Кристофер Сташеф - Волшебник в Хаосе
На горизонте показался тонкий серп луны — как раз над холмом посередине равнины.
Гар замер на месте, вглядываясь в сгущающиеся сумерки.
— Что это?
Да ты и сам знаешь, подумал про себя Дирк.
— Похоже на Полый Холм, — ответил он тем не менее.
— Не приближайся!.. — Корт осадил коня.
В наступающей тьме страх неизвестности сжимал своей леденящей рукой во сто крат сильнее.
— Если Подземный Народец узнает, что мы приблизились к их холму, нас схватят и продержат в плену двадцать лет, да и то если смилостивятся.
— Старые сказки, — презрительно хмыкнул Дирк.
— Если бы сказки! — вспыхнул Корт. — Я как-то раз говорил с одним стариком, которому довелось побывать внутри холма! Попал туда совсем юношей, вышел старцем, и при этом не мог ничего вспомнить, кроме одной-единственной ночи!
— И как же его звали? — поинтересовался Дирк. — Рип ван Винкль?
— Рип?.. Да нет! Его звали Кац!
Дирк насупил брови, не зная, верить или нет, но тут вмешался Гар:
— Если Ястребы нас догонят, лично я потеряю гораздо больше, чем двадцать лет жизни. Надеюсь, вам двоим хватит благоразумия сдаться, хотя и подозреваю, что вы предпочтете сражаться и тогда нам всем конец, причем скорее от рук Ястребов, нежели Подземного Народца!
— Кстати, они не всегда убивают тех, кто нарушает их покой, — продолжал Корт. — И даже не берут в плен, а просто дают пожить у них под землей им же на потеху, а потом отпускают восвояси. Были случаи, когда крестьяне возвращались не с пустыми руками, а приносили подарки. Никогда не знаешь, чего ожидать от подземных жителей.
— В таком случае придется рискнуть. — Дирк махнул в сторону холма. — И если страх подсказывает нам держаться от холма подальше, то же самое он наверняка подскажет и Ястребам — по крайней мере до утра, пока не рассветет.
— А к утру наши лошади отдохнут, — добавил Гар. — Думаю, стоит рискнуть.
— Похоже, ничего другого не остается...
Корт вздохнул и галопом последовал вслед за Гаром и Дирком к холму.
На полпути к спасительному возвышению лай собак сделался еще громче. Корт обернулся и различил на горизонте темное пятно, едва различимое в лунном свете. Ястребы гнались за ними по пятам.
— Быстрее, — крикнул лейтенант и пришпорил коня.
Всадники пустились во весь опор.
Подгоняемые собачьим лаем, кони, тяжело дыша и все в пене, неслись по равнине из последних сил. Собаки были в куда лучшей форме — половину дня они бродили, вынюхивая след. Псы бежали легко и стремительно, как и всадники за ними.
Вскоре конники обогнали свору — впереди хорошо просматривались три силуэта. Теперь в собаках не было необходимости, и их оставили на попечение псарей из числа крестьян.
До холма было уже рукой подать. Наконец кони под беглецами взбежали на двадцать футов вверх по склону холма, и Гар натянул поводья, останавливая скакуна.
— Сдавайтесь, джентльмены! Если умирать, то только мне, а не вам!
С этими словами он спрыгнул на землю и обнажил клинок.
— Знаешь, порой ты бываешь невыносимо глуп.
Дирк тоже спрыгнул на землю и, став к Гару спина к спине, приготовился к бою.
Корт ощутил, как смерть подкрадывается нему.
Он даже пожалел, что рядом нет поэта, который сложил бы о нем трагическую песнь, а потом пропел ее для Виолетты.
Лейтенант спешился и, сжав в одной руке меч, а в другой кинжал, присоединился к своим товарищам.
Вскоре, топоча копытами по пустынной равнине, к холму подъехали Ястребы. В лунном свете их обнаженные мечи отливали каким-то жутким, потусторонним блеском.
Неожиданно по равнине прокатился рокот, земля под ногами содрогнулась, а темноту ночи прорезал слепящий луч света.
По земле пролегли длинные тени, а где-то над головой раздался гулкий голос:
— Кто посмел нарушить покой Подземного Народца? Кто посмел приблизиться к Полому Холму с холодным железом в руке?..
Глава 14
Ястребы испуганно закричали, осадили коней и развернулись. Какое-то мгновение среди них царило замешательство.
Корта так и подмывало обернуться, чтобы посмотреть, что там у него за спиной, однако он был вынужден держать врага в поле зрения. А вот Ястребам все было отлично видно, и они окаменели от ужаса.
Их ряды, подобно гигантским мечам, рассекали лучи ослепительного света. Ястребы в ужасе развернулись и бросились в паническое бегство.
— Лазеры!.. — Дирк не верил собственным глазам.
Магические лучи преследовали врага, выхватывая себе новые и новые жертвы, а из глубин холма вновь раздался громоподобный голос:
— Пусть те, кто остался в живых, разнесут эту весть дальше!
— Усилители, — прокомментировал Дирк.
— Угу, цифровая реверберация, — кивнул Гар.
Лучи опустились ниже к земле, сжигая коням копыта, и вскоре от эскадрона не осталось и следа: поле усеяли тела погибших, а те, кому повезло остаться в живых, летели стрелой, чтобы как можно скорее оказаться подальше от заколдованного холма. Даже собаки, испуганно скуля и поджав хвосты, бежали прочь от гиблого места.
Корт весь обмяк.
— Спасибо вам, о счастливые звезды! Твой план удался, Гар!..
— Еще неизвестно, — проворчал Дирк, оглядываясь. — Вы лучше обернитесь.
Ощущая, как внутри него все холодеет от ужаса, Корт медленно обернулся и тотчас испустил испуганный крик.
Гар последовал его примеру и не поверил собственным глазам.
В склоне холма открылась, наподобие гигантского века, узкая дверь. Казалось, из глубины смотрело некое волшебное, ослепительное око, а на фоне исходившего сияния вырисовывались силуэты высоких людей. Нет, не просто высоких, а настоящих гигантов, под стать Гару. А в руках у них были не мечи и дубинки, а кое-что пострашнее.
Все трое застыли, словно завороженные, а между тем свет, исходивший из глубин холма, померк, став едва ярче лунного.
Корт заморгал, поначалу ослепленный сиянием. Затем постепенно начал различать и другие огни, словно парившие в воздухе, не очень яркие, зато самых разных и нежных цветов — розовые, голубовато-сиреневые, зеленовато-желтые.
А под этими огнями ему навстречу двигались прекраснейшие из женщин, каких он еще не видывал. Корт даже ахнул, сраженный этой неземной красотой — все они, как одна, были стройны и высоки ростом, их движения исполнены грации и женственности. Волосы свободно ниспадали на плечи женщин — у одних цвета светлой соломы, у других — огненно-рыжие, а у некоторых — платиновые. Кожа их тоже была светлой и нежной, словно лепестки только что распустившегося цветка. Зато глаза были просто огромны, сверкая в ночи огнем, черты лица правильные, немного резко очерченные, губы полные и чувственные.
