Джеймс Гарднер - Неусыпное око
Ну и пусть… ну и пусть. Я вдруг поняла, что едва сдерживаю слезы, когда полицейский глиссер летел, паря над лесом и тундрой, к моей родине. Света внизу не было, только сияние звезд, отражаемое снегом. Я вспомнила ночи моей юности, прогулки по такой тьме — с папой, с мальчиком, с друзьями; виды прогулок различались, но каждая была неповторима и волшебна.
Забавно, как забываешь о волшебстве. Даже когда вы говорите (как мы все утверждаем), что совсем не утратили детскости, все равно понимаете, что много лет не ощущали даже малейшего трепета волшебства. И этого ни за что не признаешь, пока волшебство не снизойдет на тебя снова.
Мрак. Безмолвие.
Свет в салоне глиссера был тусклый. Какой-то полицейский бормотал, планируя действия в непредвиденных обстоятельствах. Но меня это вовсе не касалось. Я села у окна и позволила ночи поглотить мои мысли.
Непроницаемая ночь тундры: та же ночь, что баюкала когда-то меня маленькую. Та же ночь, что окутала этот край тишиной на невыразимо безлюдные века.
Глубокие корни. Неразрывность. Дом.
Саллисвит-Ривер вырос. Наша старая семейная резиденция некогда стояла на окраине городка, а теперь она соединилась с другой симпатичной деревушкой, утыканной сувенирными лавками для туристов, гостиницами для туристов и увеселительными центрами для туристов. Нынче был мертвый сезон: слишком поздно для лыж, слишком рано для походов, слишком слякотно почти для всего.
Глиссер приземлился на парковке гостевого дома. Четикамп, Тик и я подождали, пока отряд не перегруппируется, чтобы развернуться по всему периметру. Эти дуболомы, бодро крадучись, растворялись в темноте. Я сомневалась: означает ли это уверенность, что неприятностей не будет, или радость от того, что скоро они могут оказаться на линии огня?
На пути к дому один из сыщиков заключил пари со всеми желающими, что Майя Куттэк совершенно не причастна к убийствам. В худшем случае она могла просто бездумно болтать в общественном месте, сплетничая о том, что ее задушевный дружок Чаппалар должен возглавить тайную проверку на насосной станции № 3. Один из настоящих злодеев, видимо, услышал ее и не упустил шанса завалить проктора при исполнении.
Сыщик, предложивший данную теорию, был мужчиной по имени Уиллис Блик — кругленький, пухленький хомо сап с гладким мальчишеским лицом, которое уж точно обрекало его на роль «доброго полицейского» на протяжении всей службы. Его напарником была Феллбурни, дивианская женщина из рода туе-туе: на голову выше меня, плотная, как древесный ствол, с распирающими одежду мускулами. Туе-туе изначально создали для жизни на планете, гравитация которой превышала 2,3 земной; Джупкур как-то пошутил, что их сгенерировали не генетически, а геологически, наподобие ходячих громадных построек, играючи отжимающих лежа девятисоткилограммовые штанги. Среди друзей Феллбурни слыла весьма приятной женщиной, классической «доброй великаншей», но я могла представить, как на службе она превращается в «злого полицейского» в любой момент, когда ей заблагорассудится.
Сыщики пошли вперед, а Четикамп, Тик и я следовали за ними по дорожке к парадному входу гостевого дома. Моя прежняя полусфера располагалась где-то рядом — трудно было сказать, где именно, потому, что знакомые ориентиры скрывались в темноте. Но опять же, как знать, что ориентиры вообще остались? Камни и деревья моего детства могли убрать, чтобы освободить место для крокетной площадки при гостевом доме.
Парадная дверь открылась при нашем приближении, и мы вступили в безжалостно уютный вестибюль. Мягкие кресла, обитые шкурой облокотов, стояли пухлым палевым полумесяцем у камина, возле которого пол был опять-таки полукружием вымощен плиткой. В камине горели поленья синествола; я могла отличить их дым, в котором была навязчивая клубничная нотка, тонкая, но достаточно сладкая, чтобы мой желудок запротестовал. На этом островке спокойствия никого не было, а за стойкой у дальней стены зала стояла пожилая женщина-улум в ожерелье из деревянных бусинок. Она подняла голову, улыбнулась и произнесла:
— Добрый вечер. Могу ли я вам помочь?
Феллбурни и Блик предъявили удостоверения. Дама (с нагрудной визиткой, на которой значилось «дежурная») взяла удостоверение Блика и приложила его к своему имплантату в запястье, чтобы мировой разум проверил данные. Мы все одобрительно покивали — слишком много доверчивых граждан не глядя принимают тисненное золотом удостоверение за чистую монету. За доли секунды мировой разум по цепочке установил связь с Бликом (точнее, с имплантатом в его запястье) и отправил подтверждение, что да, настоящий следователь Уиллис Блик, офицер с хорошей репутацией в полиции Бонавентуры, стоит буквально в одном шаге от собственного удостоверения. Дежурная вернула удостоверение Блику.
— Что привело вас в Саллисвит-Ривер, офицеры?
— Мы ищем женщину по имени Майя Куттэк, — сказал Блик. — Она здесь живет?
— Госпожа Куттэк сняла у нас комнату, да, — ответила дежурная. — Она поселилась у нас еще осенью — арендует комнату помесячно. Но я ее не видела уже несколько дней.
Стоящий подле меня Четикамп напрягся. Я предполагала, что полицейские лучше умеют скрывать свои чувства.
— Знаете ли вы, куда она могла уехать? — спросила Феллбурни.
Дежурная прошептала команду своему имплантату в запястье, потом повернулась к экрану на столе, чтобы считать результат.
— Госпожа Куттэк не сообщила нам, куда направляется. За последнее время она несколько раз съездила в Бонавентуру, к тому же у нее есть походное снаряжение для любой погоды. Вы знаете, что она археолог? Для нее нет ничего необычного в том, чтобы периодически проводить вне дома по нескольку ночей, исследуя различные места раскопок в этом районе.
«При том что она так и не получила лицензию. Похоже, наша Майя не в ладах с законом».
— Знаете ли вы, где она может проводить раскопки? — уточнил Блик.
— Она интересовалась заброшенными шахтами. Здесь их несколько, им более трех тысяч человеческих лет. Я могу одолжить вам отличную обзорную карту, на которой отмечены все известные места их расположения, хотя сомневаюсь, удастся ли вам найти доктора Куттэк в этих местах. Поговаривали, что она нашла новое интересное место. Но опять-таки, я никогда не слышала, чтобы она сама об этом упоминала; просто кто-то из обслуживающего персонала делился предположениями.
Возникало множество других вопросов. Когда точно Майю последний раз видели в гостевом доме? За два дня до гибели Чаппалара. Были ли у Майи друзья, которые могли бы быть в курсе ее нынешнего местопребывания? Госпожа Куттэк жила замкнуто. Приходили ли к Майе когда-нибудь посетители? Дежурная таковых не припоминала.
