Абрам Кнопов - Проданная Луна
Медленно потянулись минуты ожидания. Стрелка манометра, казалось, едва перемещалась. Шум моторов становился все явственней по мере наполнения камеры воздухом. Прошло двадцать минут. Стрелка манометра подползла к цифре "I".
Доктор толкнул легко поддавшуюся дверь и шагнул в кабину.
Глава 30
Касымов едва не споткнулся о человека, распростертого на полу. В руке он судорожно сжимал древко с флагом Альберии. Астронавт был в скафандре, и трудно было определить, жив ли он. Касымов снял с него скафандр и, опустившись на колени, взял его руку.
Слабые удары пульса свидетельствовали о том, что человек (это был Линье) жив.
Доктор поднял его и уложил в кресло.
Второй астронавт тоже был без сознания.
Третий смотрел на Касымова широко открытыми глазами, в которых выражались испуг и удивление.
- Вы из Советского Союза? - спросил, догадавшись, он.
Доктор, неплохо знавший альберийский язык, ответил утвердительно.
- Но что с вами? - спросил Касымов. - Я врач и хочу вам помочь.
Тот, с трудом произнося слова, объяснил:
- У всех нас лучевая болезнь. Я это хорошо знаю. Скажите, что с Линье и Альваресом, моими спутниками?
- Ваши товарищи живы. Сколько времени, как вы заболели?
- Мы почувствовали себя плохо, когда ракета уже начала падение на Луну.
Диас закрыл глаза.
- Не волнуйтесь, - сказал Касымов. - Думаю, что можно будет вам помочь.
Касымов открыл сумку с медикаментами и инструментами.
- Где у вас вода и электрическая плитка? . спросил он Диаса.
Больной открыл глаза и слабым движением руки указал на розетку и выключатель. Касымов включил свет и без труда нашел все необходимое. Пока на плитке кипятились инструменты, он распечатал коробку, в которой лежали ампулы с жидкостью. Это были ампулы с препаратом от лучевой болезни, открытым советскими учеными.
Хотя пассажирам "Циолковского" не грозила опасность подвергнуться на ракете радиоактивному облучению, тем не менее они могли попасть под ионизирующее облучение на Луне, поэтому в аптечке у них был препарат.
Сделав пострадавшим инъекцию, Касымов увеличил содержание кислорода в кабине. Затем подождал 15 минут и ввел всем троим один из сильнейших антибиотиков, появившихся недавно в Советском Союзе.
Тут доктор услыхал сверху слабый стук. Подняв голову, он увидел Рощина, наблюдавшего за ним через окно кабины. Доктор дал знак, что собирается выходить.
Поставив перед больными воду и еду, Касымов одел скафандр и вышел к ожидавшим его товарищам.
- У них лучевая болезнь, по-видимому, третьей степени. Трудно определить дозу облучения, которой они подверглись, - сообщил он. - Я сделал все необходимое, но оставить их без ухода нельзя.
Некоторое время астронавты молчали, обдумывая положение. Работы было по горло. Еще до наступления лунной ночи необходимо найти ракеты с топливом, пищей и водой, найти и приспособить танкетку для передвижения по Луне, смонтировать гелиостанцию, которую через несколько дней должны прислать с Земли. Но нельзя оставлять пострадавших одних, без всякой помощи.
- Оставайтесь с ними, Юсуп Габитович. - сказал Рощин. - Попытаемся выполнить все работы втроем. Будем кулинарничать по очереди.
Астронавты попрощались с доктором и ушли, оставив его у альберийской ракеты.
Несмотря на предельную занятость, Лядов упорно продолжал поиски вымпелов. Он нашел уже много отдельных осколков, а однажды в его руках оказался кусочек меди и даже уцелевший каким-то чудом полупроводник, по-видимому, от радиопередатчика.
Теперь уже не было сомнений, что в этом районе упал контейнер с научной аппаратурой, а не последняя ступень ракеты. И, наконец, наступил момент, когда упорство штурмана было вознаграждено. Все произошло просто. Звук в телефоне резко изменился, и Лядов увидел под ногами небольшую воронку. Ему не пришлось отгребать долго лунную пыль, чтобы извлечь предмет, копии которого бережно хранятся на Земле в музеях многих стран. Он с гордостью поднял драгоценный шаровой вымпел, на пятиугольных элементах которого были выбиты герб Союза Советских Социалистических Республик и надпись "Сентябрь. 1959 г.". Он ярко блестел, отражая лучи Солнца.
Когда Лядов сообщил по радио о своей удаче Рощину, тот приказал ему не уходить с места находки и ожидать прихода всего экипажа. Вскоре появился Рощин, а затем Коваленко и Касымов. В руках доктора был киноаппарат. Пока астронавты рассматривали находку, Касымов успел запечатлеть этот волнующий момент на пленку.
В конце недели больные почувствовали себя значительно лучше, хотя были еще очень слабы. Касымов мог теперь оставлять их на некоторое время и принимать участие в работе экспедиции.
Когда состояние здоровья Линье не вызывало уже опасений, Касымов решил выяснить некоторые чрезвычайно странные обстоятельства космического рейса альберийских астронавтов.
- Должен признаться, господин Линье. - сказал он, - что весь наш экипаж не может понять, что заставило вас отправиться в космос на атомной ракете, не имеющей надежной защиты от радиоактивного излучения. Я, например, крайне удивлен, что вы не имеете даже препарата, разработанного вашим соотечественником, профессором Ренаром.
И тогда Линье рассказал, при каких обстоятельствах, уже известных читателю, он отправился в этот рискованный рейс.
- Перед отлетом мы сделали инъекцию препарата. Но, как видите, - вздохнул Линье, - действие препарата оказалось менее эффективным, чем мы предполагали. К тому же случилось так, что атомный двигатель работал значительно дольше, чем было предусмотрено. Боюсь, что двигатель сильно поврежден. Нам не удалось отрегулировать тепловой режим еще на стенде - и вот последствия. Ракета достигла скорости десять и пять десятых километра в секунду не через десять минут, как я рассчитывал, а лишь спустя пятнадцать минут. Только тогда мы выключили двигатель. Таким образом, двигатель при взлете проработал на пять минут больше. Каждая же лишняя минута была для нас губительна. Мы благополучно пролетели нейтральную зону и начали падение на Луну, когда почувствовали себя скверно. Да, до того чертовски скверно, что я стал опасаться, сумеем ли мы совершить посадку. Мои спутники лежали в бреду. Взглянув на спидометр, я с ужасом обнаружил, как стремительно растет скорость падения. По-видимому, до Луны было несколько сотен километров. Нельзя было больше терять ни одной секунды. Но я чувствовал, как становлюсь все слабее и слабее.
И тогда меня озарила мысль - превратить ракету в спутник Луны. Собрав последние силы, я с трудом дополз до щита управления и, включив двигатель, повернул ракету параллельно поверхности Луны. Как только ракета развала достаточную скорость, я выключил двигатель, и тотчас же силы оставили меня.
