Пол Ди Филиппо - Странные занятия
— Это их убьет.
— Возможно. Если они не способны к гибкости. Но пока это не доказано.
Я двинулся к дому сквоттеров. Холли разжала пальцы, и бревна с грохотом упали в кузов.
— Один из твоих шлангов протекает, — крикнул я через плечо.
— Не морочь мне голову. Я только сегодня утром их проверяла.
— Спорим на пиво?
— Спорим.
Еще вчера вечером двери и окна назначенного под снос дома зияли пустыми глазницами. Сейчас все было наглухо закрыто. Окна затянули неровными листами пластика со свалки и покрыли для изоляции быстросхватывающимися полимерами. Дверь соорудили из бортов грузовика доставки, на них еще красовались перевернутые буквы названия компании: СТРУНЫ СЕРДЦА.
Я постучался, чувствуя себя усталым и печальным, глуповатым и немного испуганным.
— Каков протокол, храбрый заика?
Голос принадлежал Коротышке.
— Это я, Ледичэпл. Могу я поговорить с Кувалдой?
— Миллисекундочку.
Вскоре дверь с грохотом отъехала на полозьях в сторону. Я переступил порог.
Внутри было на добрых пятнадцать градусов прохладнее, чем в раскаленной топке cнаружи.
— Вижу, вы починили вентиляторы.
Поковыряв пальцем в сопливом носу, Коротышка сморщил ту половину лица, которая еще слушалась.
— Я против жары ничего не имею. Она мне даже нравится. А этот холод — что-то противоестественное. От него вечно простужаешься. Но остальные… — Он философски пожал плечами.
— Но ты все равно помогал копать ямы…
Коротышка поглядел на меня, как на умственно отсталого.
— Черт, братан, а как же иначе?
Территория за домом теперь была усеяна ямами, закрытыми опять-таки подобранными на свалках листами пластика. Такие сооружения я видел в Израиле: ямы служат для собирания жидкости и связаны с домом системой трубок и шлангов от стиральных машин, которые проложили, вырыв специальные канавки, а затем присыпав землей. Несколько моторов от пылесосов засасывали прохладный воздух через широкие, взятые со свалок же, шланги.
— Кувалда дома?
— На чердаке. Поднимайся.
Дом был освещен неравномерно развешанными низковольтными лампочками, работающими от тех же (украденных?) топливных батарей, что и вентиляторы. Тут жили человек тридцать или сорок. Пантера, Три-Карты, Крей, Ветч, Пог, Джимми Рвач, Винил, Герыч, Ребра, Энни… Вчера утром меня познакомили со всеми, но имена у меня пока еще не ассоциировались с лицами. Одни работали, подлатывая тут и там свое обиталище, другие спали на голых матрасах, остальные отдыхали. Одни мне улыбались, другие хмурились и отводили глаза, остальные не обращали на меня внимания. В их действиях не было видимого порядка и организованности, и они уж никак не походили на мои дисциплинированные бригады. Но почему-то аура от них исходила такая же, как от моих рабочих. У них была своя система делать то, что нужно.
Наверху, под самой крышей, я нашел только Зору и Кувалду: они хлопотали над приводимым в действие рукоятью пластмассовым измельчителем. Кувалда скармливал в раструб заранее нарезанные полоски газет и сбрасывал в мешок бумажную мульчу. Когда мешок наполнялся, Зора, балансируя по балкам, относила его под кровлю, где он послужит вполне сносной изоляцией.
Когда я поднялся, Кувалда мне улыбнулся, но безрадостно. И отсутствие нескольких зубов эту улыбку тоже не украшало. Он начал быстрее крутить ручку.
— Эй, братан, принес мне что-нибудь, что я мог бы вот ему скормить? — Он кивнул на измельчитель. — Или, может, поделишься кабелем, с которым сегодня возился?
— Ты слышал? Мы теперь подключены. Уверен, новости разнеслись быстро. — Я помедлил, пока Кувалда перерабатывал номера «Таймс-пост» за неделю. Газеты были двухгодичной давности, едва ли не последние вышедшие номера. Даже слияние не спасло тогда две крупнейшие газеты. — Надо думать, метаинформ ты не жалуешь.
— Жалую? Уж кое-что я бы ему пожаловал! Могилу. Подключиться — все равно что сосать инфу через соломинку. Мозги разжижает быстрее «антифриза».
— Может, и так. Если им злоупотреблять. Но многим людям он помогает получать информацию и образование.
Кувалда фыркнул:
— Образование, мать твою! Да оно же — сплошь выжимки «Всесвязи». Если люди хотят настоящего образования, пусть сами читают.
Он хлопнул себя по заднему карману. Оттуда торчала вверх ногами книга в бумажном переплете. Я разобрал название — «Обездоленные Земли»[27].
— Ну, никто тебя не заставляет подключаться к метаинформу…
Кувалда невесело хохотнул:
— Как же, не заставляют!
Все время нашего диалога Зора сидела на корточках и наблюдала за нами. Густые черные волосы волнами падали ей на плечи. Кожа у нее была цвета мускатного ореха, присыпанного коричными веснушками. (Присмотритесь как-нибудь внимательнее, эти пряности разного цвета. Не бывает двух вещей одного цвета.) Прикрывая грудь, она повязала себе бандану (одну из Кувалдиных?), еще на ней была юбка из неровного куска кожи и пара сандалий, высоко зашнурованных на лодыжках.
С моего места я мог заглянуть прямо в тени между ее коленями. Лицо у нее было бесстрастное. Ей, казалось, ни до чего нет дела. Но зрелище мешало мне сосредоточиться на разговоре с Кувалдой.
Я отвел глаза и сменил тему:
— Был сегодня у начальства.
— И?
— Моя босс хочет, чтобы ты и твои люди ушли с проекта.
— И куда нам податься?
— Лагеря…
— Да пошли вы с этими лагерями! Жить по часам, есть то и тогда, что и когда тебе велят, спать в палатках, весь день играть в гребаные видеоигры…
— Там чисто, бесплатно и вообще только временно. Когда работы будут завершены, у вас появится постоянный дом.
— У нас уже сейчас есть постоянный дом. Если вы оставите нас в покое.
За гневом Кувалды чувствовалась безмолвная мольба. Но я знал, что ровным счетом ничего не могу для него сделать.
— Посмотрим, удастся ли мне что-нибудь, — солгал я. — У вас есть по меньшей мере неделя.
Я решил, что хотя бы столько-то ему должен. Несколько дней мы сумеем работать, не трогая многоквартирник.
Кувалда улыбнулся. Зора — нет. Я спросил себя, кого я тут обманываю.
— Отлично, приятель. Пойдем, я тебя провожу.
У входной двери внизу я бросил последний взгляд во внутренность дома. Меня охватило дежа-вю, и я снова вдруг оказался в аудитории колледжа.
— Бриколеры.
— Не секу.
— Бриколеры. Антропологический термин. Если не путаю, так называют самоучек, использующих подручные средства, не те, к каким прибегают специалисты. Иными словами, людей, которые живут как мусорщики, используя хлам, выбрасываемый остальным обществом.
