Фрэнк Херберт - Барьер Сантароги
Та уставилась на тарелку.
- Цианистый калий? - повторила она непонимающе.
- Вы пытались убить меня!
Клара подняла тарелку и понюхала ее. Ее лицо побледнело. Она повернулась и уставилась на Дейсейна округлившимися глазами.
- О Господи! Хлорная известь! - воскликнула Клара. Выпустив тарелку, она обернулась и бросилась к машине прежде, чем Дейсейн успел остановить ее. Включился двигатель "шевроле", машина развернулась, подняв столб песка, и рванула по песчаной дороге в сторону шоссе. Сделав широкий поворот, машина понеслась по шоссе в направлении города.
Дейсейн смотрел вслед удаляющейся машины.
"Она пыталась убить меня, - подумал он. - Цианистый калий. Хлорная известь".
Однако он не мог выкинуть из памяти ее побледневшее лицо, удивление в округлившихся глазах, столь же подлинное, как и испытанный им шок. Хлорная известь. Он посмотрел на мертвого пса. Оставила бы она тарелку рядом с собакой, если бы знала о том, что мясо отравлено? Вряд ли. Тогда почему она так стремительно уехала?
Хлорная известь.
Дейсейн вдруг понял, в чем дело: в ее доме оставалась отравленная еда. Она спешила домой, пока беда не случилась еще с кем-нибудь.
"А я не съел это жареное мясо, - подумал Дейсейн.
Несчастный случай... еще один несчастный смертельный случай".
Он отпихнул в сторону упавшую тарелку, оттащил подальше труп собаки и сел за руль грузовика. После ровного, едва слышного мурлыканья двигателя машины Джерси пыхтение и дребезжание в грузовике производило угнетающее впечатление. Дейсейн осторожно вывел его на шоссе и направился в сторону города.
"Несчастный случай", - подумал он.
В голову пришла одна мысль, но ему было трудно принять ее - в ней было слишком много от Холмезиана: "...после того, как вы исключаете невозможное, то остающееся, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть правдой".
Дженни пронзительно крикнула ему: "Не подходи! Я люблю тебя".
Вот что было главным - она действительно любила его. Поэтому он должен был держаться подальше от нее.
На некоторое время.
Он достиг развилки и свернул направо, где, согласно указателю, находились теплицы.
Дорога вела к мосту над рекой - старомодному, увенчанному посередине короной... под колесами скрипели толстые доски. Река пенилась и накатывалась на отшлифованные камни под мостом.
Дейсейн сбавил скорость у противоположного конца моста, внезапно почувствовав приближение опасности, а подобным предупреждениям он уже научился доверять.
Дальше дорога тянулась вдоль правого берега. Машина медленно ехала по дороге, и он, бросив взгляд вверх по течению реки, в сторону моста, заметил, что река скрывается там в зарослях ив.
Внезапно Дейсейн подумал о реке, как о существе, скользящем по земле и тихо подкрадывающейся, у него возник образ жидкой змеи, ядовитой и полной энергии зла. В ней сосредоточилась какая-то злоба. И ее шум - она насмехалась над ним!
Дейсейн облегченно вздохнул, когда дорога свернула в сторону от реки и, извиваясь между двух невысоких холмов, спустилась в небольшую долину. Среди деревьев мелькало стекло, за которым сверкала зелень, занимавшая намного большую площадь, чем он ожидал.
Дорога закончилась асфальтированной стоянкой перед длинным каменным строением. Вверх по склону холма рядом с теплицами рядами расположилось еще несколько каменных зданий - с черепичными крышами, занавешенными окнами.
На стоянке находилось огромное количество машин, и это показалось Дейсейну любопытным - машин было не меньше сотни.
И он видел множество людей - мужчин, ходивших между теплицами, женщин, быстро сновавших взад-вперед, какие-то фигуры, одетые в белые халаты за стеклянными стенами.
Дейсейн подъехал к ряду машин и начал выискивать, где бы припарковаться. У дальнего конца длинного каменного здания он обнаружил свободное пространство, заехал туда и начал осматриваться.
Дейсейн услышал какое-то монотонное пение.
Он повернулся в сторону этого звука - он шел от рядов строений, находившихся за теплицами. В поле зрения появилась группа детей, марширующая по дорожке, протянувшейся между зданиями. В руках они несли корзины. Их сопровождало трое взрослых. Дети в ритм шагов хором повторяли какую-то считалку. Вскоре они исчезли из виду, скрывшись за теплицами.
Что-то оборвалось внутри Дейсейна.
Слева раздались чьи-то шаги. Повернув голову, Дейсейн увидел Паже, шедшего вдоль ряда стоявших машин в его направлении. Неуклюжесть его громадной фигуры подчеркивалась белым халатом. Шляпы на нем не было, и ветер растрепал его волосы.
Паже свернул на свободное пространство, где стояла машина Дейсейна, остановился и заглянул в открытое окно грузовика.
- Ну вот, - произнес он, - все, как Дженни говорила: вы вернулись.
Дейсейн покачал головой. Сказанное Паже что-то означало, но смысл этих слов не доходил до сознания Дейсейна. Он провел языком по губам.
- Что?
Паже нахмурился.
- Дженни все предвидела. Она сказала, что вы, скорее всего, приедете сюда. - Казалось, что он говорит это, прикладывая большие усилия.
"Прибытие", - подумал Дейсейн.
Так они называют это - воздерживаясь от поспешных суждений - просто для обозначения происходящего. Он внимательно посмотрел на широкое добродушное лицо Паже.
- Я видел детей, - сказал Дейсейн.
- А чего вы ожидали?
Дейсейн пожал плечами.
- Вы собираетесь выкинуть меня из долины?
- Эл Марден говорит, что тот, кто покидает Сантарогу, заболевает лихорадкой, - ответил Паже. - А те, кто остаются под наблюдением, извлекают из этого пользу.
- Считайте, что я - в числе последних, - сказал Дейсейн, улыбнулся и открыл дверцу грузовика.
- Поехали, - сказал Паже.
Дейсейн, вспомнив о реке, помедлил. Он вспомнил о разорванном ковре в коридоре гостиницы, газовую струю, озеро, стрелу... хлорную известь. Он вспомнил Дженни, убегающую от него... "Не подходи! Я люблю тебя!"
- Поехали же, - повторил Паже.
Все еще пребывая в нерешительности, Дейсейн спросил:
- Почему детей держат здесь?
- Мы должны делать акцент на внешних проявлениях детства, - ответил Паже. - Да, это жестоко, но естественно - здесь выращивается еда, - он обвел рукой теплицы. - Здесь они получают образование. Здесь есть электроэнергия. Ничто не расточается зря. У детей нет неудовлетворенных желаний.
И снова Дейсейн встряхнул головой. "Что-то не могу понять его".
"Делать акцент на внешних проявлениях детства".
Это походило на монолог шизофреника, и он вспомнил случайно подслушанный им разговор пары молодых сантарожанцев в "Голубой овце".
"Как можно кому-либо слышать закат?"
