Ирина Скидневская - Игры по-королевски
— Хочешь сама рассказать обо всем своему мужу, который стоит за портьерой?
Король выступил вперед.
— Я только подошел… Черт, почему я должен оправдываться?
— Я не сделала ничего плохого… — обернувшись на мужа, растерянно пролепетала королева. По ее нежно-белому, как молоко, лицу пошли красные пятна,
высокая прическа растрепалась.
— Неужели? — холодно сказала женщина.
Королева еще больше сникла.
— Тиса… — тихо сказал король.
Не смея взглянуть на мужа, королева заговорила надломленным голосом:
— Властислав, я не хотела, чтобы Кор стал королем… Я боялась…Поэтому я скрыла, что Кор родился первым. — Король удивленно смотрел на нее. — Я велела всем удалиться и поменяла детей местами. Я сняла с Кора медальон и надела его на Яна…
— И тут же пожалела об этом, — сказала Лотис. Она сердито побарабанила по подлокотнику кресла своими длинными пальцами. — «Разве он не рожден королевой и его отец не король?»
Тиса широко раскрыла глаза.
— Откуда ты всё это знаешь, Ло?
Лотис поморщилась.
— Правда всегда выйдет наружу, не так ли? Даже если прошли века. Кто вообще разрешил тебе иметь детей? Разнежилась здесь, на Земле? — Лотис сказала еще что-то на языке, не знакомом королю. Тиса съежилась. — Все, что было дальше, только усугубляло твою вину. И все же нужно это произнести вслух — чтобы твой муж понял. Обладая способностями Тао, Кор легко чувствовал твое настроение, твои душевные порывы. Безоглядная, слепая любовь матери к ребенку, родившемуся первым и… — Лотис впервые повысила голос, — якобы обделенному ею, питали его недовольство. «Разве он не рожден королевой? Разве его отец не король?» — передразнила она. — Как ненормальная, ты все время твердила это себе, как будто больше не на что было тратить время и силы! Ты провоцировала его этим. Мало того, твое чувство вины перед Кором передавалось другим — Ян не хотел занимать трон, видя, как вы оба страдаете.
— Это преступление? — нерешительно спросил король.
— Он шел напролом, хитрый, жестокий, коварный зверь, ведь силу и умения, самые опасные, самые темные свои знания ему дала ты, прекрасная королева, беспечная, лживая, трусливая королева. Передала со своей грязной кровью, не освященной уважением к обычаям, к законам своего народа. Одно преступление влечет за собой другое. Ты не знала, почему мы не можем нарушать обычаи? Потому что иначе мир вокруг нас рухнет.
— Ло… — зарыдала Тиса. — Я надеялась, что смогу удержать его, остановить заклинаниями, которые читала днем и ночью… Я столько раз сидела в его темных покоях, с кинжалом в руках ожидая его… Я не могла! Не могла…
— Дрянь, — сказала Лотис.
— О чем это вы?! — стиснув зубы, спросил король.
— Ты предпочитала ждать, когда он перережет всю твою семью, твой народ, позволила ему сесть на трон. — При этих словах король зашатался. Лотис с негодованием продолжала: — Ана оказалась и мудрее, и смелее тебя, женщина со звезд. Почему она должна была искупать твою вину? Думаешь, ей было легко это сделать? Не дави из меня слезу! — закричала она, видя, как по-детски беззащитным жестом Тиса прижимает к груди руки.
Король стоял, опустив голову. Он сразу постарел на десять лет.
— Тиса?… — с трудом произнес он.
— Ненавижу тебя… — ломая руки, сказала королева Лотис. — Будь ты проклята…
— Я, Лотис, обвиняю тебя, Таотис, в том, что ты нарушила законы Тао. В частности, ребенок, родившийся первым, должен быть убит.
Тиса повернулась к королю.
— Неужели ты убил бы его? Нашего сына?
— Я воин, а не трусливая баба, — глухо произнес Властислав и, ни на кого не глядя, вышел.
Задыхаясь, Тиса отступила на два шага назад. Взгляд у нее сделался просто безумным. Она шептала что-то, похожее на заклинание.
— Так-так, — с усмешкой сказала Лотис. — Неужели взыграла кровь? Неужели наконец вспомнила, что ты дочь Тао? Попробуешь убить меня? — Она рассмеялась коротким презрительным смехом. — Совсем спятила? Так кто же из нас заслуживает смерти? Нет, убить тебя было бы слишком просто, ведь другая твоя вина сильнее и глубже, чем эта, с Кором. Нет большего преступления, чем предательство и трусость, не правда ли?
Королева задрожала, как деревце на ветру, и заплакала в полный голос:
— Верните Ану, мою девочку!
— Как же мы тебе ее вернем? Разве это в нашей власти — вернуть человека из небытия?
Тиса упала на колени.
— Умоляю тебя, Ло, сделайте это! — закричала она. — Как меня… Яна, Властислава…
— Вы лежали в одной могиле. Ее вскрыли. А дальнейшее… — Лотис пожала плечами. — Я и не знала, что случаются такие чудеса. Это не ко мне.
— К кому? — жадно спросила Тиса, устремляя на Лотис полный надежды взор.
— К Господу Богу! — раздраженно закричала та.
3.
К полудню сильно похолодало, небо нахмурилось, окутав башни замка клубящейся мглой.
— Похоже, пойдет дождь, Ян, — сказал Федор, затягивая подпругу у коня. Обычно он ездил на охоту на лошади королевы — Град отличался спокойным и ровным нравом, что и было нужно для обретшего совсем недавно ноги Федора.
— Испугался дождя? — засмеялся Ян, сдерживая нетерпеливо пляшущего Малыша. — Отец, мы уже готовы!
Властислав на своем Месяце с мрачным видом выехал из конюшни и, ни на кого не глядя, направился к раскрытым воротам замка.
— Что это с ним? — удивился Федор.
— Подождите! — К ним бежал Павлик. — Федя, тебя Александр зовет!
Федя без колебаний махнул рукой Яну:
— Сегодня без меня!
— Может, тебя подождать? — предложил Ян.
— Не надо.
Он расседлал коня, отвел его в стойло и пошел во вторую башню. Тики ждал его в своем кабинете.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Ноги ничего? Выглядишь неплохо.
Федя довольно похлопал себя по колену.
— Как новые…
Тики задумчиво посмотрел на него.
— Мне нужно поговорить с тобой, Федор. Про тот случай, когда тебя загипнотизировал фокусник-экстрасенс. — Федя помрачнел. — Расскажи, что ты тогда чувствовал.
— Сначала ничего не чувствовал. Потом было ужасно. Все вокруг смеются, мать плачет. Всё как во сне. Временами себя будто со стороны видел и понимал, что я что-то не то делаю, а что именно — не знаю. Словно чужой ходил. Теперь я думаю, что так себя чувствуют люди, когда сходят с ума.
— Как ты считаешь, ты был тогда опасен для других?
— Да нет. Я же вообще мирный… Наоборот, я… Понимаете, я всех их любил, всех, кто надо мной смеялся… Только мне очень плохо было.
— А как ты вернулся в прежнее состояние?
Федя задумался, наморщив лоб.
— Так я же этого увидел, Дуя.
— Как?!
— Ну, увидел. Издалека. Мы тогда с обозом отстали от наших. А он волком скакал, на пригорке остановился, видно, думал, напасть ему на нас или нет. Бабы попадали все на землю, мужики на колени встали, шапки сняли. Говорили, мол, тогда пощадит, не тронет… И правда, глазами только посверкал и ушел в поле… А я сразу будто проснулся… От страха.
