Брайан Стэблфорд - Врата рая
По перилам полз крохотный паук, совершенно не обращавший внимания на грандиозное зрелище за стеной, хотя у него было достаточно глаз, чтобы видеть. Конечно, это земной паук. Главная задача станции состояла в изучении чужеродной биологии, но мы не позволяли образцам свободно разгуливать. Возможность занесения опасного заболевания запрещала подобное безрассудство, за исключением самого Зено, проведшего на Каликосе долгий срок карантина. Во всяком случае, лишь Земля и Каликос имели жизненные системы достаточно развитые, чтобы произвести организмы столь развитые, стоящие так высоко по эволюционной шкале, как пауки.
Я сдул паука с его высокого насеста, зная, что он может поплыть, вращая невидимую нитку серебра до тех пор, пока не ухватится за что-то твердое. Было похоже, что он имел большой опыт в обращении с невесомостью. Он мог расти здесь сотни поколений. Я заинтересовался, какие изменения могли произойти на биохимическом уровне в результате естественного отбора, опирающегося на приоритет невесомости. Следует ли мне ловить его, чтобы подготовиться к длительному изучению? Затем я вспомнил, что у меня нет времени, и отметил про себя, что нужно записать свои соображения на диктофон. Прийти, чтобы тщательно все обдумать: пауки предполагали мух некоторые особи могут питаться кусочками человеческой кожи и другими осколками, собранными здесь в изобилии. Может быть, подумал я, здесь, при нулевой силе тяжести, есть полноценная экосистема.
Я взглянул на сверкающую панораму, заинтересованный, где же может находиться звезда, вокруг которой обращается Земля-III. Она была бы видимой звездой, пришел я к выводу, если только это спектральный класс Ж и расстояние не более двести световых лет. Но среди множества подобных светил она может быть невыразительной.
Все звезды, которые были видны с орбиты Марса, могли быть достигнуты через гиперпространство, но мы управлялись лишь с их пригоршней. Остальные манили нас светом, покинувшим их сотни и тысячи лет назад, но в гиперпространстве они не были видны. Все прыжки в гиперпространство, за исключением тех, что были освоены людьми, были прыжками во Тьму; и темнота, в согласии с исчислением вероятности, существовала всегда при подобных прыжках. Наши ГПП-корабли прыгали к звездам настолько отдаленным, что с Земли их не было видно, и даже в межгалактическую бездну за нашим спиральным рукавом, зная, что мы могли попасть домой снова через обратный гиперпространственный прыжок к орбите Марса. Не найдя другой звездной системы в прыжках наугад, они прыгали вновь и вновь, чтобы вынырнуть в пределах нескольких миллионов километров от чужой звезды, что было гораздо труднее, чем попытаться отыскать полдюжины иголок в стоге сена.
МОЖЕТ БЫТЬ ГОСПОДЬ, думал я, ПЫТАЕТСЯ СКАЗАТЬ НАМ ЧТО-ТО, ИЛИ МОЖЕТ ЕМУ НЕ НРАВИТСЯ ДАВАТЬ ПОДОБНЫЕ ДАРЫ БЕЗ УСИЛИЙ С НАШЕЙ СТОРОНЫ.
На любого человека иногда накатываются приступы философствования. Даже на меня.
4Челнок, доставивший Джесона Хармалла и Ангелину Хесс с марсианской базы, пришвартовался ранним вечером за четыре часа до обусловленного с "Земным Духом" срока. До нас уже дошел слух, что они прибыли для совещания с Шуманом, и мы ждали в лаборатории вызова, который, как было понятно, должен последовать. Долго ждать его не пришлось.
Хармалл был высоким мужчиной — почти таким же, как и Зено — но очень стройным; пальцы у него были длинными и изящными, челюсть продолговатая и зауженная. Он был блондином с голубыми глазами. Ангелина Хесс в противовес ему была много проще, с серьезными темно-серыми глазами и каштановыми волосами. Обоим им было около сорока, что делало меня, я полагаю, частично ребенком (Зено, если перевести его возраст в наше исчисление, стукнуло пятьдесят).
Человек из космического агентства, демонстрируя превосходную способность не видеть очевидного, вежливо поинтересовался сколько мне лет. Я объяснил, что сделал так много в своей жизни, что мой возраст не имеет никакого значения. Он продолжал делать такие же пошлые (и немного оскорбительные) замечания Зено и относительно своего собственного положения на Суле. Я старался не обращать на них внимания и был рад, когда мы смогли перейти к делу.
