В. Бирюк - Рацухизация
– Ваня. Свет погаси. Пожалуйста. Соромно мне.
Да уж, свет тут не выключишь — выключателей нет. Только — пламегасителем. Послюнявить пальцы, прижать фитили у свечки и лампадки. Обжечься и выругаться. И в темноте, спотыкаясь о разные детали меблировки… Да где ж она тут? Закатилась куда? Что за глупые шутки?! Девушку — напоил, в постель — уложил, а она воспользовавшись моментом темноты… А, нашёл!
– Ваня… Ты… ты не спеши. Пожалуйста. А то я… боюсь.
– Господи, Гапа, чего тебе ещё бояться? Ты же у Зверя Лютого в лапах. Чувствуешь? Лапки мои. Вот тут. Нравится? А вот тут? Во-от. Себя слушай. И мне верь — я ж говорил: ты вся в моей власти. А разве я что-то своё когда-нибудь, запросто так, ломал-портил? Ты ж знаешь — я жадный.
Это очень удачно, что мы начали с… с «заклятия Пригоды». Последнюю неделю я был весь на нервах. А на женщине — не был. Что, конечно, не способствует изысканности и неспешности. Только страстности, горячности и… и скорострельности. А так, уже отстрелявшись разок… снизив свою… «реактивность» до приемлемого уровня… увеличив интервал срабатывания до заметного… можно исполнить прелюдию с достаточным разнообразием и необходимой продолжительностью.
«Реалисты», в отличие от «фентазийщиков», прекрасно знают, что совместить во времени дефлорацию и женский оргазм — практически невозможно. Собственно, это и является одним из аргументов в пользу «права первой ночи». Ну, там где оно практикуется. Лорд делает больно, а муж — всё остальное. Потом лорда тихо ненавидят всю оставшуюся жизнь, а мужа… — по всякому. Или — любовника заводят.
Статистика упорно утверждает: между этими двумя состояниями — «лордом» и «любовником» — должно пройти от одного до трех лет. Камасутра оперирует другими временными интервалами — днями. Но там — любовники профессионального уровня. И всё равно — не сразу. А уж потом… Хотя, может быть, и никогда… Или по русской народной идиоме: «раз в год по обещанию».
Агафья… Она не двенадцатилетняя девчонка, как здесь принято для «возраста согласия». Да и подготовочка у нас… я имею ввиду — три стопки очень крепкого, расслабляющего и обезболивающего. Ну, и остальное тоже. Короче, я не спешил, выкладывался и экспериментировал. К полному своему удовольствию от её ахов и стонов. И мне удалось. Хотя…
– Ой! Нет! Нет! Ой! Нет! Не надо так! О-о-о… Господи! Царица небесная! Нет, Ваня! Нет! Стыдно-то как! Ой! Да что ж ты делаешь! А-а-а… Что ж ты… со мною вытворяешь… Миленький… ещё. Ещё! Ещё! Сильнее!
Честно признаюсь — пришлось связать. Своим последним рушничком. А то она рефлекторно хватает меня за уши, орёт и тащит. Чуть не оторвала. Я имею в виду — голову. Совсем не даёт… работать. Я, конечно, парень языкастый. За что многие хотели бы голову мне оторвать. А некоторые — оторвать и спрятать себе под юбку. Но — пока отбиваюсь: голова самому нужна. Я ею ещё и думаю. Иногда.
Вот я думал-думал… Вспоминал язык свой русский. И способы его коверканья. В смысле сворачивания в трубочку для выдвижения за угол при выцеплянии интересующего. И получилось у нас… в обратном порядке: сначала я услышал рык удовольствия. На три тона, как у паровоза. А уж потом — писк боли. Ну и себя, конечно, не обидел. Я же говорил: у женщин обратный фронт графика возбуждения более пологий, затянутый. Пока они в себя придут, и думать сообразят… За это время очень даже можно многое успеть. Это — если кто обо мне переживает.
Как далеко я продвинулся в своём прогрессизме! Всего два года назад, в совершеннейшем испуге и исключительно под давлением непреодолимых обстоятельств, случайно загнанный в постель к «девице Всея Руси», когда судьба, можно сказать, буквально ткнула меня носом… То ли дело — нынче! Как белый человек, в своём дому, на специально подготовленной площадке, заблаговременно планируя и осознанно оптимизируя…
Интересно: эта чудачка, смоленская княжна Елена Ростиславовна — она на меня до сих пор злится?
Глава 277
Лампадку запалил — надо ж понять: что тут у нас где. Утёр, умыл, накрыл, уложил. Сам рядом прикорнул. Кантовать её сейчас… жестоко. Девушка утомилась — пусть отдыхает. А вот мне, невдалому, сегодня опять на полу спать. Выдумал себе заморочку — спать по-волчьи. Экая глупость! Теперь и с женщиной в одной постели не поспишь!
Хотя я с ними и раньше спать не мог. Откинешь так это, случайно, во сне, руку в сторону, а там… Там, к примеру — бедро. Женское. Голое. Ну и что — что под одеялом? Одеяло ж можно…
– Ваня, а ты кто?
– В смысле? Я — Иван, боярский сын, ублюдок Акима Рябины.
Я эту формулировку крепко выучил. Среди ночи разбуди — от зубов отскакивает. Могу автоматом дальше погнать: «отставного достославного сотника храбрых смоленских стрелков…».
– Ваня! Не лги мне! Ты же знаешь — я лжу чую! Кто ты?! Ты не муж!
Агафья вдруг развернулась ко мне, приподнялась, вглядываясь в лицо, ухватила за плечи. Встряхивает в такт вопросам. Чуть верхом не залезла.
– Тю. Тебе я точно не муж. Тебе я господин, Иван Акимович, боярский сын…
– Не лжи! У тебя на уду кожа обрезана! Ты — чуженин, бессермен?! Колдун иудейский?! Чудесник из Беловодья?! Нет! Ты вовсе не человек! Полюбовников таких не бывает! Человеки так не делают! У человеков языков таких… Будто змеиный: длинный да раздвоенный. До всего, во всюда… Господи! Срамота-то какая! Стыдно-то как… Ты кто?! Бес, посланец сатанинский?!!!
Вот же блин же! Сделай человеку хорошо, и он немедленно назовёт тебя сатанинским отродьем. У них же чёткая, «с молоком матери впитанная», связочка в мозгах: в постели хорошо — похоть сатанинская — происки врага рода человеческого. Сношение как мучение, искушение и испытание? Не дай бог!
Христианство воспитывает мазохисток. И ответную часть: садистов-маньяков. Которые потом каются. «Злыдень писюкастый» — должен бывать на исповеди каждое светлое воскресенье. Где ему и прощается.
А я, по Гапкиному мнению, кто? — Ванька-Люцифер? В смысле — «Светоносный». Ну, если насчёт прогрессизма… «да будет свет»…
– Гапа, ты, конечно, по полюбовникам большая знаточка. Они через тебя толпами ходят. Я только не пойму: какую ж мы тогда тут… «калину рвали»?
Она несколько смутилась, но, оставаясь в твердой уверенности в своих познаниях, как часто свойственно «боксёрам-заочникам» разных «видов спорта», упрямо продолжала:
– Не юли. Я — знаю. Я — слышала. Бабы про всех сказывают. Который — как. Так, как ты сегодня со мною — таких нет! Откуда у тебя такие… умения? Это в гиене огненной так учат?! Чтобы бедным бабам совсем мозги вынести?! Чтобы дуры наши души свои христианские вашему князю Тьмы продали? За вот такое… за разврат такой?! Говори! Ой! Ты чего творишь?! Ай!
