Сергей Щепетов - Народ Моржа
7.Прекращение истребления популяции неандертальцев, снабжение их более прогрессивными орудиями. – Последствия значимы, возможна угроза выполнению Плана.
8.Обновление и распространение культа мамонта, запрет активной охоты на него. – Последствия значимы, возможна угроза выполнению Плана.
9.Создание учебного центра (школы), совместное обучение иноплеменников-кроманьонцев, неандертальцев и реликтовых гоминид. – Последствия значимы, развитие событий непредсказуемо.
– Что значит «непредсказуемо»?! – вскинулся Куратор. – Как это понимать?!
– Буквально, – улыбнулся советник. – Наш Аналитик оперирует прецедентами, перебирает, так сказать, вероятности. В данном же случае ему не за что зацепиться – в истории работы наших миссий подобного еще не случалось. Вот если бы субъект создал армию и начал завоевывать все вокруг – тогда другое дело. Или если бы он объявил себя богом и заставил всех себе поклоняться… Для нас это было бы мелкой неприятностью – не более того, поскольку результат заранее известен. А так…
Куратор потер лицо ладонями:
– Такое впечатление, что вы просто смеетесь надо мной. Ну чему может человек из будущего научить детенышей этих дикарей?! Изготавливать кремневые наконечники? Лепить миски из глины?
– Я говорил с ним, – очень серьезно ответил Пум-Вамин. – Боюсь, что его замысел действительно опасен: он взялся учить дикарей иначе относиться к себе и окружающему миру, понимать друг друга, интересоваться друг другом.
Некоторое время Куратор осмысливал услышанное:
– Послушайте, Пум, вы же специалист по психологии примитивных миров. Как такое может быть?!
– Хотите взглянуть? Пожалуйста!
…Довольно широкая полноводная река, текущая с запада на восток. На правом берегу заросшие лесом сопки. На левом лесные массивы встречаются лишь на высоких террасах вдоль русла, а дальше до самого горизонта бескрайняя всхолмленная степь, покрытая желтой высохшей травой. В низинах пятна озер, окруженные заболоченной тундрой или пестрыми зарослями кустов – осень в разгаре. Такие же заросли кое-где отмечают долины ручьев и речек. Видны стада пасущихся животных – бизоны, олени, лошади, сайгаки. По широким водоразделам бродят небольшие группы мамонтов. Присутствия людей не ощущается, однако они есть – редкие стойбища отделены друг от друга десятками и сотнями километров.
Там, где основное русло реки прижимается к левому берегу, расположена возвышенная площадка, в плане похожая на кособокую грушу. Она ограничена прирусловым обрывом, болотом, в которое превратилась речная старица, и заросшим кустами устьем ручья. Перешеек, соединяющий площадку с открытой степью, перегорожен частоколом из бревен, на котором красуются черепа каких-то животных. Параллельно ему метрах в 20—30 тянется еще одно заграждение – из заостренных палок и тонких стволов, вкопанных наклонно в землю. Сразу за частоколом на самом высоком месте стоит небольшое бревенчатое строение, отдаленно напоминающее деревенскую избу из другой эпохи. Дальше на площадке вольно разместились еще пять деревянных строений, разных по размерам и форме, в том числе довольно крупных.
Загнанные в угол между стеной «избы» и забором, дети сбились в тесные кучки. Они боязливо посматривают друг на друга и на лохматого бородатого мужчину, который расхаживает перед ними, заложив руки за спину. Судя по лицам и одежде, дети представляют разные группы местного населения, а часть вообще принадлежит к иным видам людей. Мужчина одет в рубаху до колен из грубой ткани коричневого цвета, штаны отсутствуют, на ногах замшевые тапочки-мокасины, буйную шевелюру прижимает кожаная налобная повязка или обруч. На рубаху нашито множество карманов, а на уровне пояса справа прямо к ткани ремешками привязаны кожаные ножны. Нож в них, похоже, металлический, с лезвием чуть длиннее ладони. Другого оружия на нем нет.
Человек говорит, обращаясь к детям. Голос его суров и властен, словно он зачитывает приговор безнадежным преступникам. Каждую фразу он проговаривает на трех языках. Тем не менее переводчик иногда попискивает, обозначая непереводимые для программы слова и обороты.
– …Захотят вернуться в родной клан или племя. Никто вас не держит! Дверь в заборе всегда открыта, но за ней у вас больше нет «своих». Поймите и запомните это. За прошедшие годы еще никто ни разу не принял обратно сбежавшего или изгнанного ученика – сородичи не хотят позора…
…Следующего лета никто из вас не скажет ни слова на родном языке. Здесь все говорят только на волшебном. Он называется «русский». Вам придется выучить его – и очень быстро. Ваши желания, капризы и прихоти здесь значения не имеют – только мои. Выполнение школьных законов и правил, а также моих приказов обязательно для всех. В начале это будет трудно, но старшие ученики помогут вам освоиться…
…Те, кого вы называете пангирами, волосатиками или дикими людьми. Учеба будет даваться им труднее, чем самым тупым из вас. Поэтому вы будете помогать им – прямо с сегодняшнего дня. Смеяться над диким человеком, обижать его – преступление, которое здесь наказывается очень жестоко…
…Урок будет коротким: вы запомните и научитесь произносить мое имя на волшебном языке. Итак, начинаем: меня зовут СЕМЕН НИКОЛАЕВИЧ…
В конце концов насмерть перепуганные, ошалевшие дети удаляются в сторону бревенчатого барака. Мужчина задумчиво смотрит им вслед. Потом улыбается чему-то и начинает притопывать ногой – кажется, в его мокасин попал камушек. Он подходит к стене избы, опирается о нее рукой, а другой стаскивает с ноги кожаный тапочек. Заглядывает внутрь, что-то вытряхивает и вдруг…
И вдруг коротким, почти неуловимым движением шлепает подошвой по одному из бревен!
На секунду изображение перестает быть объемным.
Гревшаяся на солнце черная навозная муха ударом превращена в лепешку. Только эта лепешка почему-то сухая и сразу осыпается с гладкой поверхности. Человек, увидев это, начинает хохотать…
– Надо же, – изумленно пробормотал Куратор, – он сломал зонд! Причем намеренно!
– Ага, – подтвердил Пум-Вамин, – иногда он развлекается подобным образом. Обычно обращает на наши приборы внимания. К тому же техники в последнее время значительно улучшили их маскировку.
– Ладно, – устало махнул рукой Куратор, – давайте закругляться. Вполне возможно, что мы придаем слишком много значения этому эпизоду. Субъект задумал долгосрочную авантюру, при том, что сам он далеко не молод. Я правильно понимаю? Кого-то там учить и перевоспитывать – дело долгое, даже при наличии благоприятных условий.
