Александр Карпенко - Гребцы галеры
Доводилось ли вам видеть собаку, ползающую на коленях? Не на четвереньках, не на брюхе - на коленях? Мне не доводилось. Сегодня увидел впервые.
Крупный темно-желтый пес в черную тигровую полоску полз ко мне от ворот, цепляясь за полувытоптанную траву передними лапами и подтягивая к ним парализованную заднюю часть тела, опираясь на колени - так, как нормальная собака перемещаться не в состоянии.
За псом тянулась клейкая полоска жидких испражнений - определенно, перебит позвоночник в поясничном отделе. Вот и подтверждение диагнозу продолговатая пролысина шрама поперек хребта - аккурат в размер автоматного приклада.
Обыкновенно таких собак умерщвляют из чисто гуманных соображений: чтобы не мучить и не мучиться самим, на них глядя. Эту оставили жить. Из жалости? На потеху?
Стержневой хребет моей жизни перебила лютая доля, зашвырнув сюда. Лишенный всего, что было мне дорого, ползаю вот так же, бессмысленно цепляясь за возможность смотреть и дышать. Их у меня не отобрали. Из жалости? На потеху?
Ворота лагеря - высокие, сплошные. Мелькнул в окне будки чей-то глаз, железная створка медленно поползла в сторону Динамик громкоговорителя промычал:
- Быстрее отъезжайте за барак, если хотите остаться целы.
В подтверждение этих слов, поперек предзонника вздыбились фонтанчики земли, завизжал от камня стен рикошет.
Патрик явил чудеса скоростного вождения, прямо-таки телепортировав наш транспорт под прикрытие ободранной стены жилого корпуса.
Я выбрался из автомобиля, озираясь. К кому обращаться, было непонятно. Никто не встречает, не бежит к машине с дежурными воплями: "Скорее, скорее!" Что здесь происходит? Окинул лагерь взглядом.
В дни своей молодости я служил в войсках, охраняющих вот такие же лагеря, или, как это у нас называлось, "зоны". Заключенных, правда, не конвоировал и на вышках не стоял - просто связистом тянул свой обязательный армейский срок. Но общее представление об устройстве тюремных заведений получил.
Лагерь невелик, жилая часть даже не отделена от рабочей - длинного строения, явно фабричного вида. Странно, это не в традициях подобных учреждений. Кроме рабочего и жилого корпусов, различается бездействующая кухня, хорошо огороженная казарма охраны и небольшое строение с забранными железным листом окнами - скорее всего внутренняя тюрьма, карцер. Все это обнесено высокой кирпичной стеной со сверкающими спиралями проволоки-бритвы поверху. Ага, вот и изоляторы - проволока еще и под током. По углам - деревянные вышки.
Похоже, под лагерь приспосабливали строения, имевшие изначально другое назначение - что-то вроде монастыря, что ли? Из-за этого сектора обстрела с вышек не перекрываются, образуя "слепые" зоны. Неграмотно.
Черт возьми, да куда люди девались? Раздосадованный, я заорал на весь двор:
- Есть кто живой?!
Ответ раздался совсем недалеко от меня:
- Слышь, что орешь? Глухих нету.
Около стены, примостившись на корточках, неподвижно сидел голый по пояс бритоголовый человек звероватого вида, покуривая внушительную самокрутку из газетного листа. Я направился к нему Шибанул в нос запах дешевого табака и лука.
- Куда все запропастились?
Амбал, словно не слыша вопроса, спокойно разглядывал меня подвижными маленькими глазками. Руки, плечи, грудь и спина его были сплошь покрыты татуировкой. В причудливом переплетении змей, кинжалов, куполов, цепей и непонятных надписей выделялся мастерски исполненный красной тушью на волосатой груди орел. Когда заключенный двигался, казалось, что гордая птица взмахивает крыльями.
Наконец татуированный закончил обследование и, не отвечая на мой вопрос, поинтересовался:
- Ты кто есть? Обзовись.
- Шура.
- Психический, что ли?
- Ну, вроде как.
- Это ты Кабана повязал?
Я кивнул. Было когда-то такое дело. В глазках сидящего родилось подобие интереса, он привстал.
- Здоров ты ножичком баловать, слышал. Ладно. Я - Волдырь.
- Кто нас вызвал?
-Ну я.
- А что произошло?
- Да этот Кузя чокнутый своих наколбасил целую гору. Теперь сидит там, как сыч на толчке, и шмаляет по ком ни допадя.
- Что за Кузя? Каких своих?
- Пошли, сам зирнешь. Только сильно не высовывайся, коли у тебя не две головы, конечно.
Одна, увы. Я с осторожностью выдвинул ее из-за оштукатуренного угла барака.
По двору валяются разорванные тела охраны - человек шесть, если не больше. Часовые на трех вышках тоже расстреляны - двое распластались на земле, один повис на ограждении площадки. Не похоже, чтобы кто-то мог уцелеть - по ним молотили пулями долго и с чувством.
Четвертая вышка подает признаки жизни - ствол пулемета с навернутым на него длинным конусом пламегасителя ходит из стороны в сторону, пытаясь нащупать малейшее шевеление во дворе.
- Вон там он и засел, Кузя полоумный.
- Ну и зачем ты меня вызвал? Здесь работа для военной полиции.
- Мне - и легавым стучать? - оскорбился татуированный. - Западло! Да и чокнулся он, сто пудов. Все орал, что не может глядеть, как пеньки мучатся.
- Кто?
- Да пеньки, - терпеливо объяснял Волдырь, - ну эти, из цеха. Их паук до того заморочил, что точно, как пеньки стали. Побазарить не с кем.
-Паук?
- Да ты откуда свалился, в натуре? - изумился собеседник. - Идем, покажу.
Длинный зал производственного корпуса заполняли стоявшие в четыре ряда высоченные стойки, выкрашенные в серый цвет. Наверху стоек крепились странной формы контейнеры, от них тянулись вниз блестящие яркие нити, концы которых болтались над наклонно стоящими на полу шестигранными рамами.
Перед каждой рамой - простой табурет с сидящим на нем заключенным. Лица людей отрешенно-отсутствующие, глаза пусты. Руки всех синхронно, как по команде, взлетают вверх, хватают нить, рывком сдергивают и крепят сложным узлом на раме. Завязав узел, снова вздымаются, продолжая раз за разом бесконечное размеренное движение.
А ведь правда, по команде! Из скрытого где-то динамика несется нечто вроде монотонной мелодии без слов. Руки работающих с точностью балерины совершают сложные эволюции в такт ей.
- Вон он, паук-то. - Волдырь показал вверх. Пение издавал, оказывается, вовсе не динамик. Над дальними воротами цеха, невесть как держась на стене, растопырилось многоногое чудище - не то гигантский краб, не то и впрямь паук ярко-золотого цвета. Шевеля членистыми лапами и помаргивая многочисленными красными глазками, монстр широко разевал беззубый клюв, откуда раздавались заворожившие арестантов звуки.
- Он их и дурит, чтоб плели лучше свою тряхомуть.
- Что здесь производят? - не мог понять я существо процесса.
- Там где-то у вояк штука торчит. Зеркало звать. Через нее сюда попадают. А это к нему запчасти. Сорок девять кусков - отражатель. Крякнет Зеркальце у фуражек - раз-два, и новое воткнут. Их тут до драной Феклы уже напасли, на два века вперед хватит.
![Айзек Азимов - Робот, который видел сны [Сны роботов]](/uploads/posts/books/56487/56487.jpg)
