Мишель Герасимова - Зона Сумерек
— То есть, ты хочешь сказать…
— Да. Аня — это пропавшая дочь Габриэль.
Я выронила тарелку. Тот сон… Тарелка упала на пол и с грохотом разбилась.
Габриэль моя мать?! Что за чушь??!
В кухню вбежали Конни и Макс.
— Аня, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Конни. Он бросился поднимать осколки, а Макс стал проверять меня на наличие порезов. — Что-то ты плохо выглядишь.
В другой момент я была бы безумно счастливо от его прикосновений, но я была не в состоянии не то что радоваться, я даже соображать связно не могла.
— Не может быть… — прошептала я.
— Аня, да что с тобой, в конце концов, ты можешь нормально объяснить? — Макс взял меня за плечи и заглянул мне в глаза.
Его теплые желтые глаза начали выводить меня из ступора, но когда я снова стала хоть что-то мыслить, то сразу приняла реальность такой жестокой, какая она всегда была для меня. Ведь Макс смотрит не на мое лицо. На лицо Габриэль. Он держит не мои плечи — её. Смотрит не в мои глаза…
Глаза стало предательски щипать, я сильно зажмурилась и с ненавистью вырвалась из его рук.
— Нет, нет!
Я кинулась со всех ног наверх, в спальню. Ворвавшись в комнату, прижалась спиной к двери. Долго стоять я не смогла, ноги дрожали, я устало опустилась на корточки. Слез я уже не замечала. Что за бредятина? Где этот солнафон разыскал весь этот бред?! Это просто невозможно! Мы просто похожи, вот и все! Я прижала руки к лицу, пытаясь так спрятаться от внешнего мира. Зачем они вообще меня приволокли сюда?! Что я тут забыла? Жила себе спокойно, простая девочка со странностями, никого не трогала, а тут такое выясняется… чушь… бред!..
— Что, узнала правду? — я убрала руки от лица. Напротив меня на кровати сидела Маришка. — Понимаю, не приятно правду узнавать, я вот жизни от этого лишилась.
— Что тебе надо от меня? — прорычала я, с силой сжимая кулаки.
— Я пришла выполнить обещание до конца.
— Какое обещание?
— Обещание, чтобы ты все узнала, узнала правду. Знаешь, о чем сейчас спорят твои друзья?
— Нет… И знать не желаю!
— Они говорят о тебе.
Я недоуменно уставилась на призрака.
— Ври больше.
— Не веришь? — прищурилась она. Я вытерла слезы тыльной стороной ладони. Маришка сидела уже прямо перед моим носом. — Пошли, послушаешь.
Она положила руку мне на плечо и в следующее мгновение мы стояли в коридоре.
— Не волнуйся, они тебя не увидят. У тебя хороший слух, ты все прекрасно услышишь отсюда.
Она указала рукой в сторону лестницы. Я прислушалась. Действительно, я слышала все до мельчайшего вздоха, но Макс рассказывал Конни о цели своего приезда, мне итак все это было известно.
— Мне это надо? — вдохнула я, радуясь, что ничего из ряда вон выходящего они не обсуждали, и попыталась уйти, но ноги меня не слушались. — Что за…
— Стой и слушай, — тихо сказала Маришка и исчезла.
Я снова попыталсь сдвинуться с места. Бесполезно! Мои ноги намертво приросли к полу.
— Соль привез? — вяло спросил Конни.
— Конечно. Так что с тобой случилось? Отчего ты такой хмурый?
— А ты от чего такой веселый?
— Просто хорошее настроение оттого, что я, наконец, разгадал эту загадку, которая тревожила меня с того момента, как я увидел Аню. Разве это преступление?
Я зажала рот, стараясь не дышать. Не верится, Макс так нежно произнес мое имя!.. Что это значит?
— Нет, но у тебя не было такого настроения уже лет шесть, — Конни выделил слово «шесть».
— К чему ты клонишь? — раздраженно сказал Макс.
Макс сказал что-то раздраженно? Что там творится? Почему я никогда не видела и не слышала его таким? А может, он всегда ведет себя так наедине с Конни?
— А вот к чему. Что тебе надо от Ани? Слишком уж живо ты стал интересоваться ею.
— С чего ты взял, Конни?
— А разве я не прав?
— Даже если прав, какая разница?
— Ты даже вообразить себе не можешь, какая мне до этого разница. Что тебе надо от неё? — сквозь зубы процедил Конни.
— Ничего, успокойся. Не претендую я на неё.
— Угу, конечно. Макс, ты привык обманывать всех и вся, особенно себя, но ты же знаешь, от меня ложь скрыть невозможно! Кто сам сидел и вспоминал о ней вечерами? И что ты что-то странное чувствуешь по отношению к ней? Кто говорил? Я думаю, она тебя запала в душу, и очень глубоко.
Что??!
— Да, я вспоминал о ней. Я от своих слов не отказываюсь. Но мне не столь важна Аня, сколь то, что она напоминает мне Габриэль, — неуверенно сказал Макс, будто сомневался в правдивости своих слов. — Аня даже фея её досталсь, я не вижу в этом случайности. Когда я смотрю на неё, то вижу Габриэль, будто она не умерала… Как же ты не можешь этого понять?! Чувства у меня не к Ане, а к Габриэль!..
Что?..
Конни раздраженно рыкнул и что-то разбил.
— Конни?
— Что? — злобно процедил он.
— Ты… Нет… Неужели ты?.. Влюбился? В Аню?!
— С чего ты взял? Мне просто обидно за неё, она мой лучший друг… — затравленно попытался возражать Конни.
— Вот это да. И даже не отнекивайся. Хоть ты и можешь чувствовать ложь, скрывать ты её тоже не умеешь.
— Даже если это так, что с того, какая тебе разница, блохастый?!
Макс хмыкнул. Я перестала дышать. Нечто, что держалось во мне на тонкой ниточке, оборвалось, выпустив жуткую жгучую боль. Почему эти слова так ранили меня? Кто мог подумать, что все обернется так?..
Я уже не усваивала то, что слышала. Как мне показалось, Конни сел на диван.
— Что мне делать? — тихо прошептал он. — Я для неё просто друг, а ты — нечто намного большее…
Мне захотелось кричать, топать ногами, что-то разбить, чтобы хоть как-то доказать неправоту слов Конни. Почему он думает, что он мне просто друг? Он мне очень, очень дорог, я никогда не встречала таких замечательных людей, как он, но…
Как бы мне не хотелось, он был прав. Макс действительно мне очень нравился. С самого первого момента, как я увидела его. Меня пленило тепло его желтых глаз, его приятный голос, его тело… и как бы теперь это не выглядело смешно — его запах. Я всячески пыталась оградить себя от этой мысли, я просто хотела быть ему другом, но, как видно, для меня этого уже никогда не будет достаточно.
Он самый невероятный парень, которого я когда-либо встречала, но… в его сердце навсегда осталась другая.
Только сейчас я осознала до конца, что окончательно и безповоротно влюбилась в Максимилиана…
— Знаешь, Конни, я не знаю, что тебе делать. Это не в моей компетенции давать такие советы, — безразлично сказал Макс, с типичной ему мужской солидарностью.
Вот такой он пень бесчувственный. Его даже не заботит несчастье друга. А считает ли он вообще Конни своим другом? Может, после смерти этой таинственной Габриэль ему стало плевать абсолютно на все, в том числе и на свою жизнь?
