Иван Афанасьев - Дни без князя
— Сзади нас как раз сплавляется баржа, — как о чем-то решенном, заявил Ведмедь, — Я высажу вас на берег, а сам пересяду к торговцам. Пока плывем до моста, я закрою их сознание. А потом подожду под мостом, раз там и причал имеется.
Аю Амаравата с сыном и Кондрахиным высадились на берег. Привязали к лодке наспех связанную из обрывков плаща веревку. Ведмедь остался в лодке, дожидаясь баржу. Остальные укрылись в прибрежном лесу. Юрий достал свой камень и принялся закрывать не только свое ментальное поле, но и астральное. Вообще это было невозможно, но придать своему полю такую форму, чтобы напоминать не человека, а какое-либо животное, достаточно искусный астральный мастер мог.
Сейчас он выбрал образ обезьяны. В Дастране они не обитали, лишь изредка и только летом забредали с юга небольшими группами. Но богатые люди иногда держали прирученных, домашних обезьян. Кто мог быть уверен, что князь Дастрана не имеет своей обезьяны?
Ведмедь подгреб к барже, перелез через борт, оттолкнул лодку, выбросив веревку с привязанной на конце палкой на берег. Подобрав палку, землянин подтянул к себе лодку. Следовало немного выждать, чтобы торговцы не распознали в следующей за ними лодке Амаравату с сыном. Прослеживая движение баржи астральным зрением, Кондрахин заметил, как один за другим исчезали мыслительные проявления у членов экипажа баржи. Теперь торговцы, даже увидев князя, не смогут выдать его присутствия собственными незащищенными мыслями.
— Аю Амаравата, ты сможешь сделать сознание другого человека недоступным для другого владельца княжьего дара?
Князь немного поразмыслил.
— Пока этот человек неподалеку от меня — смогу. Хочешь знать, как? Я должен присоединить к его сознанию свое, и защищать оба сразу. Это довольно утомительно.
Землянин сообщил, что его уплывший на барже спутник собирается закрыть сознание всех торговцев сразу.
— Силен Вед, таких искусных мастеров на Амату немного, — произнес князь, покосившись на сына.
На этот раз и князь, и Васанта свои мысли скрывали вполне успешно. Юрию только оставалось гадать, не раскрыл ли князь их истинное происхождение? Вроде бы, исключая только что произнесенную фразу, никаких намеков на это он не делал. С другой стороны: как мог потомственный князь так вот сразу принять как равных двоих пришельцев издалека? Пусть он даже он был благодарен им за помощь, признал в Юрии отпрыска княжеского рода, а в ведуне — некий эквивалент местного монаха. Все равно — он князь, наследственный хозяин сильного княжества, а пришлые могут похвалиться всего лишь принадлежностью к высшим сословиям.
А вот признай Аю Амаравата в них посланцев иных планет, или, в местной религиозной традиции, посланцев богов — и это сразу объясняет его почтительное отношение. Он и при первой встрече им то ли поверил, то ли просто удовлетворился преподнесенной ему легендой, не пытаясь ее проверять. Может быть, ему просто было все равно? Но тогда откуда такое отношение? Князь доверил им жизнь сына, а его объяснения были не более убедительны, чем легенда самого Юрия.
"Князь тебе верит, хоть и полагает, что ты соврал о своем происхождении. А ты предполагаешь, что он тебе лжет, потому что не веришь в его беспричинную симпатию. Черствый ты тип, Кондрахин, да еще и подозрительный. Зря ты сейчас обезьяной прикидываешься. Тебе больше подошел бы облик свинорыла".
— Баржа стоит под мостом, — сообщил князь молча работающему веслами землянину.
Юрий кивнул. Он тоже это почувствовал. Его беспокоили во множестве суетящиеся возле баржи люди. Понятное дело — пристань, важный мост, небольшой рынок и застава возле моста. Оживленное место. Но почему почти у всех закрыты мысли? Что за планета такая, где чуть ли не каждый второй охотник или торговец способны скрывать свои мысли?
На лодку надвинулась громада моста. Две вырастающие из реки огромные опоры-башни, сложенные из массивных каменных блоков, невесть как сюда доставленных. Еще по одной опоре на каждом берегу. Причалы: по берегам, возле опор. Прямо под мостом, у одного из причалов стоит "их" баржа. Торговцы уже ждут, готовые поднять на борт подплывающую лодку и предоставить место на палубе.
Прямо над высокой мачтой баржи полнеба закрывают бревна, составляющие тело моста. Княжич с гордостью за деяния предков сообщил, что мост возвышается над водой на пять конских голов. В земных мерах это чуть больше девяти метров. Неплохо. Ширина изрядная — две повозки разъедутся без труда, и еще место останется для пеших. И длина — почти две сотни шагов. Серьезный мост для такой деревенской глуши.
— Строили его шесть лет, — похвастался Аю Васанта, словно в том была его собственная заслуга. — Под ним даже небольшие морские корабли проходят.
Пузатая баржа с головой носорога на бушприте со свернутыми сейчас парусами носила звучное название "Дар Кахолы". Капитан отвел князя и отрока в кормовую надстройку, а Юрию молча указал место на носу. Торговцы сноровисто подвели под лодку веревки и втащили ее в баржу. Сразу после этого капитан скомандовал отплытие.
Медленно поплыл назад несуразно громадный для Дрили мост. Стражники в блестящих доспехах, с торчащими за спиной топорами на длинных ручках провожали их внимательными взглядами. Караульные помещения из камня были построены по всем правилам фортификации: башня, бойницы. Кондрахин сразу припомнил заветы Ильича — Ульянова по кличке Ленин. Тот тоже советовал захватывать мосты, банки, почту и телеграф. Почты и телеграфа здесь пока не существовало, как с банками — землянин пока не выяснил, а вот необходимость защиты мостов в Дастране осознавали крепко. Не иначе и громоздкость моста объяснялась все той же причиной — чтобы труднее было его разрушить.
Приходила в голову Юрия и другая мысль. А что, если этот мост построен таким прочным для переброски по нему колесной или гусеничной техники Прежних? Грузовик-трехтонку или легкий танк он вполне может выдержать. А по долине Лесной, до которой оставалось всего несколько километров, пролегал единственный удобный выход из лесов Прежних на равнины южных княжеств. И мост для этих целей был совершенно необходим.
Спрятавшись между двумя штабелями мешков стоявших на палубе, землянин огляделся. Их лодку привязали килем вверх к палубе и накрыли мешковиной. Сейчас под ней сидел в медитативной позе Ведмедь. "А ведь он спрятался под лодкой, чтобы его не увидели сверху. И капитан сразу увел князя с сыном под крышу. Пора и мне спрятаться. Кто знает, может Ведмедь прав, и на нас действительно смотрят сверху внимательные, но всего лишь человеческие глаза?"
Забившись в углубление между мешками, Кондрахин потерял возможность смотреть по сторонам. Впрочем, вскоре по качанию баржи он определил, что они достигли Лесной реки. Высунувшись, Юрий разглядел проплывавшие за бортом острова и протоки Лесной. Сейчас река была маловодна, и в большинстве проток по широкому каменистому руслу бежал лишь тощий ручеек. Только главная протока выглядела достойной, полноценной рекой.
