Филип Дик - Убик
— Сараписа уже нет в живых. Я полагаю, что Холлис убрал его за то, что он тайно от него пытался организовать собственное предприятие и стать конкурентом. Один из ясновидящих Холлиса предупредил шефа. Но Мелипон является гораздо более серьезной проблемой, чем Сарапис. Когда он в хорошей форме, требуется не менее трех инерциалов для нейтрализации его поля. И на этом мы теряем кучу денег — гонорар ведь тот же, что и при использовании одного человека. Объединение ввело этот прейскурант, и мы должны под него подлаживаться.
С каждым годом он становился все худшего мнения об этом Объединении, и это сделалось его навязчивой идеей. Он считал, что оно не приносит никакой пользы, а обходится в кругленькую сумму, да к тому же ведет себя чересчур самоуверенно.
— Насколько мы можем судить, — продолжал Ранкитер, — побудительным мотивом для Мелипона являются деньги. Но, собственно, какая разница? Или ты считаешь, что это менее опасно? — Он напряженно ждал ответа. — Элла! — позвал он.
Тишина.
— Эй, Элла, ты меня слышишь? Что случилось?
«Черт побери, — подумал он, — она опять ушла».
Наступила пауза, а потом в наушнике зазвучала материализованная мысль:
— Меня зовут Жори.
Это не были мысли Эллы: они имели «элан» другого вида, более живые и связные, но лишенные свойственной его жене чуткой быстроты.
— Прошу вас отключиться, — произнес Ранкитер, охваченный неожиданно нахлынувшим страхом. — Я беседовал со своей женой, Эллой. Откуда вы взялись?
— Меня зовут Жори, — приплыла мысль, — со мной никто не разговаривает. Я к вам подключусь на минутку, если вы не имеете ничего против. Кто вы такой?
— Я хочу говорить со своей женой, — пробормотал Глен. — Я заплатил за беседу с ней и хочу говорить с ней, а не с вами.
— Я знаю миссис Ранкитер, — на этот раз мысли звучали намного сильнее. — Она разговаривает со мной, но это не то же самое, что беседовать с вами, людьми из обычного мира. Миссис Ранкитер находится с нами, и она знает не больше, чем остальные. Какой сейчас год, скажите, пожалуйста? Уже отправили тот гигантский корабль на Проксиму? Меня очень интересует — может, вы могли бы ответить? А потом, если вам будет угодно, я все перескажу миссис Ранкитер. Договорились?
Ранкитер выдернул из уха наушник, поспешно отложил в сторону микрофон и все прочие приспособления и вышел из комнаты. Он быстро зашагал между замороженными саркофагами, аккуратно расставленными ровными рядами. Служащие моратория пытались преградить ему путь — но отступали, когда он решительным шагом приближался к ним, ища глазами директора.
— Что-нибудь случилось, мистер Ранкитер? — спросил фон Фогельсанг, заметив, что клиент направляется в его сторону. — Чем я могу помочь?
— Там что-то отзывается в проводах, — тяжело дыша, сказал Ранкитер. — Вместо Эллы. Черт бы побрал вас, господа, и ваши подозрительные способы ведения дела. Такие вещи не имеют права происходить! Что вообще все это значит? — Теперь он шел следом за хозяином моратория, который направлялся в помещение 2-А. — Если бы я руководил своей фирмой подобным образом…
— Эта особа представилась?
— Да. Он сказал, что его зовут Жори.
— Это Жори Миллер. — Фон Фогельсанг скривился, явно обеспокоенный. — Мне кажется, что он установлен в холодильнике рядом с вашей женой.
— Но ведь я вижу, что это Элла!
— После длительного нахождения вблизи, — пояснил Фогельсанг, — временами происходит взаимное проникновение сознаний полуживых. Активность мозга Жори необычайно высока, а у вашей жены — сравнительно низкая. Это вызвало перераспределение протофазонов. Увы, только в одну сторону.
— Вы не можете этому воспрепятствовать? — хрипло спросил Ранкитер. Он чувствовал, что до сих пор не может избавиться от потрясения и злости. — Уберите это нечто из сознания моей жены и верните ее назад. Это ваша обязанность.
— Если такое положение вещей сохранится, — официальным тоном заявил Фогельсанг, — ваши деньги будут вам возвращены.
— Ha что мне эти деньги? К дьяволу деньги! — Они дошли до помещения 2-А. Ранкитер неуверенно уселся на свое место. Сердце его стучало так сильно, что он едва мог говорить. — Если вы не уберете этого Жори, — выдавил из себя он, — я вас засужу, я доведу вас до банкротства!
Повернувшись лицом в направлении саркофага, фон Фогельсанг сунул в ухо динамик и энергично заговорил в микрофон:
— Жори, будь пай-мальчиком, отключись. — Покосившись в сторону Ранкитера, он объяснил: — Жори умер, когда ему было пятнадцать лет, поэтому в нем столько жизнеспособности. Честно говоря, такое и раньше случалось — Жори неоднократно появлялся там, где не должен был находиться. — Он еще раз произнес в микрофон: — Жори, ты ведешь себя невежливо. Мистер Ранкитер прибыл издалека, чтобы побеседовать со своей женой. Не заглушай ее сигналов, ты ведешь себя отвратительно. — Он замолчал, чтобы выслушать ответ. — Я знаю, что ее сигналы очень слабые. — Какое-то время он слушал дальше, сгорбившись и нахмурившись, потом вытащил наушник и поднялся со своего места.
— Что он говорит? — потребовал объяснений Ранкихер. — Он уберется и даст возможность мне поговорить с моей женой?
— Жори не имеет на это влияния, — ответил фон Фогельсанг. — Представьте себе два передатчика, работающие в одном диапазоне: один из них расположен недалеко, но мощность его едва достигает 500 ватт, в другой — гораздо дальше, но он работает с мощностью в 5 киловатт. Когда настанет ночь…
— Ночь уже настала, — сказал Ранкитер. — По крайней мере, для Эллы.
«А может быть, и для меня, — подумал он. — Особенно, если мне не удастся отыскать исчезнувших телепатов, психокинетиков, ясновидящих и медиумов Холлиса. Я потерял свою жену и, вдобавок ко всем неприятностям, лишился возможности спросить у нее совета, поскольку Жори заглушил ее раньше, чем она успела этот совет мне дать».
— Когда мы снова поместим ее в холодильник, — виновато произнес фон Фогельсанг, — мы проследим, чтобы Жори не находился поблизости от нее. В сущности, если вы согласны на более высокую ежемесячную плату, мы можем поместить ее в надежно изолированную камеру, стены которой выложены слоем тефлона-26, экранирующим гетеропсихические воздействия как со стороны Жори, так и со стороны любого другого полуживого.
— Еще не слишком поздно? — спросил Ранкитер, на мгновение освобождаясь от депрессии, в которую повергло его это происшествие.
— Ее возвращение возможно. Как только Жори выдохнется. Она доступна почти для каждого — ее разум слаб. — Фон Фогельсанг прикусил губу, задумавшись над ситуацией. — Но изоляция может ей не понравиться, мистер Ранкитер. Мы не случайно размещаем контейнеры, или, как их называют непрофессионалы, гробы, так близко один от другого. Взаимопроникновение умственной деятельности дает этим полуживым людям единственную…
