Рик Янси - 5-я волна
– Что еще за дедушка?
– Они… то есть мы… не могут вернуться в прошлое и что-то там изменить. Если ты отправишься в прошлое и убьешь деда до своего рождения, то уже не сможешь попасть обратно в будущее.
– Зачем убивать собственного деда?
Я вертела соломинкой в пластиковом стакане с фруктовым фрапучино специально, чтобы получить этот уникальный звук – писк соломинки в пластиковой крышке.
– Суть в том, что это может изменить историю, – сказал Митчелл так, будто это я завела беседу о путешествиях во времени.
– Нам обязательно об этом говорить?
– А о чем еще? – искренне удивился Митчелл, и его брови поползли вверх.
У Митчелла были очень густые брови. Это первое, на что я обратила внимание, когда его увидела. А еще он грыз ногти. Это второе, на что я обратила внимание. Ногти многое могут рассказать о человеке.
Я достала сотовый и отправила Элизабет эсэмэску: «Спаси».
– Тебе страшно? – спросил Митчелл.
Он пытался развлечь меня или как-то приободрить. И очень внимательно смотрел мне в лицо.
Я отрицательно покачала головой:
– Просто скучно.
Это была ложь. Конечно, мне было страшно. Я понимала, что дурно веду себя с Митчеллом, но ничего не могла поделать. По какой-то причине, не знаю по какой, я злилась на него. Может быть, на самом деле я злилась на себя – из-за того, что согласилась на свидание с парнем, который мне совсем не интересен. Или из-за того, что он не тот, с кем я хотела бы встречаться. Нет никакой вины Митчелла в том, что он не Бен Пэриш. И тем не менее.
«Спасти от чего?»
– Мне все равно, о чем разговаривать, – сказал Митчелл.
Он уставился на клумбу с розами, размешивая осадок в кофе; его коленка при этом так прыгала под столом, что мой стаканчик затрясся.
«Митчелл».
Я не думала, что надо набирать еще какой-то текст.
– Кому ты пишешь эсэмэски?
«Говорила, не встречайся с ним».
– Вы не знакомы.
«Поздно».
– Можем пойти куда-нибудь, – предложил Митчелл. – Хочешь в кино?
– Сейчас комендантский час, – напомнила я ему.
В комендантский час никому не разрешалось появляться на улице, за исключением военных и «скорой помощи».
«Лол. Чтобы Бен ревновал».
– Ты злишься или что?
– Нет, я же сказала, просто скучно.
Митчелл обиженно поджал губы. Он не знал, о чем еще говорить.
– Я всего лишь хочу понять, кто они, – сказал он.
– Да кто угодно, – сказала я. – Никто не знает, а они нам не скажут. Так что теперь все сидят и гадают на кофейной гуще. Дурацкое занятие. Может, это люди-мыши с планеты Сыр прилетели за нашим проволоне.
«БП неизвестно о моем существовании».
– Знаешь, – сказал Митчелл, – это как-то грубо – слать эсэмэски, когда я пытаюсь с тобой разговаривать.
И он был прав. Я сунула телефон в карман.
«Что на меня нашло?» – подумала я.
Прежняя Кэсси никогда бы так себя не повела. Иные уже начали меня изменять, но я цеплялась за мысль, что ничего не меняется, тем более я.
– А ты слышала, что мы строим посадочную площадку? – спросил Митчелл, возвращаясь к теме, которая, как я ему уже говорила, наводит на меня тоску.
Я слышала. В Долине Смерти. Да, именно так – в Долине Смерти.
– Лично я не считаю, что это хорошая идея, – сказал Митчелл. – Раскатывать перед ними ковровую дорожку.
– Почему бы и нет?
– Прошло три дня. Три дня, а они не идут на контакт. Если настроены дружески, почему до сих пор не поздоровались?
– Может, стесняются. – Я намотала на палец прядь волос, а потом потянула, не сильно, только чтобы почувствовать приятную такую боль.
– Как новички в школе, – сказал Митчелл.
Быть новичком нелегко. Я почувствовала, что должна извиниться.
– Злюсь сама не знаю на кого, – призналась я. – Прости.
Митчелл озадаченно посмотрел на меня. Он говорил о пришельцах, а не о себе, и тут я вставляю что-то про себя, хотя я – не он и не инопланетянин.
– Все нормально… Я слышал, ты не часто ходишь на свидания.
Упс.
– Что еще ты слышал?
Вопрос из тех, на которые вовсе не хочется получить ответы, но ты все равно его задаешь.
Митчелл шумно высосал кофе через дырочку в пластиковом стакане.
– Не много. Я же специально не расспрашивал.
– Ты спросил кого-то, и тебе сказали, что я не часто хожу на свидания.
– Я просто сказал, что хочу пригласить тебя на свидание, и услышал в ответ: Кэсси клевая девчонка. Я спросил: какая? И мне сказали, что ты высший класс, но мне не стоит надеяться, потому что ты запала на Бена Пэриша…
– Что-что? Кто тебе все это наболтал?
