Термитник Хеллстрома - Герберт Фрэнк Патрик
Поскольку ноги у физиков работали плохо, то передвигались они либо на специальных креслах-платформах с паучьими лапами, либо на руках своих ассистентов-симбионтов. Да и руки у них были тонкими и хилыми, с изящными пальцами. Как и их ассистенты, специалисты-физики были генетически стерилизованными, а потому не могли оставить потомства. Со всеми прочими работниками Термитника эти специалисты вели себя достаточно резко; они были вспыльчивы и грубоваты – просто потому, что химическое обуздание эмоций вело бы к ослаблению интеллекта, а ведь именно могучий интеллект и был их главным достоянием. Даже симбионты становились мишенью их атак. Вместе с тем по отношению друг к другу они вели себя предупредительно и мягко – качество, которое было развито в специалистах после серии внутренних конфликтов в их профессиональной среде. Эти конфликты значительно уменьшили ценность вида.
Наконец Хеллстрома заметили. Одна из работниц лаборатории, старшая по возрасту, прервала работу и, посмотрев на Хеллстрома, знаками пригласила подойти, да побыстрее – времени на общение с неспециалистами у нее не было. Так же знаками, прижав пальцы ко лбу, она дала ему понять, что его вторжение в лабораторию прерывает мыслительный процесс у нее в голове.
Хеллстром поспешил к ней. На коже женщины виднелись шрамы от многочисленных экспериментов, в процессе которых что-то нарушилось. Ей помогал передвигаться бледный плечистый стерилизованный мужчина, чьи руки и торс бугрились мышцами. С испуганным видом симбионт робко смотрел на Хеллстрома, знаками передававшего женщине-физику информацию.
– Какое мне дело до того, что думают чужаки? – спросила специалист.
– Они смогли на основе нескольких страниц понять, что вы решаете проблему сверхвысоких температур, – ответил Хеллстром, по-прежнему знаками.
И тогда она заговорила, полагая, что звуки лучше выразят степень ее раздражения, чем знаки:
– Вы считаете, эти чужаки могут нас чему-нибудь научить?
– Мы часто учимся на их ошибках, – произнес Хеллстром, не реагируя на ее эмоции.
– Минуту помолчите! – попросила женщина-физик и закрыла глаза.
Хеллстром знал, что сейчас перед ее внутренним взором разворачивается содержание тех злополучных страниц, которое она соотносит с мнением Перуджа и их нынешней работой.
Наконец она открыла глаза и сказала:
– Уходите.
– Помогло ли вам то, что я сообщил? – поинтересовался Хеллстром.
– Да, – кивнула женщина и, выпроваживая назойливого гостя ворчанием, раздраженно добавила: – Иногда ваш брат способен-таки добыть ценную информацию, если, конечно, вам везет.
Хеллстрому удалось сдержать довольную усмешку. Он повернулся и направился к дверям. Работа возобновилась, однако сопровождающие ее звуки были не теми, что прежде. Выходя, Хеллстром обернулся. Специалисты оживленно жестикулировали. Чаще всего в их жестах читался знак, обозначающий «температура», хотя прочие знаки были Хеллстрому непонятны, поскольку физики давно разработали свой собственный жестовый язык, облегчавший им общение друг с другом. Тем не менее Хеллстром догадался: они обработают полученные от него сведения и в самое кратчайшее время учтут их при доработке Проекта-40.
Секретный меморандум: членам Совета директоров Агентства
УНИЧТОЖИТЬ НЕМЕДЛЕННО ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ. Файл Хеллстрома содержит гораздо больше информации, чем нам было представлено; часть ее от нас скрыта. Наш независимый источник в Массачусетском технологическом институте сообщает, что найденный там документ включал еще три страницы, из которых следовало, что Проект-40 касается нового и значительно более дешевого способа производства стали и изготовления стальных изделий и не является проектом создания оружия. Как вам и было сказано неоднократно, эта парочка предпримет нечто подобное самостоятельно, без нашего ведома. Что и произошло.
