Нэт Прикли - Вождь
— Я тоже никогда не стану рабом! — твердо заявила Юлук.
— И я!
— И я! — стали доноситься отклики со всех сторон.
Промолчали только три человека: Посланник Богини, Нефтис и шериф Поруз. Потому, что всем троим довелось побыть рабами, и все трое знали, как тяжело этому противостоять.
— Могу тебе точно обещать, северянин, что свободными эти люди рано или поздно станут. Как только муравьи догадаются, что кормить нахлебников вовсе не обязательно, двуногим придется стать свободными и найти способ выжить и защитить свое право на существование. Боюсь только, после этого экзамена уцелеет от силы один из ста.
— Значит, вы хотите оставить все как есть, мой господин? — похоже, так ничего и не понял шериф.
— Это сообщество существует уже не первое столетие, Поруз, — спрыгнул рядом с северянином Посланник Богини. — И не нам, за одну минуту, решать его дальнейшую судьбу. Однако, день в разгаре и дороги почти наверняка свободны. Не пора ли нам в путь?
Братья по плоти зашевелились. Люди спрыгивали вниз, смертоносцы объедали паутину и скидывали следом выворотки. Наскоро собравшись, путники пошли вниз по лестнице, пока не уткнулись в очередную яму. Однако теперь они примерно представляли назначение этажей и оптимальный путь движения. Пройдя по вонючему этажу, отряд спустился по центральной шахте до ближайшего выхода, а оттуда прямым ходом направился к лестнице. По ступенькам люди и смертоносцы легко сбежали еще на шесть этажей, до следующей ямы, снова отвернули к центральной шахте. От нее — опять к лестнице.
Выгребные ямы время от времени чередовались с полными водой колодцами, в шахте изредка попадались муравьи. Иногда они встречались и на этажах — но путники, не искушая судьбу, предпочитали обходить их далеко стороной. Натирание останками сделало свое дело, и рабочие муравьи нисколько не тревожились при появлении отряда.
Таким ускоренным маршем за день удалось преодолеть больше двух десятков этажей, и когда, выбираясь в очередной раз из центральной шахты, братья по плоти вновь вдохнули пряный аромат сена, Найл предложил:
— Ну как, пойдем дальше, или еще раз рискнем отдохнуть на сеновале?
— Здесь, здесь! — дружно закричали воины. Ладно, тогда расчищайте угол от сена и ждите нас, — правитель направился к «лестничной» колонне. — Шериф, за мной.
— Куда мы идем, мой господин? — послушно двинулся за ним северянин.
— За ужином, — Найл усмехнулся и покосился на старого воина. — Мне так кажется, что тебе доставит удовольствие прикончить парочку здешних обитателей.
Они спустились на три пролета и оказались на морковном поле. Шестеро поливальщиков бродили над грядками, потихоньку выкапывая на ростки драгоценную влагу. Посланник Богини поморщился:
— Не хватает еще цистерны на себе таскать. В них же одна вода!
Они спустились еще на три пролета, и наткнулись на несущего пластиковый вазон с капустой работягу. Найл придержал тяжелую емкость, а шериф ловко снес бедолаге голову.
— Только так с ними и надо!
Салат оказался тяжеловат. Найлу стоило немалых усилий затащить его на два этажа выше, но дело того стоило.
Шериф же донес свою добычу с некоторым даже удовольствием.
Сложив в центре освобожденного от сена пола маленький стожок, братья кинули тушку и голову муравья сверху, разожгли подсохшую ботву. Горела трава быстро, хотя и дымила, в огонь постоянно приходилось подбрасывать все новые и новые порции — но топлива вокруг имелось хоть отбавляй.
Пока запекалось мясо, люди запустили руки в мелко шинкованную капусту.
— Хорошо! — капуста громко трещала на зубах. — Хоть иногда вместо мяса чего другого пожевать!
— Интересно, а чем они ее так мелко рубят? — поинтересовался Поруз, прихватывая в горсть очередную порцию салата.
— А чем рубят? — пожал плечами Найл. — Жвалами и кромсают, чем еще?
Рука северянина замерла у самого рта:
— Вы хотите сказать, мой господин, что муравьи его пережевывают?
— Не пережевывают, а измельчают, — поправил шерифа Посланник Богини. — Не кочанами же им овощи по квартирам таскать?
Северянин кинул недоеденный салат обратно в вазон и отошел к стене. Тут же встрепенулся:
— Осторожно, муравей. Усами шевелит. Может, зарубить, пока не поздно?
Возле центральной шахты стоял шестилапый трудяга и «щупал» воздух длинными усиками.
— Вроде, мы уже давно своими пахнуть должны? — удивился правитель, и тут же сообразил: — Да он, наверное, дым от костра чует! Сено, оно ведь имеет свойство иногда самовозгораться. Вот туземец и беспокоится. Интересно, что делать станет?
Обеспокоенный работяга подбежал к лагерю путников почти на полсотни метров, пошевелил усами еще раз, а потом решительно кинулся к одной из лифтовых шахт.
— Улепетывает… — удовлетворенно кивнул северянин. Однако муравей со всего размаха врезался в сложенную в проеме опорной колонны стенку, пробил — и из нее, снося сено, огонь, людей и вещмешки хлынуло на этаж сразу несколько тонн влаги. Удовлетворенный работяга убежал в центральную шахту, а люди остались среди намокшего сена, поднимаясь, отряхивая туники и отплевываясь от попавшей в рот воды.
— Вот негодяй! — не без восхищения покачал головой Посланник Богини. — Один удар — и мы без ужина. А система интересная. Надо поставить несколько таких емкостей во дворце на случай пожара. Просто и эффективно.
По счастью, выворотки, которые никто еще не успел развернуть, не намокли — но на ночь их опять пришлось подвешивать к потолку.
ГЛАВА 14
СТОЛЯР
Поутру братья по плоти спустились на два этажа ниже, подловили очередного работягу с большой бадьей салата, зарезали и отволокли на лестницу. Здесь перемолотую с чем-то сладким морковь быстро употребили — причем оставшийся вчера голодным шериф через брезгливость переступил — порубленным на куски телом натерли ноги и туники, после чего остатки сбросили в угловую шахту. Бадью оставили на лестнице, а сами двинулись дальше.
Отработанная технология спуска не требовала ничего, кроме выносливости, а к дороге путники уже привыкли. Они настолько обжились в здании и приспособились к обману насекомых, что дважды даже искупались, освежив свои тела во встреченных на лестничных пролетах водяных колодцах, после чего попавшихся на дороге муравьев-нянек или бессловесных трудяг тут же пускали на «отдушку». Несмотря на позволенные себе поблажки, за день братья преодолели двадцать один этаж. Переночевали они в холле жилого уровня, в котором их застиг вечер. Повесили под потолок гамаки и спокойно заснули, забыв про выставление часовых или просто сменные дежурства. А разбудил путников стук молотка.
