Евгений Лотош - Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
– Молодец, Калайя, – похвалил Биката. – Ты правильно определила кабели и дисплей. Пометь их образы как верифицированные. Теперь собираем все в единое целое…
Он быстро растянул монитор из стержня в прямоугольник, подсоединил провода к устройствам и воткнул два разъема на кабелях в стенные розетки.
– Вот и все подключение. На всех устройствах горят зеленые огоньки, значит, с питанием все в порядке. Однако монитор и сенсорная панель мигают красными индикаторами – они не подключились к ведущему устройству, а монитор еще и сообщает, что нет видеосигнала. Так и должно быть – они раньше не работали вместе. Поскольку данные между компонентами передаются беспроводным методом, сперва нужно заставить их познакомиться друг с другом. Запускаем на блоке питания режим начальной идентификации… – он вытащил из своего пелефона стило и, прицелившись, ткнул им в микроскопическую белую кнопочку. – Режим знакомства синхронизируется при помощи передаваемых по шнурам питания данных и не требует от пользователя ручного вмешательства. Теперь проверим сенсорный блок и настройку сенсорного объема…
Экран вспыхнул, в нем побежали строчки абракадабры. Вернее, абракадаброй они являлись, похоже, только для Карины, поскольку инженер кивал и довольно хмыкал.
– Биката, – спросила Калайя, – можно вопрос?
– Да?
– Раз по электрическим кабелям можно передавать данные, зачем организовывать параллельный поток данных через радиоэфир? Это медленный метод, и он неустойчив к помехам. Радиоканал требует задействования дополнительных алгоритмов компенсации ошибок и защиты, что требует дополнительных вычислительных мощностей. Это нерационально. У меня имеются спецификации высокоскоростных сетевых устройств, передача данных между которыми ведется по энергетическим интерфейсам.
– Очень хороший вопрос, – поощрительно улыбнулся ей Биката, и Карина снова заметила гордость, промелькнувшую в его взгляде. – Ответ следующий: после начальной синхронизации устройства могут быть подключены к разным блокам питания и разнесены на значительные дистанции. Например, монитор в одном углу, системный блок в другом, а сенсорная панель, проекционная клавиатура или аналогичный интерфейс ввода данных – в третьем. Здесь кабель, имеющий фиксированную длину и требующий специальных усилий для корректной прокладки, неудобен. Беспроводной интерфейс в бытовых условиях проще. Понятно?
– Да, Биката. Разъяснение принято.
Мужчина поднес кисти рук к области над сенсорной пластиной и поводил ими взад-вперед. По глубине экрана заметалась белая точка. Инженер прицокнул языком и что-то сделал.
"Подстройка сенсорной области, – загорелась на экране надпись. – Расположите пластину сенсора на горизонтальной плоскости, поместите обе руки в примерный центр рабочего объема и сожмите кулаки". Рядом появилась картинка: над пластинкой колышется улыбчивое облачко, а мультяшный человечек засовывает в него руки.
– Так себе чувствительность у панели, – прокомментировал Биката. – Видимо, еще ни разу не использовалась. Требуется доводка. Карина, я запустил программу подстройки сенсорной области, настроишь ее под себя. Там все просто, все комментируется человеческим языком. Когда закончишь, вставишь вот в эту прорезь системного блока карту провайдера. Автоматически запустится процедура подключения. Там тоже разберешься сама. Карта в конверте. Системник я прилепляю на заднюю поверхность монитора к специальному разъему– видишь? Не потеряй. Все, собственно.
– Здорово! – восхищенно сказала Карина. – Как все просто! А Лика так намудрил, так намудрил, что я себя полной дурой почувствовала.
– Лика – твой парень? – спросил Биката. – Сколько ему лет?
– Лика – это Лика, – вздохнула Карина. – Палек Мураций, мой сводный брат, единственный в своем роде шалопай. Ему зимой семнадцать исполнится, так что, можно сказать, совершеннолетний. Вредина и ехидина, каких поискать, язык без костей, только папу и слушается. Парса вот тайком запрограммировал фразочки вставлять дурацкие когда ни попадя. Он вообще-то хороший парень, но иногда просто руки чешутся придушить его на месте.
– Понятно, – усмехнулся Биката. – Ну, в его возрасте частенько хочется потрясти окружающих крутизной своих знаний, обилием знакомой терминологии. Как следствие – неумение объяснить свои действия. Настоящий профессионал, Карина, всегда может объясниться внятным человеческим языком. А если кто-то тебя под самую крышу грузит жаргоном, значит, он и сам не до конца понимает, о чем говорит. Или специально мозги пудрит, чтобы от сути разговора уйти. Ну ладно, время позднее. Я откланяюсь.
– Погоди! – спохватилась девушка. – А чай? Может, вскипятить? У меня печенье есть. Вкусное!
– Нет, Карина, – покачал головой инженер. – Завтра нам с Калайей к шести на работу. Мне ее еще подготовить нужно к роли кассира. Так что приятного отдыха.
– Спасибо, Биката, – кивнула Карина. – Приятного отдыха.
– Приятного отдыха, Карина, – поклонилась чоки.
Когда за Бикатой с Калайей закрылась входная дверь, Карина потерла кулаками глаза и пошла на кухню ставить чайник. Как все просто получилось! А она-то боялась… Хорошо, что Биката помог, иначе пришлось бы звонить Лике или Цукке и полчаса настраивать терминал под их руководством, потратив уйму денег на дальний звонок.
Но все-таки – почему Биката, так хорошо разбираясь в компьютерах, работает официантом?
15.12.849, огнедень. Крестоцин, полицейское управление Второго городского округа
Взбежав, по своему обыкновению, через две ступеньки, Карина толкнула дверь лестничной клетки и, на ходу восстанавливая дыхание, вышла в коридор девятого этажа. Обстановка здесь разительно отличался от той, что она видела на четвертом и первом этажах. Там посетителей встречали покрашенные казенной серой краской стены и обитые темным потрепанным кожзаменителем двери кабинетов. Здесь же царили кремовые пластиковые стенные панели и двери темного дуба. По полу шла мохнатая бордовая ковровая дорожка, а в потолке неярко горели матовые светильники. Карина подавила внезапное желание сбросить кроссовки и пройтись по дорожке босиком. Она огляделась. Ближайшая к выходу дверь оказалась, разумеется, туалетом. Напротив нее располагалась какая-то кладовка без номера. Она двинулась дальше, туда, где начинались двери с номерными табличками. Справа номера убывали, слева – возрастали. Похоже, счет кабинетов на этом этаже велся как-то иначе, чем на нижних. Искомая девятьсот двадцатая комната по закону подлости вполне могла оказаться в противоположном конце здания, так что подниматься к ней следовало все-таки в центральном лифте. Ну ничего. Пройдет, ноги не отвалятся.
