Николай Басов - Главный противник
В общем, все прошло как нельзя лучше. Тем более что ближе к вечеру в городе закипела общая подготовка к грандиозному застолью, на которое теща Тамара выделила почти всем жителям совсем немалые припасы и даже частично выпивку, разумеется, строго подотчетно.
Для начальников, части аймихо, всех аглоров, вождей пернатых и волосатиков, а также всех командиров войска устроили грандиозный банкет в зале заседаний в Белом доме. Из зала уже давно куда-то исчезли все стулья, и он стал напоминать танцкласс из-за немалого количества зеркал, которые почти все уцелели. Только паркет был местами объеден борымом да немного опустился один из углов, что ближе к гаражу служебных машин, потому что красная почва Полдневья все-таки не шла ни в какое сравнение с прочным основанием Боловска на Земле.
Расставили столы, вокруг соорудили лавки из струганых досок и накрыли совсем немалым количеством снеди и выпивки. Для прочих желающих из людей почти то же самое устроили в Доме культуры, где не стали выносить стулья из главного зала, а обошлись фойе и прочими переходами. На всякий случай для штатских все то же самое устроили в кинотеатре «Мир», чтобы они не чувствовали, что армия отделена от них какими-то сословными и организационными барьерами.
Веселье продолжалось дня два, хотя Ростик уже в первый день решил не очень-то показываться на публике, потому что подвыпившие, разгоряченные боловцы не отпускали его от себя, не пробуя накачать разными настойками, или просто кормили, чтобы он посидел с ними, чтобы рассказал, как все теперь прекрасно и весело заживут. В общем, праздник удался, хотя Герундий на третий день доложил, что без эксцессов все-таки не обошлось, но они были не очень серьезными. Слишком мало осталось в городе людей, и почти все были между собой знакомы, и никому не удалось бы затаиться, если бы он набедокурил по-серьезному.
На четвертый день стало ясно, что праздники кончились, что теперь нужно работать дальше. И Рост созвал первое, после вступления армии в город, сове-щание, на котором сначала принялись обсуждать прошедшие торжества. В общем, праздник все признали неплохой затеей, которую к тому же удалось вполне организованно провести, но Ростика грызло какое-то сомнение, которое он не знал, как объяснить. Он хотел было посоветоваться с Сатклихо, но тот, хотя и перебрался в город из Храма, довольно быстро ушел к тем немногим зеленым, которые по каким-то причинам не уезжали из Боловска. Чем он там занимался, Ростик не очень понимал, но старец был не тем человеком, которого хотелось дергать по пустякам.
В тот же день неожиданно поднялась небольшая суматоха, потому что в город пришел отряд дваров, бойцов в сорок. Это были именно бойцы, в полном вооружении, но настроены они оказались добродушно. Если бы эти закованные в сплошные доспехи шагающие башни не выглядели так внушительно, Рост решил бы, что они вне своего леса даже немного робеют.
Двары сопровождали мамашу, как всегда, безоружную, в огромной, похожей на театральный занавес тунике с концентрическими кругами, расходящимися от живота. Дварская вождиха проплыла по городу в чем-то, похожем на закрытый паланкин, сошла на землю перед Белым домом, и Ростику пришлось выйти к ней, чтобы она чего-нибудь не сломала в самом здании. Либо не зашиблась в тесных и не приспособленных для нее помещениях.
Разговор велся отчасти на Едином, отчасти рисунками, как в прежние времена. Для начала мамаша сообщила, что двары как жест доброй воли выделяют Боловску почти пятьдесят тонн латекса, за которым следовало слетать в район Храма, где и состоится передача этого дара людям. Во-вторых, мамаша собиралась торговать. Ее интересовали ружья, зеркала, стеклянные сосуды, металл для холодного оружия, спирт и ткани, которые в Боловске теперь изготавливались в самом невероятном ассортименте, – от ковров до нежнейшего льняного полотна, голубого или небеленого.
Взамен она могла предложить латекс, древесину, как выдержанную, так и сырую, способную коваться, и, разумеется, коровье молоко. О нем уже давно, как выяснил Ростик у мамы, распространились какие-то невероятные слухи, поэтому пришлось звать медиков. Торговля затянулась, но Рост умел обращаться с дварами в таких случаях, поэтому приказал вынести какого-нибудь пива и побольше еды, чтобы гости почувствовали себя спокойнее.
Это подействовало, двары стали мягче и сговорчивей, хотя лишь Рост сумел это заметить, и в целом торговые отношения завязались. Подробности в соотношении обменов, в количестве меняемых товаров, в месте передачи и необходимых мерах предосторожности с обеих сторон Рост поручил Тамаре Ависовне и Квадратному. Бывшая теща приняла это со словами, что обиделась бы, если бы он решил по-другому. А старшина немного поворчал, мол, только-только справился с организацией патрулей и никогда не любил торговлю, но уже через полчаса с увлечением рассуждал об организации постоянной миссии на краю леса. Для него, специалиста по разведке, это было новым приключением, отказаться от которого – сам же потом пожалеешь. Рост даже позавидовал ему, потому что сам бы охотно занялся такой конкретной, решаемой задачей, а не сидел бы сиднем в Белом доме, чтобы правильно реагировать на всякие новые, частенько совершенно непонятные проблемы.
В общем, жизнь налаживалась. Но почему-то Рост вдруг загрустил. Не сильно, но для Баяпошки вполне заметно. На этот раз он очень хорошо понял, что теперь, пожалуй, жизнь в городе покатится сама собой, и по более прямым рельсам, чем прежде, до того как Рост стал Председателем. Это значило, что и его время незаметно проходило…
Зато как-то вечером в его комнату ввалился Ким, совершенно кривой от болей в не до конца залеченных ранах, но очень довольный, что хотя бы формально может считаться снова в строю. Они посидели за чаем из любимой Ростиковой сушеной вишни, который Баяпошка готовила не хуже мамы, Ким похвастался, как молниеносно он, в сущности, выздоравливает, а потом его пришлось укладывать на тюфяке Роста, потому что он уснул прямо за столом.
А как-то утром, когда еще не появились первые посетители, дверь Ростикова кабинета раскрылась и оставалась открытой гораздо дольше, чем нужно, чтобы в нее проскользнул один Бастен. Скорее всего, решил Ростик, они все пятеро тут. Он бросил читать какую-то докладную записку от Казаринова по поводу унификации типов экранопланов и откинулся на спинку кресла.
Тогда аглоры стали медленно и торжественно отбрасывать свои капюшоны. Это было немного странно, даже страшно, но и красиво необыкновенно. Снова эти лица, поражающие нечеловеческой силой, словно в кабинет вошла группа спартанских царей. Впереди стояли, конечно, Бастен и Ихи-вара. Чуть в стороне от них расположились Каса-вара, Зули и Сурда'нит-во. Вот эта младшая последней откинула свой плащ и тут же взяла Зули за руку. А тот пытался одновременно смотреть на Ростика и на свою соседку – не составляло труда понять, что он влюблен, причем по уши.
