя его уверенностью, храбростью и честными наличными? Однако те, кому недостает веры, не признают этих предсказаний. Отказываются делать ставки и продолжают держаться за свой карман.
3
Небесный свет
Перед самым рассветом со стороны тайфуна Каталина принесся микротайфун – короткий вой горизонтального ливня. Несколько часов спустя тротуары блестели, а пешеходы переступали через отбросы – в основном водоросли да одна или две невезучие рыбы, засосанные вихрем в воронку. Обычное дело. Ни лодок, ни пловцов, вопреки ожиданиям пророчивших беды, когда начался феномен.
«Ради рейтинга люди готовы на все. Пессимисты преувеличивают дурные эффекты перемен климата, не упоминая ни о чем хорошем». Тор принюхалась, наслаждаясь резким, почти электрическим ветром, промывающим грязный Старый город.
Другие тоже это чувствовали. Вир-очки Тор, настроенные на прием некодированных биосигналов, подчеркивали и усиливали резкие очертания пешеходов. Улыбающиеся уличные торговцы выходили из-за прилавков, разговаривая на десятках языков беженцев – русском, фарси, польском. Видя, что она не понимает – ее наушники-переводчик были отключены, – они переходили к жестикуляции. Один тучный хозяин лавки привлекал ее внимание драматическими жестами, как фокусник на сцене вынимает из воздуха букеты цветов, и все ради того, чтобы она взглянула на его витрину.
Но Тор ничего не собиралась покупать. Она просматривала на уличном уровне несколько слоев изображений в поисках соответствий и новых историй. Некогда обычное времяпрепровождение стало профессией, а затем ее заработок взлетел выше доходов всех голодных дилетантов и полупрофессионалов, из кожи вон лезущих, чтобы их заметили. «Больше я этим не занимаюсь». Теперь только бизнес-центры и заранее назначенные интервью. Политики. Знаменитости. Восходящие звезды. Светила. Никаких кратковременных успехов или приукрашенных суррогатов.
«И все потому, что я кое-что вынюхала и помчалась на всех парах. Локальный скандал стал глобальным. Пока со мной не связались из «Медиакор» – мол, я созрела для центрального кадра».
Впереди еще много сюжетов. Вроде новых признаков вулканической деятельности в Вайоминге. Или затопления Южной Каролины. (Следует ли винить коррумпированных строителей дамб?) Или вчерашнего безумного выступления сенатора Грэндалла Стронга.
«Почему зубры СМИ не посылают по таким делам своих новых ир-репортеров, вместо того чтобы отправлять меня в длительный «сентиментальный» тур? Может, они все еще во мне не уверены?»
«Нет, не думай так». Тор знает, что выше правдивости публика ставит апломб. «Считай, что ты этого достойна. Прими это как само собой разумеющееся».
И все же, собрав вещи для длительного путешествия по материку, Тор задержалась, чтобы в последний раз пройтись по тротуарам и мостам-паутинам. Прогуляться по Сандего – Большому С – в поисках чего-нибудь достойного выпуска новостей. Какого-нибудь сюжета в запас перед долгой кружной дорогой в Восстановленный Вашингтон. Чтобы отвлечься и не грызть ногти, пока не раздастся отходной гудок – хриплый стон, призывающий пассажиров на борт грандиозного небесного корабля «Альберто Сантос-Дюмон».
Владельцы лавок наконец поняли, что Тор отключила очки, чтобы не видеть рекламу, тем не менее улыбались, когда она проходила, говорили комплименты на панславянском, тагалогском или ломаном английском.
Тор не могла удержаться от быстрой самопроверки, пробормотав «цуусу». Субвокальные сенсоры в ее воротнике перевели: «Увидеть себя, как меня видят окружающие», – и на внутренней поверхности очков появились ее изображения с нескольких точек: маленькие Тор столпились у границ ее восприятия, не перекрывая центральное поле зрения, необходимое Тор в дороге по соображениям безопасности.
Одно изображение – с маленькой камеры, которую кто-то установил высоко на фонарном столбе, – показывало сверху длинноногую брюнетку с длинными волосами в полосках постоянно меняющихся цветов: это детекторы и ир-программы, которые Тор может сразу включить, если случится что-то достойное внимания.
Другое цуусу-изображение показало ее с уровня земли: она улыбается, минуя киоск, где продают желкотят (хорошо ловят мышей, с ними хорошо играть, их хорошо есть, и они одобрены Человеческим Обществом; имеются в двенадцати вариантах на все вкусы). Это изображение, очевидно, транслировали от очков хозяина лавчонки, который смотрел, как она проходит мимо: сначала в лицо, потом его взгляд ненадолго остановился на ее белозубой улыбке, затем съехал ниже, лаская каждый изгиб ее тела, когда она уходила.
«Что ж, дружеское внимание приятно». Стала бы она работать в «Новостях», если бы частью этой работы не было непременное восхищение? Даже сегодня, когда внешность целиком зависит от бюджета и вкуса, приятно, когда люди поворачивают головы, провожая тебя взглядами.
Во всяком случае, уходя, Тор никого не обижала. С тех пор как на Сандего и десяток других городов обрушился День ужаса, здесь во множестве поселились беженцы и иммигранты – изгнанники, которые не обращали внимания на то, что радиоактивность тут чуть выше нормы, тем более когда это искупают солнце, прибой и замечательная погода, а иногда даже небо роняет рыб. Вдобавок доступное по ценам жилье. Это гораздо лучше, чем смотреть, как сугробы на месте Хельсинки и Варшавы постепенно превращаются в ледники или как песчаные дюны засыпают пересохшие источники на Ближнем Востоке.
