Брайт Камли - Поход
Осмотрев лагерь, Баст пришел к выводу, что пора взяться за раненого. Тот продолжал извиваться на траве, аура горела золотистым огнем, выдавая его страдания — а страдал бедолага не столько от боли, сколько от страха. По свечению этой ауры Баст понял, что с допросом проблем не будет: лежащий перед ним человек трусоват и плохо переносит боль. Скрывать свои мысли он тоже не умел: перед Бастом проносился сонм разных отрывочных картинок, изображающих, очевидно, и лагерь бандитов, и их деяния, и какие-то личные воспоминания. Проскочили и картинки, показывающие участь попавших к бандитам пленников, из чего Баст понял, что раненому есть чего бояться.
— Кто вы такие? — спросил Баст. — И зачем напали на нас?
Раненый то ли не увидел посланный образ, будучи занят своими переживаниями, то ли сделал вид, что ничего не понял, не желая вступать в контакт с победителями. Правитель послал новый ментальный импульс, который должен был если не снять, то, по крайней мере, значительно ослабить боль, и повторил вопрос.
— Мы — Подданные Свободы, — последовал ответ.
Баст, конечно, не мог понять самих слов, а в образах перед ним промелькнули какие-то бродяги на городских площадях и явные бандиты в лесном лагере. Баст решил более подробно вернуться к этому потом, когда можно будет уцепиться за какие-то другие мысленные представления.
— Зачем вы напали на нас? — повторил он свой второй вопрос.
Пророк даже не прислушивался к ответам, а лишь жадно ловил проскакивающие в голове картинки: разбойник и понятия не имел, как вести себя на подобных допросах. Баст с жалостью и отвращением смотрел на него и вдруг вспомнил, как его самого допрашивали степные пауки племени водогреев.
Восьмилапые тогда напали неожиданно, ночью, после обильного возлияния, позволенного себе Бастом и Егелем, встретившимся после долгой разлуки. Егелю несколько кружек вина стоили жизни, а будущий правитель спьяну вовсе ничего не успел понять. Он проснулся уже связанным, окруженный пауками. Смертоносцы очень хотели узнать, куда ушел клан, с которым он кочевал всего неделю назад. А Баст понимал, что вся его надежда заключается именно в этом племени: его товарищи могли уже этой ночью нанести ответный удар по паукам и освободить его.
В противном случае… Степняк мысленно уже видел себя на обеденном столе. Тот заслон, который он мог поставить, защищая свои мысли, не выдержал бы и первого напора куда более сильных в ментальном плане насекомых, и Баст понял, что надо забить голову чем-то посторонним, чтобы не оставить места на те знания, которые хотели получить от него победители. Кочевник судорожно искал выход — и нашел. Сквозь тонкие паучьи лапы он увидел обнаженную рабыню, которая занималась какими-то хозяйственными делами. И вспомнил одну из своих наложниц, Лаум.
Эту девушку Баст и не собирался покупать: ему ее буквально всучили купцы в качестве платы за охрану каравана. Они уверяли, что это чуть ли не единственная дочь какого-то дальнего правителя. Баст махнул рукой и согласился. Зная, что в степи далеко в одиночку не уйдешь, он предоставил рабыне полную свободу. Девушка тут же попыталась бежать, но уже наутро вернулась назад, перепачканная, перепуганная и голодная. Бежать от кочевников можно было только с помощью купцов, но для этого, во-первых, нужны деньги, а во-вторых — даже с деньгами не было никакой гарантии, что в первом же городе ее попросту не продадут в наложницы следующему хозяину. И она смирилась со своей участью.
Как оказалось впоследствии, Лаум была вовсе не дочерью некоего мифического правителя, а рабыня по рождению, обученная древнейшему ремеслу наложницы, причем обученная хорошо. Она умела доставлять удовольствие. И когда они нашли с Бастом общий язык, Баст в этом убедился.
Как раз воспоминаниями о развлечениях с наложницей кочевник и забил себе голову. Если бы вместо пауков были люди, то они, наверное, не смогли бы долго выдержать и бросились бы к своим рабыням проверять полученные знания. Но пауки ждали довольно долго — несколько дней. Они, держа Баста в оцепенении парализующим лучом, пытались воздействовать на него другими импульсами, вызывающими неприятные ощущения. К счастью, восьмилапые не могли воспользоваться болевыми импульсами: во-первых, те в какой-то степени воздействовали бы и на них самих, а во-вторых, боль могла затмить в голове допрашиваемого все другие мысли. В общем, смертоносцам это надоело. Они знали, что люди от страха частенько сходят с ума, и сочли пленника безнадежным безумцем. А следующей ночью ему удалось бежать.
Пленник Баста не умел ничего подобного.
Из промелькнувших в голове раненого картинок Баст понял, что их хотели убрать как опасных свидетелей нападения банды на паломников. Подданные Свободы уже не раз совершали такие вылазки, и каждый раз это сходило им с рук. Осечка произошла впервые.
Насколько Баст понял, их сначала искали на той дороге, на которой и произошло нападение, потом в лагере паломников. И только после длительных розысков отряд головорезов напал на верный след.
— Кто ваш предводитель? — поинтересовался Баст.
При этом вопросе страх выбил у бедняги из головы все образы, покрыв их алым покровом. Пленник только замотал головой в ответ.
— Скажешь, — покачал головой Баст.
Это было сказано с такой задумчивой грустью, которая оказалась страшнее самых яростных угроз. Но пленник зря боялся: Баст сам без труда увидел в его сознании лицо бородатого мужчины со шрамом, рассекающим лицо слева направо.
Правда, это знание ему абсолютно ничего не говорило. Однако, и здесь была своя доля полезной информации: этих врагов они нажили случайно, и ни к Посланнику Богини, ни к той миссии, которую выполнял Пророк, они отношения не имели.
— Зачем вам эти младенцы? — полюбопытствовал Баст.
Но, похоже, на этот вопрос пленник действительно не мог ответить. В его голове опять появилась бородатая рожа. Понятно, приказ.
Баст уже махнул рукой и хотел отойти от пленника, но тот буквально выстрелил фейерверком картинок, изображающих просьбу не оставлять его здесь умирать, а взять с собой и передать на излечение в первый попавшийся по пути дом. Сначала Баст подумал, что подкинуть такой подарок в мирное жилище — это все равно, что подбросить в гнездо кукушонка. От племен, живших в лесах у священного озера, он слышал рассказ, что в лесу водится птица кукушка, которая подкидывает свои яйца в чужие гнезда. Со временем вылупившийся птенец, чтобы избавиться от конкурентов в получении пищи, выбрасывает из гнезда все своих названных братьев и сестер… Но тут Басту пришла в голову другая мысль: а что если взять этого пленника с собой и использовать его как разменную монету в переговорах с людьми Посланника Богини? К тому же, предъявленный пленник снимет с них всякое подозрение в соучастии в нападении на паломников.
