Ильдар Абдульманов - Царь Мира
Фраза звучит блестяще, успел подумать Сергей, и в это время из дверей выбежал вахтер.
— Живой! — заорал он. — Придурок! Убиться решил?!
Он подбежал к больному, взял его за второй рукав, помогая Клюкину. Выпавший из окна встал на ноги и уставился на них, словно убеждаясь в их наличии.
— Ну, сука! — повторил он.
— Они все тут рехнулись, — сообщил вахтер Клюкину, узрев в нем представителя власти. — Главный сидит у меня в фойе, и все там как замороженные.
Что бы это значило? — озадаченно подумал Клюкин, потом обратился к больному:
— Ты сам прыгнул, что ли?
— Хрена — сам! — хрипло ответил тот. — Эта сука заставила.
— Кто?
— Да эта телка, блин! Фиг ее знает, кто она. — Пострадавший сплюнул.
— А почему пьяный? У вас что тут, микстуры на спирту? — поинтересовался Клюкин.
— Да я немного… принял… подлечиться, — хмуро сказал больной, поняв, что имеет дело с милиционером.
— Ну и как, подлечился? Идти можешь?
— Могу.
— Давай показывай свою суку.
Все четверо прошли ко входу, Сергей широко распахнул двери, помог войти Клюкину и вахтеру, которые поддерживали пострадавшего. Зайдя в фойе, они увидели сидевших на диванах врачей. Никто из них не двигался, и это разозлило Клюкина, особенно когда он увидел среди прочих главврача.
— У вас тут пьяные больные из окон прыгают, Николай Дмитриевич, а вы сидите.
Тут же он вспомнил о событиях этой ночи и вдруг понял, что врачи, скорее всего, в изнеможении после операций.
— Извините, вы из реанимации? — спросил он.
— Алина жива? — почти одновременно спросил Калинин, шагнув по направлению к главврачу.
— Да-да, — ответил тот. — Пока все живы. Черт… Он что, прыгнул?
— Ну да, — пробормотал Калинин.
— Опять нажрался, — с досадой сказал главврач. — Нина, я же просил последить, чтобы в палате не было спиртного.
— Да не уследишь за ними, Николай Дмитриевич, — жалобно сказала медсестра. — Они чуть ли не в заднице его притаскивают.
— Он говорит, что не сам прыгнул, а ему помогли, — сказал Клюкин. — Давайте посмотрим его палату.
Главврач кивнул, с трудом поднялся, за ним поднялась и медсестра. Главврач, правда, подниматься в палату и не собирался. Он посмотрел на медсестру, та вздохнула и сделала несколько шагов к лестнице.
— Пошли, показывай, — сказал Клюкин пьяному. На втором этаже они подошли к двери с надписью «Реанимационная» и со световым табло сверху.
— Вот здесь, — сказал пьяница. — Тут она.
— Это же реанимация, — сказала медсестра, — ты что, оттуда выпал? А как ты туда попал?
— Ладно, разберемся, — сказал Клюкин. — Войти в реанимацию можно?
— Вообще-то нежелательно, — нерешительно начала медсестра, — но если халаты возьмете… — И она протянула Сергею и Алексею белые халаты.
Медсестра вошла первой, застыла на пороге, и Клюкину пришлось вежливо, но решительно потеснить ее плечом.
Окно палаты было разбито — вернее, высажено. Алина сидела рядом с лежавшим на столе Эдиком, глаза ее были полузакрыты. Услышав, что кто-то вошел, она безразлично подняла веки и снова прикрыла глаза.
— Алина, ты как?… — спросил Сергей. Она сделала неопределенный жест.
Клюкин обернулся и с удивлением обнаружил, что пострадавший исчез. Он тут же вышел в коридор. Пьяница неверной походкой, стараясь держаться поближе к стене, осторожно крался к лестнице. Клюкин догнал его и схватил за плечо.
— Куда?! — рявкнул он. — А показывать, кто тебя выкинул?
— Никто меня не выкидывал, — жалобно сказал больной. — Я сам прыгнул.
— А кого же ты сукой называл? А?
— Начальник, клянусь… я боюсь… я сейчас вошел и чуть опять не прыгнул… она ведьма… клянусь…
В другом случае Клюкин просто усмехнулся бы, но в свете всех происшедших событий ему пришлось призадуматься.
— Ладно, расскажи быстро, что произошло, и можешь пока сваливать, — сказал он, не отпуская больного.
— Да я хотел к ней подкатиться, она девка такая… ну, выпил, с кем не бывает. Все из палаты вышли, а я туда… вот. Ну, смотрю, она сидит с этим… Короче, я не знаю, как получилось, только меня будто толкнули к окошку…
— Ты к ней приставал?
— Да не успел я… только подошел…
— Она тебя толкнула?
— Да не знаю даже… не помню… она как-то посмотрела… меня прямо… я не знаю, я попятился, а там окошко… бах спиной… только меня вынесло… такой силой…
— Ладно, ни хрена непонятно, но иди отдыхай. — Клюкин отпустил пострадавшего, и тот быстро затопал по лестнице. Самое интересное, что его действительно словно вынесло, подумал Клюкин, из окна он летел как будто с разбега. И что бы это значило? Кажется, начинается…
Спустившись в вестибюль, он увидел, что главврач и его команда наконец вышли из ступора, и теперь Корниенко энергично отдавал распоряжения. В фойе стоял человек, в котором Клюкин узнал соседа Ильи по дачному участку. Тот сообщил, что с Булавиным все в порядке, но на всякий случай он привез его в больницу, мало ли что. Клюкин поблагодарил его и тут же увидел в дверях еще одного знакомого ему человека — Викторию, жену Эдика. Лицо ее было напряженным и выражало готовность выслушать самые плохие новости. Она подошла к Корниенко одновременно с Клюкиным, кивнула Алексею и сказала:
— Я жена Власова. Что с ним?
— Власов? — несколько удивленно переспросил Корниенко, потом вдруг лицо его исказилось, словно он вспомнил, что оставил в квартире включенный утюг. — О Господи… Сейчас… Он в реанимации, я сейчас узнаю, как он.
Виктория проводила его изумленно-испуганным взглядом: такая реакция, по ее мнению, скорее всего, означала, что Эдику уже не выкарабкаться.
— Я пойду с вами! — решительно сказала она. Корниенко неопределенно пожал плечами, понимая, что в ответ на возражения последует бурная сцена, а то и истерика. Клюкин вспомнил, что в палате у Эдика находится Алина, и решил, что его присутствие может оказаться не лишним. Заглянув в дверь реанимационной, Корниенко, к великому изумлению Клюкина, застенчиво спросил:
— Можно войти?
Это вовсе не было иронией — он действительно сомневался в своем праве войти в палату. Разрешение, видимо, было получено, и главврач, не обращая внимания на взгляды Виктории и Клюкина, вошел в реанимационную.
Эдик лежал на столе, Алина сидела рядом, обхватив его голову руками. Сергей стоял, прислонившись к стене.
— Так что с ним? — резким голосом спросила Виктория.
— Сейчас посмотрим, — пробормотал Корниенко.
— Ему лучше, он скоро оправится, — сказала Алина.
— Я не вас спрашиваю, — резко ответила Виктория. — И во-обще, почему в палате посторонние?
