Скотт Вестерфельд - Бегемот
Открывая двери, Завен сказал дочери:
— Дома никакой мне маскировки.
Лилит недовольно зыркнула, но стянула через голову свою бедуинскую хламиду. Под ней оказалось роскошное платье из красного шелка, длиной почти до пола.
Алек еще раз невольно отметил, какие у Лилит прекрасные карие глаза и какая она вообще красавица. Надо же быть таким идиотом, чтобы принять ее за мужика.
За створками дверей их встретило настоящее буйство красок. Диваны и кресла в представших взгляду апартаментах были покрыты яркими шелками, абажуры электрических ламп украшены полупрозрачными ромбами всех цветов радуги. Пол устилал большущий персидский ковер с геометрическим орнаментом оттенков осенней листвы. Льющийся с просторного балкона солнечный свет делал это пестроцветие еще ярче и праздничней, хотя было видно, что мебель здесь не новая, а ковер местами изрядно потерт.
— Весьма уютно, — оглядевшись, сказал Алек, — для революции.
— Стараемся, — ответил Завен, оглядывая комнату почему-то с печальным видом. — Добрый хозяин предложил бы вначале чаю. А у нас, видать, опоздавших не угощают.
— Нене не любит, когда заставляют ждать, — пояснила теперь уже Лилит.
Алек одернул сюртук. Нене тут, очевидно, главный: перед ним следует выглядеть достойно.
Вслед за хозяевами Алек прошел к еще одним дверям. Лилит осторожно постучала и, не дождавшись ответа, распахнула створки. В отличие от внешних апартаментов эта комната была темной, пропахшей тяжелой смесью ладана и пыльных ковров. Единственная, старомодного вида масляная лампа заливала все убранство комнаты тусклым винно-красным светом. В полумраке мягко сияли трубки десятка беспроводных приемников, а воздух наполнял писк морзянки.
У дальней стены возвышалась большущая кровать с балдахином и москитной сеткой, стоящая на подпорках, обтянутых морщинистой кожей, словно ноги какой-то рептилии. За сеткой виднелась маленькая сухонькая фигурка, завернутая в белые простыни. Глаза остро блеснули из-под седых косм.
— Так это и есть ваш немецкий мальчик? — раздался скрипучий голос. — Тот, которого вы спасли от германцев?
— Он австриец, — аккуратно поправил Завен. — Хотя да, мама, он все равно жестянщик.
— И шпион, Нене, — не преминула добавить Лилит, наклоняясь, чтобы поцеловать старушку в лоб. — Я видела, как он, прежде чем сюда направиться, разговаривал с репортером.
Алек медленно выдохнул. Получается, вселяющая благоговейный ужас Нене просто мать Завена? И весь этот пресловутый комитет не более чем хобби одной эксцентричной семейки?
Поставив клетку, он учтиво поклонился.
— Добрый день, мадам.
— Да, акцент у тебя определенно австрийский, — произнесла старушка на безупречном немецком. Такое впечатление, что все османы владеют несколькими иностранными языками. — Однако многие из австрийцев тоже работают на султана.
Алек указал жестом на Завена.
— Ваш сын видел, как за мной гнались германцы.
— И выгнали тебя прямо на один из наших шагоходов, — сказала Нене. — Как нельзя кстати для знакомства.
— Откуда я знал, что та машина подхватит меня при падении, — попробовал объясниться Алек. — Я мог погибнуть!
— Еще успеешь, — пробормотала Лилит.
Проигнорировав колкость, Алек опустился на колено возле клетки и развязал тесемки занавеси, после чего приподнял клетку, чтобы ее видела Нене.
— Подумайте, стал бы агент султана носить при себе такое? — сказал он, отдергивая ткань.
Существо, застыв столбиком, выпучило и без того огромные глаза и оглядело лица собравшихся, вбирая в себя удивление Завена, подозрительность Лилит и, наконец, льдистый блеск глаз Нене.
— Это еще что? — спросила старуха.
— Существо с «Левиафана», где я последние две недели служил бортмехаником.
СЕМЬЯ НЕНЕ
— Жестянщик на «Левиафане»? — Нене сухо усмехнулась. — Ты, наверное, купил его где-нибудь из-под полы на Большом базаре.
Алек подступил поближе.
— Нигде я его не покупал, мадам. Это существо создала сама доктор Нора Барлоу. Родственница Дарвина.
— Чтобы родственница Дарвина создала такую безделку? И что толку от этой фитюльки на боевом корабле?
— Она предназначалась в дар султану, — сказал Алек. — Чтобы удержать османов от вступления в войну. А оно возьми и вылупись… э-э… не по расписанию.
Старуха приподняла косматую бровь.
— Ты видишь, Нене? Он лжет! — завопила Лилит. — И еще думает, что все поверят этой околесице!
— Поверят, — произнесло существо, погрузив одним лишь словом комнату в молчание.
— Оно что, разговаривает? — отступая на шаг, ошалело спросил Завен.
— Типа попугая, — сказал Алек. — Или вроде вестовой ящерицы — оно иногда повторяет слова.
Нене посмотрела на существо долгим изучающим взглядом.
— Кем бы оно ни было, я раньше такого не встречала. Дай-ка рассмотреть.
Алек открыл клетку и, дождавшись, когда зверек выберется ему на плечо, подошел к кровати. Существо осторожно пробралось по вытянутой руке и на пронизывающий взгляд Нене ответило таким проникновенным взором, что лицо старой женщины заметно смягчилось. То же самое происходило с Клоппом и Бауэром всякий раз, когда Алек оставлял зверушку им на попечение: что-то во взгляде этих большущих глаз и печальном выражении мордахи вызывало ощущение невольной приязни. Лилит и та притихла.
Между тем Нене, потянувшись, взяла Алека за ладони.
— Добывать руками хлеб насущный тебе, я вижу, отродясь не приходилось, а под ногтями, глянь-ка, чуток машинной смазки. — Она потерла ему большой палец. — Да ты еще и фехтуешь, а? — Впечатленный такой проницательностью, Алек кивнул. — Расскажи мне о «Левиафане» что-нибудь, чего не может знать обычный лгун, — потребовала она.
Алек секунду-другую помолчал, припоминая всю ту невидаль, что ему доводилось наблюдать на борту воздушного монстра.
— Ну, есть там стрелковые мыши, летающие такие штуки вроде медузы, и ястребы со специальными стальными когтями.
— Об этой нечисти здесь каждая газетенка распинается всю неделю. Давай-ка еще что-нибудь.
Алек призадумался. Османских газет он, разумеется, не читал и понятия не имел, что здешней публике известно о «Левиафане».
— Гм. Ну, еще мы по пути сюда сразились с «Гебеном» и «Бреслау».
А вот это вызвало интерес. Судя по лицам, эпизод с броненосцами газетами отражен не был.
— Это новые игрушки султана, что ли? — с напускным безразличием спросила Нене. — И когда именно?
— Восемь дней тому. Мы наткнулись на них к югу от Дарданелл.
