Владимир Петров-Одинец - Лабиринты Гипербореи
– Сокол, вернись. Не пройти тебе с нею, отбрось морок! Русану собьёшь, и сам пропадёшь. Вернись!
– Ну и пусть пропаду! Без неё мне жизнь не мила, – Сокол втиснулся между Русаной и Славкой, схватил мальчишку за руку. – Веди. Авось пройду.
Туман холодал и сгущался с каждым шагом. Славка упорно шёл вперед, преодолевая растущее сопротивление – словно лабиринт вёл на крутую гору. Видимость исчезла совсем. Непроглядная белизна заполонила всё и скрыла даже землю. Славка наклонился – вообще ничего не видно! Поднёс руку к лицу – тоже ничего! Но он не ослеп – при моргании белизна менялась, исчезала. «Значит, всё так и должно быть!» – успокаивал себя мальчишка, ногой нащупывал камни витка, убеждался, что идёт правильно, и тянул друга за собой.
Голоса Русаны и Сокола звучали за его спиной:
– Я пройду… Ты пройдёшь… Я непременно пройду! Ты пройдёшь…
Сопротивление исчезло, солнце ударило в глаза. Славка зажмурился. Лабиринт кончился. Его рука по локоть ещё оставалась в холоде, и он дернул Сокола на себя, чтобы вытащить в этот мир. Но жесткая и сильная ладонь руса исчезла из сжатого кулака мальчишки.
– Меня не пускает, – донёсся слабый голос Сокола, – не пускает! Иди, любимая, коль нам не судьба…
– Нет, я не пойду одна!
– Прощай, Русана! Помни меня! Да иди же, не мучай!
Славка не видел, откуда доносились голоса. Он протянул руки вперед, зашарил ими, пытаясь нащупать прошлое. Русана вылетела навстречу из ниоткуда, словно от мощного толчка. И тут же бросилась назад, но белый туман исчез. Прошлое осталось в прошлом, а дверь в него закрылась.
Со всех сторон полыхали вспышки, целились объективы. Вокруг толпились люди, одетые в странные и неудобные одежды. Они говорили на каком-то знакомом языке. Но Славка не понимал, о чём. Ему было не до этого. Он придерживал рыдающую одноклассницу, гладил русые волосы, перевязанные красной лентой. Слов у него никаких не было. Да и помогли бы они?
Глава 49
Двадцать первый век
– Товарищ лейтенант! Тут детишки невесть откуда приблудились. Одеты, как староверы. Сперва говорили по-ненашенски, распевно так. Потом опамятовались, на русский перешли. Но такое городят, что голова кругом идёт. Твердят, что из Сибири сюда чудом перенеслись. Порют чушь несусветную. Видать, умишком тронулись…
Милиционер докладывал старательно, но слишком подробно и путано. Из чего дежурный офицер сделал вывод: – пьян, негодяй!
– Трезв, как стеклышко! Да вот они, со мной. Через часок-другой доберемся, если погода не… – участковый, которому Большой Заяцкий остров надоел пуще горькой редьки, постучал по дереву. – Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!
Шторм налетел на Соловецкие острова позже, когда Славка и Русана уже довели до головной боли полковника криминальной милиции:
– Не надо врать! Скажите, кто вас украл и как привёз туда, на остров? Откуда такой нож? Почему странно одеты?
Русана плакала, Славка злился. Эти взрослые никак не хотели принять правду за правду! Один с ними сюсюкал, второй принялся запугивать отправкой в интернат для малолетних преступников. Этот пожилой милиционер с большими звёздами подробно записал адреса и телефоны, надиктованные детьми. Но звонить не спешил:
– В Новосибирске уже ночь. Запрос на вас я отправил, утром они ответят. Это еще шесть часов. Давайте, не будем тратить время напрасно? Честно расскажите мне, где вы болтались два месяца? На чем и кто вас сюда привёз? Ну, не на крыльях же вы прилетели!
– Именно на крыльях! – Чуть не в сотый раз повторил Славка. – Только не сейчас, а в прошлом. Нас Олен, волшебник, отправлял. Поставил у входа в лабиринт и велел идти. Тут сразу пришел туман, почти ничего не стало видно. А как мы лабиринт прошли – стоим на том месте, откуда начали. И туристы на нас смотрят…
Полковник ещё раз пролистнул рапорт участкового, набрал его номер:
– Ильин? Полковник Федоров. Твой рапорт читаю. Ты сам видел, как дети появились? Кто из туристов видео снимал? И куда эта группа отправилась?
Пока оперативники копировали и доставляли видеозаписи и фотографии, детей накормили. Врач поговорил отдельно с Русаной и со Славкой, заглянул в глаза, постучал молоточком по коленям, локтям и плечам.
– Вы знаете, полковник, признаков психического расстройства я не нахожу. Если и бред, то удивительно детализированный и точный в мелочах. Допускаю, что они переиграли в компьютерную игру, какое-нибудь фэнтези… Я бы посоветовал не мудрить, дать им телефон. Пусть свяжутся с родителями. Всем станет спокойнее, если они те, за кого себя выдают… Тамошние психиатры и будут ребусы разгадывать…
Русана вцепилась в трубку, немедленно перестала плакать:
– Мамочка, это я! Я нашлась! Я никуда не пропадала! Мамочка, не плачь, я жива. Мы со Славкой на Соловецких островах, – она захлёбывалась словами, жестикулировала свободной рукой. – Нет, мамочка, я здорова! Мамулечка, я тебя люблю… Ой, что с нами было… Мы в прошлое попали… а потом из Сибири верхом… Я не сошла с ума…
Полковник еле отобрал у девчонки трубку, чтобы уточнить некоторые детали:
– Вы сами прилетите за ней? Тогда давайте согласуем время, чтобы без проблем. И номер дежурной части запишите, диктую…
На славкин звонок ответил папа. Динамик громкой связи очистился от гудков, и прозвучало чёткое:
– Быстров слушает.
– Папа!
– Говорит полковник милиции Федоров. Извините, что поздно, но дело неотложное. Здесь, на Соловецком архипелаге, нашелся мальчик. Заявляет, что он ваш сын, Ярослав. Даю ему трубку. Удостоверьтесь и подтвердите, что готовы за ним приехать.
Славка никогда не слышал у папы такого голоса. Только задав миллион вопросов и дав миллион ответов, два Быстровых пришли в себя. С полковником разговаривал уже деловой и полностью владеющий собой сотрудник эмчеэс:
– Да, я сейчас с её матерью свяжусь, вылетим вместе. По моим прикидкам, завтра вечером, в самом скверном раскладе, будем у вас. Спасибо, товарищ полковник. До встречи! Уж приглядите за этими архаровцами, чтобы снова не пропали!
Глава 50
Старый петроглиф
– Что значит, не могу? Врачи сказали – нельзя его волновать! Хочешь, чтобы он снова с ума сошел? Отпрашивайся!
Мама нервничала, говорила громко. Славка не подслушивал, но попробуй остаться в стороне, когда родители ссорятся! Пришлось подняться с постели, прошлёпать на кухню:
– Перестаньте. Не может папа, значит, поедем позже…
Но голос мальчишки дрогнул. У мамы в глазах опять плеснулся ужас. Славка пожалел, что не справился, выдал своё огорчение.