Благодаря Шуману у нас был настоящий конференц-стол; кроме него открытый стенной экран, указывавший, что в нашем распоряжении небольшой проектор для демонстрации кинопленки и слайдов. "Земной Дух", очевидно, был занят передачей на узком луче информации марсианской базе.
— Мне бы хотелось, чтобы вы поняли, — пояснял Хармалл нам с Зено, что эта работа только для добровольцев. Если в какой-то момент вы захотите отказаться, просто скажите и вы вернетесь. Еще хочу вам сказать, что вся информация находится под жестким контролем и я должен просить вас не распространяться об этом… это всего лишь формальность. Нужно еще сказать, что работа связана с опасностью. Мне бы хотелось знать, готовы ли вы взяться за нее, доктор Каретта?
— Да, — согласился я без колебаний. Легко быть смелым, когда идет абстрактный разговор.
Он только глянул на Зено, который спокойно кивнул.
— Хорошо, буду краток. Капитан д'Орсей, последняя с «Ариадны», прибудет на "Земном Духе" и она сможет подробно рассказать вам всю историю в деталях. «Ариадна» была нацелена в созвездие, отстоящее на 150–140 световых лет в направлении ядра Галактики. В созвездии было порядка сорока звезд и более половины из них относятся к спектральному классу Ж. Достигнув места назначения, она сделала перелет к еще двум звездам, чтобы осмотреть их на предмет обнаружения земноподобной планеты, но ничего кроме пустоты не обнаружила.
"Ариадна", как вы знаете, корабль-колония, несущая три экипажа с остановленными жизненными циклами. Офицеры периодически просыпались, чтобы осуществлять проверки систем и оценивать поступившую информацию.
В одном из созвездий она попала точно в точку — по всему было видно, что, по крайней мере, десять звезд имеют планетные системы, которые смогут поддерживать жизнь. И «Ариадна» направилась прямо для тщательного исследования и нахождения этой.
Шуман приглушил свет и Хармалл слегка нажал кнопку на экране одним из своих длинных пальцев. Это был слайд, не видеозапись, но он был таким же отчетливым, как и в действительности.
Земля из космоса выглядит голубой с участками белых полос. Континенты никогда не были различимыми достаточно четко и всегда были смазанными… испещренными и грязными… по сравнению с гладким, ярким океаном. Этот мир в отличие был больше бело-зеленым. Облака могли быть и земными, белыми и обширными. Другой «земноподобный» мир не имел облаков похожих на эти. У них даже атмосфера, обновляемая растениями. Поверхность под облаками, если она действительно твердая, была повсеместно зеленой. Если же там была вода, она, по всей видимости, была наваристым супом из фотосинтезирующих водорослей.
Краем глаза я глянул на Ангелину Хесс. Она разглядывала меня. Ясное дело, она тоже увидела брошенный украдкой взгляд.
— Это простая разновидность нашего собственного мира, — продолжал Хармалл. — По всей видимости, хотя этот и более устойчивый. Меньше осевой наклон, немного меньше и с более коротким днем. Одна луна, но много меньше нашей собственной… меньше влияние приливов и отливов. Слабые признаки тектонической активности и нет заметного вулканизма. Гор не много; моря мелкие, вместе с огромными мелководными болотами покрывают почти половину поверхности планеты. То, что мы с вами называем твердой поверхностью, занимает всего лишь семь процентов всей площади, если не считать островков посреди топей, которых — легион. Пустынь нет, но полярные ледяные поля, скрыты здесь, под облачным покровом. Имя, данное этому миру дежурным экипажем — Наксос.
— Почему? — заинтересовался я.
— Наксос, — пояснил Хармалл, — был островом, где Тезей оставил Ариадну, и с которого она была спасена Дионисием, поместившим ее среди звезд.
Я не был убежден в правильности этого, но спрашивать мне было неудобно.
— Был оживлен один экипаж, — продолжал блондин. — Капитан д'Орсей, в соответствии с планом, произвела посадку технического персонала на поверхность. Они установили резиновый купол, придерживаясь правила создания стерильной среды проживания. Купол был полностью герметичен, с промежуточным пространством между двумя оболочками, двойным шлюзом и обычными приспособлениями для слива вниз. Никто не выходил наружу без стерильного костюма. Эта наземная команда состояла из двадцати человек. Тридцать резервных ожидали на борту корабля. Шестеро из двадцати были аналитиками экосистемы, но, как вы можете представить, у них не было возможности для экспериментирования, это рутина нашего времени. Дело в том, что их оснащение было не приспособлено для таких работ в полевых условиях.