Митчелл пожал плечами:
– Не помню, как ее зовут.
– Лизбет Морган?
«Убью ее!»
– Я не запомнил имя, – повторил он.
– Как выглядит?
– Длинные каштановые волосы. В очках. Кажется, ее зовут Кэрли или что-то вроде этого.
– Я не знаю никакой…
О боже! Какая-то Кэрли, с которой я даже незнакома, в курсе насчет меня и Бена Пэриша… насчет того, чего нет между мной и Беном Пэришем. А если Кэрли или еще какая-нибудь девчонка знает об этом, то и все остальные знают.
– Ну, так они ошибаются, – отрезала я. – Я не запала на Бена Пэриша.
– Меня это не волнует.
– Меня волнует!
– Наверное, ничего не получится, – сказал Митчелл. – Все, что я говорю, или злит тебя, или скуку нагоняет.
– Я не злюсь, – зло возразила я.
Да, он был прав. А я была не права, не рассказав ему о том, что Кэсси, с которой он познакомился, совсем не та Кэсси, которой я была до Прибытия. Кэсси до Прибытия даже на комаров не злилась. В тот момент я не была готова признать правду: с прибытием иных изменился не только наш мир. Изменились мы. Я изменилась. В тот момент, когда появился корабль-носитель, я ступила на тропу, что привела меня в подсобку круглосуточного магазина с пустыми холодильниками для пива. А тот вечер с Митчеллом был только началом моей эволюции.
Митчелл был прав: иные сделали остановку у нас на орбите не для того, чтобы сказать «Привет!».
В канун Первой волны известный физик-теоретик, один из умнейших парней на планете (именно такой титр появился в кадре над его говорящей головой: «Один из умнейших парней на планете»), вещал на канале Сиэнэн. Этот умнейший парень сказал: «Меня не воодушевляет это молчание. Боюсь, нас скорее ждет нечто сравнимое с прибытием в Америку Христофора Колумба, чем эпизоды из „Близких контактов“. А ведь всем нам известно, чем для коренных американцев обернулась высадка Колумба».
Я повернулась к папе и сказала:
– Надо бросить в них ядерную бомбу.
Чтобы папа услышал, мне пришлось повысить голос. Дело в том, что папа, когда смотрел новости, всегда увеличивал громкость, чтобы их не заглушал любимый мамин канал Тиэлси, который она смотрела на кухне. Я называла это «войной пультов».
– Кэсси!
Папа был шокирован моим заявлением. Это я поняла, когда увидела, что он поджимает пальцы в белых спортивных носках. Он вырос на «Близких контактах», «Инопланетянине» и сериале «Звездный путь», то есть на идее, что другие заявятся, чтобы освободить нас от самих себя. Больше не будет голода, не будет войн. Они уничтожат все очаги инфекций. Нам откроются секреты космоса.
– Неужели ты не понимаешь? Возможно, благодаря им мы совершим новый шаг в нашей эволюции. Огромный скачок в будущее. Грандиознейший скачок. – Папа положил руку мне на плечо. – Нам очень повезло, что мы дожили до этого события. – И после этой пылкой тирады он добавил, как будто объяснял мне, как починить тостер: – Кроме того, ядерная бомба не способна нанести вред в вакууме. Там не может быть ударной волны от взрыва.
– Значит, этот умник из телевизора нес хрень собачью?
– Следи за языком, Кэсси, – приструнил меня папа. – Умник имеет право на свое мнение. Это его личное мнение, не более того.
– А что, если он прав? Что, если эта штука, там наверху, вроде «Звезды смерти»?
– Преодолеть половину Вселенной только для того, чтобы взорвать нас всех? – Папа похлопал меня по коленке и улыбнулся.
Мама в кухне прибавила звук в телевизоре. Папа в гостиной довел громкость до уровня «двадцать семь».
– Согласна, но как же тогда эти межгалактические орды, о которых ты рассказывал? – спросила я. – Может, они все-таки явились завоевать нас, загнать в резервации, поработить…
– Кэсси, – сказал папа, – если что-то может произойти, еще не факт, что оно произойдет. В любом случае сейчас мы можем только выдвигать предположения. Я, ты, этот парень. Никто не знает, ради чего они прилетели в такую даль. Так почему бы не предположить, что с благородной целью – спасти нас?
Через четыре месяца папа погиб.
Он ошибался в своих предположениях. И я ошибалась. И один из умнейших парней на планете тоже.
Целью иных не было наше спасение. Они не собирались порабощать нас или загонять в резервации.
Они собирались нас уничтожить.
Всех до одного.
6
Я долго решала, когда идти – в светлое или темное время суток. Если не хочешь столкнуться с иными, лучше идти ночью. Но если хочешь заметить дрон раньше, чем он заметит тебя, то лучше передвигаться днем.
