Кирилл Юрченко - Люди в сером 3: Головоломки
— А как же наши находки? — спросил Павлюков.
— Они уже будут ждать нас там, я отправлю их прямиком из Свердловска срочной дипломатической почтой.
— А где это «там»? — ошеломленно спросил Штерн.
— В Германии, — сказал Павлюков. — Мы летим в ФРГ. Вы слышали когда-нибудь о таком городе — Ольденбург?
* * *16 июня 1983 года
Он лег спать, как всегда, утром, когда солнце уже вовсю сияло на безоблачном небе. Рывком сел на постели и прислушался. Стояла тишина, даже машин за окном не было слышно. Улочка вообще была маленькой, спокойной и ездили по ней не часто.
Внутренний голос тоже молчал. Казалось, не было вообще никаких причин для тревоги, но он уже знал, что это не так. Что-то менялось в структуре окружающего дом и квартиру пространства. Что-то пока еще мелкое, незаметное, но готовящееся перерасти в крупные неприятности.
Он быстро, но без суеты, надел штаны, аккуратно застелил постель, уже зная, что спать на ней не придется. Ни сегодня, ни, скорее всего, вообще. Потом прошел из спальни в гостиную. Балконная дверь была раскрыта — он никогда не закрывал ее на ночь, — но угроза оттуда была слабая, далекая, едва заметная. На нее можно было пока что не обращать внимание.
Солнце расстелило на полу горячие желтые квадраты. Он сел на один из них в позу лотоса, глубоко вдохнул, сделал над собой усилие и растворился в ласковых солнечных лучах.
И мгновенно все вокруг изменилось. Пространство вокруг сгустилось, затвердело, стало упругим и жестким, как батуты в спортзале, где он когда-то проходил тренировки. Визуально оно казалось заполнившем воздух малиновым киселем, и сквозь этот кисель протянулась тонкая паутина черных нитей, почти неощутимых и одновременно как бесконечно прочных, так и бесконечно эластичных. Нити эти тянулись далеко за пределы квартиры, дома, и даже улицы. И малейшее касание к ним заставляло их вибрировать в особых тональностях, передавая не только сам факт касания, но и некоторые характеристики того, что нарушило их покой.
Плавным движением он протянул сквозь кисель руку и собрал в пучок нити, ведущие из квартиры на площадку и далее на лестницу. Нити мгновенно вросли в ладонь и протянулись по телу к мозгу. И он не увидел, но почувствовал: в подъезде были враги, много врагов. Они, стараясь быть бесшумными, что выглядело забавно, потому что они никак не могли миновать нити, которых даже не видели, поднимались по лестнице на пятый этаж. К нему.
Мельком он вспомнил, что когда-то и сам был таким, уверенным, бесшумным, и, казалось ему, всемогущим. Но это было давным-давно, совсем в иной жизни, и даже не с ним. Разве знал он тогда, что такое настоящее всемогущество? Каким же наивным было то беспомощное существо, из которого родился Он Настоящий. И он только-только родился, ему еще развиваться и развиваться, а его уже хотят убить. У него впереди еще тридцать Головоломок, и даже Он Настоящий не может пока что сказать, кем станет, когда решит их все. Пока что он знал лишь одно: мир, лежащий за стенами его более чем скромной квартирки, несовершенен и нуждается в изменениях и улучшениях. В слишком многих улучшениях и кардинальных изменениях. Почему Боги не могут оставить в покое людей? Потому что сердца их полны жалости к ним, жалким и беспомощным, слепо тычущимся в разные стороны, хотя всего-то и нужно, что открыть глаза, осознать себя в реальном мире и взять то, что нужно…
Они враги. Они пришли убивать, но умрут сами. И не поможет им ни численное превосходство, ни тренировки и выучка, ни смертоносные железяки, такие же жалкие на самом деле, как и они сами. Он резко выдохнул воздух и порвал с ними последние связующие нити, нырнув на еще более глубокий пласт бытия.
Теперь он всей кожей спины и рук впитывал энергию щедрого солнца, аккумулировал ее, запасал и готовил. Перед его закрытыми глазами засветилась призрачным светом схема дома. Он легко проник через прозрачную стену и уже воочию увидел врагов, идущих его убивать. Их было около десятка, поднявшихся уже на уровень четвертого этажа. Почти все, кроме троих замыкающих, в черных спецназовским комбезах, касках, амуниции, с короткими автоматами без прикладов — десантный вариант «АК».
Время замедлило ход, почти остановилось, и движения идущих убивать врагов стали плавными, как при очень замедленной съемке. Он видел их сразу со всех сторон, мог по очереди осмотреть каждого до мельчайших подробностей, но это было ненужно и неинтересно. Он расширил свое сознание еще сильнее, охватывая пятиэтажку снаружи, распространяясь через улицу, уделяя особое внимание крышам и балконам соседних домов.
Еще трое врагов обозначились там, именно в тех местах, где он и сам когда-то расставил бы посты. У этих были уже не автоматы, а снайперские винтовки. Они еще не знали, что, обнаруженные, они не опасны, да и не были никогда таковыми для него. В нужный момент они просто его не увидят.
Он немного отпустил время, чтобы не ждать слишком долго, и пятеро в комбезах бегом взлетели на площадку пятого этажа. Четверо встали по обе стороны двери его квартиры. Пятый — командир — за ними, у стены с ведущей на чердак железной лесенкой. К ним тяжело протопали еще двое с чугунной чушкой, способной с одного удара вышибить любую дверь, благо в «хрущевках» они были хлипкие, чуть ли не картонные.
— Три нуля, — шепнул в рацию командир.
С грохотом рухнула в прихожую выбитая дверь. Здоровяки синхронно отступили назад, резко поставили чушку, чуть не проломив площадку, и взяли автоматы наизготовку. Двое нырнули в полутемную прихожую и встали по сторонам. Двое других бесшумной походкой ниндзя пронеслись мимо них и резко распахнули дверь в комнату.
Он снова замедлил время почти до нуля. Почти, но не совсем. Он сам не знал, в чем тут дело, но вместе с этим умением, которое дал ему третий артефакт, он получил предупреждение, запрещающее останавливать время полностью. Почему? Он не знал. Может быть, потому что если время станет нулевым, сам он тоже утратит способность к движению и превратиться на веки вечные в неподвижный монолит. А может быть — он тоже думал об этом, — он вовсе не замедляет время. Время течет, как и текло, просто он научился очень ловко проскальзывать между мгновениями. Быстро, очень быстро, но не абсолютно мгновенно, поэтому ему казалось, что время замедляется, но полностью оно не останавливалось никогда.
Впрочем, до сего дня у него не было очень уж большого опыта. Так, немного поупражнялся и отставил в сторону, на черный день. И вот он пришел.
Двое спецназовцев застыли в распахнутых дверях комнаты. Медленно, очень медленно и неуклонно их головы поворачивались к нему, сидящему посреди комнаты, медленно поднимались стволы автоматов. Он глянул на себя их глазами и сперва усмехнулся, а потом сильно удивился.
