Дмитрий Янковский - Властелин вероятности
– Всегда, – с улыбкой ответил он. – Ты чего больше хочешь – чаю или кофе?
– Кофе. Чтоб окончательно прогнать того лысого урода.
– Я тебя очень люблю, – неожиданно шепнул Сергей ей в самое ухо.
– Щекотно же, дурачок! – рассмеялась Анечка и отстранилась.
Сергей встал с дивана, и Анечка удивилась, как же она раньше мало обращала внимания на его красоту. Он был красивый, по-настоящему красивый, как дикий зверь на воле. И, точно как у дикого зверя, в его наготе не было ни единой постыдной черточки.
– Сколько на тебе шрамов, – почти испуганно сказала она, привстала и провела пальцами вдоль его позвоночника. – Это ведь не от шакалов, да?
Сергей надел домашние брюки и отшутился:
– От шакалов, от волков и даже от львов.
– Ты снова надо мной смеешься, – с упреком сказала Анечка.
– От разных двуногих зверей, – уточнил Сергей. – Они гораздо опаснее, чем четвероногие, да и зубы у них острее.
– Это пули, – догадалась девушка. – Да? Ты был на войне?
– Терпеть не могу об этом рассказывать. Давай я лучше тебе кофе сварю.
– Кто же ты такой, добрый волшебник Ветер?
Сергей не ответил, скрылся на кухне, зажег газ и зазвенел посудой. Анечка отбросила простыню, накинув на голое тело халат, прошла в ванную и пустила воду. В отражении водяной пленки ярким пятном трепетала лампа. Анечка улыбнулась, вспомнив вчерашние разговоры на крыше про теорию наблюдателя. Получается, если никто не видит какую-то вещь, то ее не существует. А что же выходит, если одну и ту же вещь можно увидеть, как лампу, и на потолке, и в отражении водной глади? Она что, становится вдвое реальней? Анечка глянула в зеркало. Или даже втрое, смотря сколько отражений. Забавно. Она вспомнила, что для получения голограммы нужны минимум два зеркала. Похоже, в теории Сергея действительно есть какой-то смысл.
Анечка сняла халат и опустила ноги в горячую воду. Та приятно согрела мышцы, развеяв остатки сна.
– Кофе готов! – позвал Сергей через пять минут.
– Иду! – отозвалась Анечка.
Порванное платье восстановлению не подлежало, и она снова накинула халат.
– Ты садись пей, а я наберу ванну. – Сергей протиснулся ей навстречу, чмокнув в плечо.
Анечка улыбнулась. Утро было самое обыденное, как будто они с Сергеем прожили так уже несколько лет. Но именно эта обыденность, теплая и уютная, и обрадовала ее. Все было иначе, чем с Вадиком. Видимо, это и есть любовь.
Кухня была заполнена утренним светом и ароматом кофе, часы на буфете показывали половину двенадцатого. Анечка распахнула форточку, и ворвавшийся ветер донес с улиц живой голос города, смешанный с щебетом птиц. Через окно было видно, как на город надвигаются тучи. Липы вдоль дороги пахли дождем.
«Мне уже давно не было так хорошо», – расслабленно подумала Анечка.
Но в этой мысли уже не чувствовалось той уверенности, какая была перед сном. Совершенно некстати вспомнился Деня, и теперь собственное счастье казалось постыдным, словно ворованным. Живо представилось, как агенты соседней ячейки, которых она видела на фотографии, стреляют в Дениса лептонными пулями.
«Ну уж нет. Не вернуться сейчас в ячейку будет предательством чистой воды».
Но и возвращение не сулило ничего хорошего. Солнечный свет вампиру все равно противопоказан, да и куда его девать? Не в эту же квартиру вести! И где брать кровь?
С другой стороны, если рассказать обо всем Сергею, он, может, что-нибудь и придумал бы.
«Вот только вряд ли он поймет причину моей привязанности к Денису. Может ведь и обидеться».
Анечка поняла, что любовь – очень странное чувство. С одной стороны, оно альтруистично, поскольку направлено на другого человека, а с другой – до предела эгоистично, так как превращает объект страсти в личную собственность. Анечка поймала себя на том, что не может полностью доверять Сергею хотя бы в силу кратковременности знакомства. Но главное было даже не в этом, а в том, что она не могла предсказать его реакцию на откровения об Институте.
Бабушка говорила, что в моменты душевных терзаний по левую руку от человека сидит черт, а по правую ангел. Сейчас Анечка была уверена в ее правоте, поскольку почти физически ощущала нашептывания в оба уха.
«Правда открывает только одни двери, – доносилось слева. – Это двери на улицу. В зиму и в холод. Ты уже знаешь об этом».
В то же время справа нашептывали:
«За ложь всегда приходится платить страшную цену. Вспомни, как ты лишилась дудочки, которую сделал для тебя дядя Миша».
Анечка готова была разрыдаться, не в силах принять окончательное решение. Она пригубила бодрящую горечь из чашки и бросила взгляд на телефонную трубку.
«Может, найти предлог и сбегать к Денису? – с некоторым облегчением пронеслось в голове. – С ним советоваться легче, я его дольше знаю. И он ни разу еще меня не подставил. А позже я найду способ, как рассказать Сергею всю правду».
Анечка сделала еще глоток, взяла трубку и набрала номер.
– День, ты на базе? – шепотом спросила она, едва услышала знакомый голос на другом конце провода.
– Ну? – хмуро ответил Денис. – Чего ты шепчешь?
– Так надо. Жди, я скоро приду.
– Ты хорошо подумала?
– Да. Я хочу так, чтобы всем было хорошо. К тому же я узнала много такого, от чего ты упадешь, когда услышишь.
– Например?
– Например, место расположения соседней ячейки. – Анечка украдкой глянула на дверь ванной.
– С ума сошла?
– Вовсе нет. Я своими глазами фотографию видела. Правда, не поняла, где это, но вместе мы разберемся, ты же местный. В общем, я скоро буду. И флейту с собой принесу.
Она успела положить трубку раньше, чем открылась дверь ванной.
Сергей вышел довольный, сияющий. Он только что побрился. На щеке осталась тоненькая полоска пены.
– Ты куда-то уходишь? – тревожно спросил он.
– С чего ты взял?
– Ты говорила по телефону.
– Ну и что?
– А сейчас у тебя вид виноватый.
Анечка подошла к нему и нежно обхватила за талию:
– Сережа, мне мама из Ишима звонила. Я сейчас говорила с подругой, с которой жила до встречи с тобой. Она говорит, что мама очень за меня волнуется.
Вранье слетало с языка с огромным трудом, и Анечке показалось, что она вот-вот покраснеет. Пришлось глянуть в зеркало и удостовериться в нормальном цвете щек. Кроме того, собственный взгляд в отражении придал ей сил, возникла уверенность, что она все делает верно. Ведь бывает же ложь во благо! Не может не быть.
– Я обязательно должна переговорить с мамой, – продолжила Анечка. – Дай мне какую-нибудь футболку. Ой, у тебя пена осталась.
Она вытерла его щеку ладонью и поцеловала.
– Возьми любую. Какие проблемы? Только зачем же уходить? – спросил он. – Вон телефон – звони на здоровье.
