Ольга Грибова - Водоворот
— Притом, что в самое ближайшее время нам предстоит малоприятная встреча с «первым».
Наступила тишина. Охотники изучали привалившегося к дверному косяку вампира, а я вдруг подумала, что затянутое безмолвие очень похоже на прощальную минуту молчания.
— В таком случае мы должны найти укрытие получше, — весомо произнес Виктор, но Андрей развеял его надежды.
— Бесполезно. Если вампиры напали на след, они его уже не потеряют. Свидание с Грэгори лишь вопрос времени.
— Но мы же как-то сбежали от него в первый раз, — вмешался подошедший Влад.
— На тот момент он не знал, в каком направлении искать. С тех пор многое изменилось.
— Пусть сюда придет хоть «первый», хоть сам Люцифер, но ты в моем доме не останешься, — палец Глеба указывал на Андрея.
Что ж, это уже начало. По крайней мере, он не собирается убивать вампира, а всего лишь выгоняет его из дома. Я с трудом сдержала улыбку и смиренно произнесла:
— Я улажу проблему с жильем.
— И он не должен питаться в моем городе, — охотник продолжал выдвигать условия.
— Само собой — я поспешно встала, не желая развиваться тему. А то еще дойдет до того, что Андрею вообще есть запретят.
Глава 6. И целого мира мало
— Ты куда? — Влад задержал меня у самого порога.
— Покажу Андрею домик в лесу. Должна же у него быть крыша над головой.
Охотник посмотрел на вампира с сомнением. Недоверие читалась в каждом движении Влада. Это неприятно зацепило. Он может сколько угодно подозревать Андрея в самых ужасных смертных грехах, но не верить мне просто не имеет права. Я ни разу не давала ему повода для сомнений!
— Я скоро вернусь, — я прервала поток мыслей охотника, и он по голосу понял, что со мной сейчас лучше не конфликтовать.
Андрей не стал меня дожидаться. Перекинув пальто через плечо, он торопился покинуть дом Глеба. Шагнув в ночь, я заметила высокую фигуру названного брата у кромки леса. Вампир упорно увеличивал расстояние между собой и охотниками. Пришлось потрудиться, чтобы его догнать.
Наконец, я поравнялась с Андреем и внимательно изучила его профиль. Судя по поджатым губам и выпяченному подбородку, он был зол. И на меня в том числе. Что за день такой выдался? Все только и делают, что обвиняют меня во всех смертных грехах. Я подумала: а не обидеться ли мне? Всерьез и надолго. Но мигом одернула себя. В конце концов, кто еще, как ни я, причина всех несчастий? Это за мной гонятся охотники, это меня желает покарать Грэгори, это я посмела мечтать, что отношения между охотником и вампиров могут закончиться чем-то более приятным и счастливым, чем смерть.
— Ты ни в чем не виновата.
Я удивлено вскинула голову — Андрей смотрел прямо на меня. За его спиной на фоне толстых стволов сосен четко вырисовывался силуэт лесного домика. Когда мы только успели сюда добраться? И, Боже мой, неужели Андрей успел настолько хорошо меня изучить?
Лунный свет едва пробивался сквозь густую листву, но глаза вампира подобно линзам сфокусировали его и теперь сияли серебром, подражая ночному светилу. Пожалуй, только эти глаза и были по-настоящему живы на мертвенно-бледном лице. Золотисто-каштановые волосы казались черными в сгустившемся сумраке. На их фоне кожа выглядела прозрачной, при желании можно было изучить изломанный рисунок вен. Тонкие бледно-розовые губы почти сливались с лицом. Как любой вампир Андрей был необычайно хорош собой. Я не раз видела, как женщины тянулись к нему, привлеченные его граничащей с животным магнетизмом обольстительностью. Они сами охотно шли в ловушку ради единственного мгновения в объятиях этого совершенного существа.
Андрей протянул руку и осторожно, едва касаясь кожи кончиками пальцев, погладил мою щеку. Его взгляд стал необычайно задумчив, он как будто обратился внутрь самого себя, при этом не забывая внимательно следить за мной.
— К чему все это? — тихо спросил вампир.
Его голос был столь невесом, что не обладай я идеальным слухом, за шелестом листвы ни за что бы не расслышала вопроса. Как ни странно мне сразу стало понятно, о чем именно он говорит.
— Я просто хочу любить и быть любимой, хочу нормальную жизнь. Ты еще помнишь значение этого слова? Нормальный — значит как у всех.
— Что нормального в том, чтобы вечно прятаться, убегать и каждую секунду бояться за себя и других? Ты — вампир. У тебя по определению не может быть нормальной жизни. Смирись с тем, что ты есть, — говоря, Андрей не убирал руку от моего лица, но я и не думала противиться. Прикосновение было приятным, его пальцы словно связывали меня с реальностью, не давая окончательно погрузиться в глухое отчаянье.
— Ты говоришь точно как Грэгори, но мне не близки его идеалы. Я всегда мечтала о другом.
— Так, может, пришло время признать, что твои мечты неосуществимы?
Я собиралась возразить. Но что мне было сказать? Разве секунду назад, упоминая о своих мечтах, я сама не употребила прошедшее время? Значит, все кончено и надежды больше нет?
— Ты — вампир, — повторил он с нажимом. — Тебе на роду написано жить вечно. А Влад всего лишь один из смертных, — пальцы Андрея дотронулись до моих губ, останавливая готовый сорваться с них протест. — Дело даже не в том, что он охотник. Хотя ты могла бы выбирать и тщательнее, — не удержался он от комментария. — Просто вы разные. Что ты будешь делать после того, как он умрет? Вечно страдать? А ведь до его смерти пройдет еще ни мало лет. Он постареет, станет дряхлым и немощным. Ты будешь продолжать его любить даже таким?
Нарисованная Андреем перспектива ужасала. Сознание разделилось на два противоборствующих лагеря, и где-то глубоко внутри меня родилась предательская мыслишка: а что если он прав? Как я не старались от неё отмахнуться, она только росла как надуваемый гелием шарик, пока не заслонила собой весь остальной мир. Следом появились другие, не менее неприятные мысли, как будто кто-то раскопал могилу не первой свежести и из неё полезли черви.
— Ты можешь быть счастливой. Ты достойна этого, как никто другой, — Андрей склонился к моему уху и шептал, шептал… его слова как отрава проникали внутрь, и я, одурманенная бархатным голосом, готова была сдаться на милость победителя.
Дыхание вампира было холоднее осеннего ветра. Это пугало и успокаивало одновременно. Он мертв, но разве я другая? Рука сама потянулась к груди Андрея. Неожиданно остро захотелось проверить: бьется ли сердце под этой белоснежной рубашкой. Ладонь не ощутила ничего кроме застывшей во времени ледяной кожи. Ни единого толчка или даже намека на наличие хотя бы иллюзии жизни. Как давно Андрей оставил попытки подражать людям? Кажется, я упустила тот момент, когда мой названный брат вконец смирился со своей вампирской сущностью. Этот простой факт напугал меня сильнее, чем все сказанное им. Не хочу, не желаю становиться такой же!
