Джон Варли - Титан
— Будь ко мне снисходительна. Объясни ему все, ладно?
Сирокко сделала все, что было в ее силах. После нескольких попыток он, казалось, заинтересовался и ткнул пальцем с оранжевым ногтем в точку около западного Гипериона.
— Следовательно здесь, неподалеку от городка, должна находиться огромная лестница в небеса?
— Да, недалеко от города титанид тоже.
Мейстерзингер нахмурился:
— Почему же я не вижу ее?
— Я понял это, — сказал Джин по-английски. — Потому что я еще не изобразил его, — пропел он. — Одним росчерком он нанес вторую точку рядом с большей.
— Как эти линии убьют всех ангелов? — спросил мейстерзингер.
— Он спрашивает зачем я все это нарисовал? — обернулся Джин к Сирокко.
— Нет, он спрашивает, как с помощью этого можно убить ангелов, и я хотела бы добавить к этому свой вопрос: какого дьявола ты всем этим занимаешься ? Я запрещаю тебе продолжать это обсуждение. Мы не можем помогать ни одной из воюющих сторон. Ты что, не знаком с Женевскими протоколами по контактам?
Джин какое-то время молчал, глядя мимо нее. Затем он посмотрел на нее и тихо сказал:
— Ты что, уже забыла всю эту резню, или ты и в самом деле ничего не видела? Выпрыгнуло пятнадцать этих ослов, уничтожены были все, кроме одного, погибло еще двое, которые были вместе с вами. Ангелы потеряли двоих, плюс одного раненого.
— Троих. Ты не видел, что произошло с третьим. — Сирокко до сих пор становилось плохо, когда она вспоминала эту ужасную картину.
— Все равно. Дело в том, что они предприняли новую тактику. Они совершили поездку верхом на цеппелине. Сначала мы подумали, что они сговорились с ним, но, как выяснилось, сам цеппелин тоже был в растерянности. Они сохраняют нейтралитет. Ангелы сели на цеппелин во время бури, и он посчитал, что добавочный вес образовался за счет воды. Во время дождя он несет пару лишних тонн.
— Какова наша роль во всем этом? Ты заключаешь союз? У тебя нет на это полномочий. Это могу делать только я, как капитан корабля.
— Наверное, мне следовало бы указать тебе, что корабля теперь нет.
Если он хотел нанести ей удар, то он не мог придумать ничего лучшего, чтобы достичь цели. Сирокко прочистила горло и продолжала:
— Джин, мы здесь не военные советники.
— К дьяволу, я просто подумал, что мог бы им кое-что показать. Наподобие этой карты. Они тоже нуждаются в новой тактике, но…
Мейстерзингер засвистел на высокой ноте, таким образом он прочищал горло. Сирокко сообразила, что они не обращают на него внимания.
— Извините меня, — пропел он, — это и в самом деле очень хороший рисунок. Я нарисую его у меня на груди к следующему празднику трех городов. Но мы говорили о том, как убить ангелов. Мне бы хотелось услышать больше о сером порошке силы, о котором ты рассказывал раньше.
— Боже мой, Джин! — воскликнула Сирокко, затем овладела голосом и уже спокойно обратилась к мейстерзингеру:
— Мейстерзингер, мой друг, который недостаточно хорошо знает ваши песни, неправильно выразился. Я знаю, что никакого порошка не существует.
Мейстерзингер безмятежно посмотрел на Сирокко. — Если нет серого порошка, то расскажи мне о устройстве, швыряющем в воздух копья дальше, чем это можно сделать рукой.
— И опять ты неверно понял. Пожалуйста, подожди немного. — Сирокко обернулась к Джину, стараясь оставаться спокойной: — Джин, уходи отсюда, я поговорю с тобой позже.
— Роки, я только хотел…
— Это приказ, Джин.
Джин все еще колебался. Сирокко владела приемами рукопашного боя, у нее была большая дистанция для удара, но и он умел бороться и был сильнее. Сирокко была далека от мысли драться с Джином, но внутренне была готова к этому.
Напряженный момент прошел. Джин расслабился, хлопнул ладонью по столу и с гордым видом вышел из комнаты. Мейстерзингер проводил его взглядом, он все примечал.
— Мне жаль, если я послужил причиной ссоры между тобой и твоим другом, — пропел он.
— Это не твоя вина. — Руки у Сирокко после стычки с Джином были абсолютно холодные.
— Я… послушай, мейстерзингер, — пропела Сирокко, — кому ты веришь, мне или Джину?
— По правде говоря, Ра-кии, у тебя такой вид, как будто ты что-то скрываешь.
Сирокко посасывала костяшку пальца, раздумывая, что делать. Мейстерзингер был уверен, что она лжет, но как много он уже узнал?
— Ты прав, — пропела она наконец. — У нас есть порошок силы, у него достаточно мощи, чтобы разрушить весь этот город. Мы владеем таким секретом разрушения, что мне стыдно даже намеком говорить об этом. С помощью этого оружия можно проделать такую дыру в вашем мире, через которую в холодное пространство вытечет весь воздух, которым вы дышите.
— Ничего лучшего нам и не надо, — пропел мейстерзингер. Он выглядел заинтересованным. — Этому порошку можно будет найти хорошее применение.
— Я не могу дать его тебе. У нас его нет с собой.
Мейстерзингер, очевидно, тщательно обдумал свою песню, прежде чем наконец опять запеть.
— Твой друг Джин сказал, что есть возможность изготовить это оружие. Мы хорошо разбираемся в дереве и в химии растительного происхождения.
— Наверное, он прав, — вздохнула Сирокко, но мы не можем передать вам этот секрет.
Мейстерзингер молчал.
— Мои личные чувства не имеют большого значения, — объясняла Сирокко. — Те, кто выше меня, наши мудрецы, сказали, что следует так поступать.
Мейстерзингер пожал плечами:
— Если ваши старейшины приказали это, то у тебя небольшой выбор.
— Я рада, что ты понимаешь это.
— Да, — он опять помолчал, старательно что-то обдумывая.
— Твой друг Джин не такой почтительный по отношению к старейшинам. Если я снова попрошу его, он может быть расскажет, что надо нам для победы.
У Сирокко замерло сердце, но она постаралась не подать виду, как на нее подействовало это предположение.
— Джин забывчивый. Он пережил тяжелые времена за время этого путешествия; мысли его разбрелись, но я напомнила ему о его долге.
— Я вижу. — Он опять задумался, предложив ей между тем стакан вина, который она с удовольствием выпила.
— Я думаю, что самостоятельно могу придумать метатель копий. Эластичный прут, концы связаны вместе ремнем.
— По правде говоря, я удивлена, что вы до сих пор не придумали этого. У вас много гораздо более сложных вещей.
— Мы делаем что-то вроде того, во что играют дети.
— Меня приводит в недоумение ваша война с ангелами. Почему вы сражаетесь?
— Потому что они ангелы, — насупившись ответил мейстерзингер.
— Только лишь по этой причине? На меня произвела впечатление ваша терпимость по отношению к другим видам. Вы не питаете враждебности ни ко мне, ни к моим друзьям, ни к цеппелинам, ни к йети в океане.
