Млечный Путь, 21 век, No 2(51), 2025 - Моисеев Владимир
Помню состояние шока, в которое меня повергли эти баллады. Сразу захотелось напечатать их в газете, хотя я не раз, чтобы отбить наседавшие толпы графоманов, громогласно объявлял, что никаких стихов в нашей газете никогда не будет. Но это было событие экстраординарное: в еврейской литературе на глазах рождался новый поэтический жанр! Клугер переплавлял еврейскую историю в поэзию, каждая баллада была наполнена высоким поэтическим напряжением и нередко совершенно неожиданным финалом, глубина которого осознавалась далеко не сразу.
Так, в "Балладе об Эрвине Блохе" рассказывается, как немецкий солдат после короткого отпуска домой возвращается на Восточный фронт и на Варшавском вокзале видит толпу евреев, которых отправляют в Освенцим. Он помогает старому раввину поднять упавшую тетрадку с переписанными для него любимым учеником псалмами. Раввин поясняет солдату вермахта, чем ему дорога эта тетрадь, но этим, оказывается, все только начинается:
Разговор со старым раввином становится поворотным для выросшего в берлинском сиротском приюте Эрвина Блоха. Он возвращается на фронт другим человеком - и остается им до самой своей гибели. А хоронят его, как и положено, под солдатским крестом. Возникает странное ощущение, что автор тебе что-то не дорассказал, но последние строфы все расставляют по своим местам:
Потом баллады стали множиться и, как правило, одна была лучше другой: трагическая баллада о любви вдовы и коэна; о еврейке, которая хитроумно обманула решившего на ней жениться казачьего атамана и предпочла смерть крещению в дни резни Богдана Хмельницкого; очаровательный, то смешной, то грустный, но необычайно мудрый цикл баллад о придуманном им еврейском местечке Яворицы, построенный на еврейском фольклоре; "Хасидский вальс", представляющий собой переплавку известной истории о Шестом Любавичском ребе, и многие, многие другие - всего Даниэль написал больше семидесяти баллад.
Помнится, он не раз говорил, что с их написанием связано немало мистики. Например, когда он писал "Шахматную балладу", то назвал ее героя рабби Шимоном просто для рифмы и уже потом узнал, что раввина, игравшего в шахматы со своим сыном, ставшим Римским папой, действительно звали рабби Шимон. То же произошло и с героем баллады о любви Сендер-коэна и вдовы Рейзл, во время своей свадьбы в Кракове провалившихся под землю: раввина, с которым связано это предание, звали рабби Ицхак, но во время написания баллады Клугер этого не знал...
Писательская фантазия и кругозор Даниэля Клугера были поистине безграничны, он продолжал активно работать и в других жанрах. В 2003 году вышла его книга "Дела магические", составленная из рассказов в жанре юмористических детективов-фэнтези, действие которых происходит в мире, где карфагеняне-семиты победили ариев-римлян, место науки заняла магия, и частный сыщик, маг и по совместительству хронический алкоголик Ницан ведет расследования вместе со своим ручным демоном в облике крысы, старательно снабжающей его спиртным.
Тогда книг в этом жанре в России выходило не так много, и можно сказать, что Даниэль Клугер в значительной степени определил пути его развития.
В повести "Мушкетер" Клугер тщательно обосновывает свою версию о том, что один из трех мушкетеров - Портос - был марраном, бежавшим из Португалии (отсюда и прозвище), а также осторожно намекает, что из марранов вполне мог быть и д'Артаньян, постоянно подчеркивающий свое происхождение из Гаскони - гнезда бежавших от испанской инквизиции евреев.
Сам Даниэль и внешне, и внутренне тоже, безусловно, был мушкетером. Не из тех мушкетеров, которые, как это понимаешь со временем, были не очень симпатичными забияками из романов Дюма, а в том смысле слова, который обычно в него вкладывается романтиками и идеалистами.
Во всяком случае, по внутреннему благородству, порядочности, уровню образованности, широте интересов и уму мне трудно сравнить его с кем-либо другим среди моих знакомых. А ведь они в большинстве своем тоже очень порядочные, умные и интеллигентные люди.
Кстати, у Клугера есть еще немало книг, посвященных и другим литературным героям - например, "Новые приключения Гулливера", где герой великой книги Свифта расследует преступления, оставшиеся по воле его создателя нераскрытыми; "Тайна капитана Немо" - о прототипах героев других великих книг, сборник беллетризированных биографий великих сыщиков "Гении сыска" и великое множество сборников детективов, фантастических повестей и рассказов, включая блистательную "Академию Шекли".
Еще одна бесконечно любимая мною книга Клугера - "Летающая в темных покоях", сборник написанных в лучших традициях Эдгара По и, одновременно, Башевиса-Зингера мистических рассказов, основанных на хасидских преданиях, но при этом предельно реалистичных.
Я знаю, что в этом жанре работали многие, но Клугер - один из лучших, и пишу я это отнюдь не потому, что так принято в некрологах.
В последние десятилетия вышло и немало его блестящих литературоведческих и исторических исследований, посвященных прототипам героев великих книг и содержащимся в них загадках. И, само собой, нельзя не вспомнить среди его наследия книгу "Баскервильская мистерия" - вот уж точно лучшее на сегодняшний день исследование законов детектива и корней этого жанра.
Как все это умещалось в одной личности, понять просто невозможно.
В последние годы Даниэль тяжело болел, но до последнего дня продолжал напряженно работать, писал и выступал с концертами и все больше погружался в изучение Торы и соблюдение ее заповедей. В Бога он, кстати говоря, верил всегда и в интервью, которое я брал у него на пятидесятилетие, на вопрос о вере ответил: "Конечно, верю! Обе мои бабушки были глубоко религиозными еврейками, обе были очень умны, а я их обеих безумно любил и допустить, что они в чем-то ошибались, попросту не могу". Но в последние два года это все же было нечто совсем иное, куда более глубокое. Помню, как он прислал мне на WhatsApp свою фотографию в тфилин и талите и написал: "Никогда не думал, что это такое счастье - накладывать тфилин".