Объяснение Мимеки Тайкенум по поводу использования гормонов воспроизводства за пределами Термитника
Через несколько секунд после инъекции нашего гормонального препарата кожа чужака в месте укола становится горячей, наблюдается также покраснение. Данная реакция не отличается от той, что демонстрируют наши особи мужского пола, но у чужаков она более выражена, обнаруживается быстрее и длится от пяти до десяти секунд. Впоследствии различия проявляются более явно. Чужаки в ряде случаев демонстрируют ригидность мышечной системы, приводящую к полной неподвижности вплоть до момента, когда начинают возникать основные признаки готовности к воспроизводству. Эта реакция характерна не для всех особей из Внешнего мира. Почти сразу после появления кожных симптомов, а иногда и одновременно с ними у мужской особи начинается эрекция, ее невозможно снять одним оргазмом. Вполне обычным является количество в шесть оргазмов. В одном из случаев я отметила тридцать один. Одновременно мужская особь выделяет горьковато пахнущую испарину, которую я нахожу чрезвычайно возбуждающей. Она, как я полагаю, усиливает и ускоряет женские воспроизводительные реакции. Горьковатый запах может выделять гормон одного класса с гормоном XB5 нашего производства, который, как вы помните, провоцирует сходный эффект, хотя и не столь ярко выраженный. Данный запах особо ощутим в районе сосков молочных желез. Они, как я наблюдала, распухают, становятся напряженными и твердыми. Время от времени я отмечала интенсивное автономное содрогание бедренных, шейных и спинных мышц, часто сопровождаемое гримасами, а также непроизвольными движениями головы, стонами и вздохами. В отличие от мужских особей Термитника, проявляющих данные реакции вполне сознательно, чужаки, стимулируемые нашим гормоном, демонстрируют их помимо собственной воли. Моя оценка этих реакций, совпадающая с оценками моих сестер, состоит в том, что, проявляемые чужаками, они гораздо успешнее стимулируют особь женского пола, нежели реакции, обнаруживаемые мужчинами Термитника.
Было уже без двадцати двенадцать, и в течение получаса Хеллстром расхаживал по столовой главного дома, пытаясь понять, все ли он сделал правильно. Столовая была декорирована как место, где можно было угостить и развлечь гостей из Внешнего мира, с которыми у Хеллстрома имелись деловые отношения. Из столовой через арку темного дерева можно было пройти в гостиную. В центре столовой находился длинный якобинский стол, вокруг него стояли десять кресел. Над столом сияла красивая стеклянная люстра. Буфет был заполнен голубой посудой. Высокие многопанельные эркерные окна с раздвинутыми кружевными занавесями открывали вид на ивы возле ручья и на прогалины бурой пыльной травы, изнывающей под жарким солнцем. В углу противоположной окну стены располагалась вращающаяся дверь со стеклянным верхом, через который была видна кухня, где специально обученные работники готовились к визиту чужака.
Стол был накрыт на четверых – стояла массивная голубая посуда, и лежали столовые приборы с костяными ручками.
Все сделано правильно. Хеллстром улыбнулся. Не по высшему разряду, но нормально.
Приближалось время, на которое был назначен визит Перуджа, и Хеллстром уже нервничал. Похоже, гость опаздывал.
Мимека помогала в кухне. Хеллстром поглядывал на нее через стеклянный верх кухонной двери. Мимека была похожа на Фэнси, порой их принимали за близняшек – темные волосы и бледная, чуть розоватая кожа. Но они принадлежали к разным генетическим линиям, хотя и представляли те характеристики, которые более всего были востребованы Термитником: высокая степень фертильности, богатое воображение, стремление к успеху, преданность Термитнику, ум…
Хеллстром посмотрел на напольные часы, стоявшие около входа в кухню. Без четверти двенадцать, а Перуджа все нет! Почему он опаздывает? Раньше такого за ним не замечали. А если Перудж решил не приходить, а предпринять некую акцию? Не нашли ли они на этом чертовом велосипеде нечто, что можно было бы предъявить в качестве обвинения? Перудж вполне мог появиться и с людьми из ФБР. Но с Мимекой, играющей роль Фэнси, они запросто обманут охотников. Отпечатки пальцев у той – другие! И любой врач подтвердит, что в последние несколько дней у Мимеки не было контактов сексуального характера. Хеллстром в случае чего будет настаивать на независимом медицинском обследовании. Так он убьет двух зайцев, выдворив, кроме всего прочего, чужаков.
