Эндрю Свонн - Повелители сумерек
Эви прижала коленом поясницу Сукиоты и перевела взгляд на дверь. Все застыли, глядя, что происходит в камере. Некоторые поспешили удалиться из поля ее зрения.
— Всем лечь на землю, гады, немедленно!
Все до последнего распластались на грязном полу. Кажется, они понимали, что дело приняло нешуточный оборот.
На Сукиоте был надет знакомый черный комбинезон. Эви просунула под нее левую руку и, хотя это и было чертовски больно, расстегнула до половины молнию.
Сукиота старалась сохранять хладнокровие.
— Ты, что, собралась удерживать меня в качестве заложницы или же собираешься изнасиловать?
Она явно подначивала Эви, толкала ее на безрассудные действия. Эви едва удержалась, чтобы не врезать ей, как до этого сделала Сукиота. Но если учесть обстановку, это могло бы иметь для нее плачевные последствия.
— Руки по швам, ладони к телу.
Сукиота повиновалась, и Эви, убрав из-под нее левую руку, стащила верх комбинезона ей до середины спины, лишая свою заложницу возможности двигать руками. Лишь частично обездвижив ее, Эви потянулась за автоматом. Он оказался не настоящим израильским «Узи», а всего лишь итальянской подделкой.
Зажав его в левой руке, Эви уперлась стволом между обнаженных лопаток Сукиоты. Затем медленно убрала от горла нож и положила его в карман. После чего схватила здоровой рукой автомат.
— Ты поможешь мне выбраться отсюда.
Она отодвинулась от Сукиоты, зажав в правой руке автомат, а в левой — воротник ее комбинезона.
— Вставай!
Обнаженная до пояса, заложница повиновалась.
— Ты не имеешь права…
— Заткнись, где мой рюкзак?
— Вон там, — Сукиота мотнула головой.
Эви заметила свой рюкзак на одном из столов возле портативного видеокома.
— Ты! — крикнула она полицейскому, что распластался прямо возле дверей. — Живо вставай и медленно подойди вон к тому рюкзаку. Принеси мне его сюда.
Легавый вопросительно уставился на них, и Сукиота раздраженно произнесла:
— Делай как тебе приказано.
— Наконец-то мы находим общий язык, — заметила Эви.
— Вряд ли тебе удастся выпутаться отсюда.
— Можешь думать, что хочешь.
Вернулся полицейский с рюкзаком. Он забросил его в камеру, а сам, не дожидаясь команды, снова улегся на пол лицом вниз.
Эви на мгновение отпустила воротник Сукиоты, чтобы поднять рюкзак. При этом она убедилась, чтобы ствол автомата по прежнему упирался между лопаток соперницы.
— Даже если ты выберешься отсюда, — сказала Сукиота, — я все равно достану тебя хоть из-под земли.
Эви поморщилась и забросила на плечо рюкзак.
— Надеюсь, ты знаешь, что от тебя требуется. Мы будем двигаться медленно, — сказала она и снова ухватила Сукиоту за воротник. — А теперь на выход. К фургону.
Начался медленный переход к полицейскому фургону. Нервы Эви были на пределе. Темнота по ту сторону лампы могла служить прекрасной маскировкой для снайпера, и каждый взгляд был устремлен на Эви. Все словно поджидали удобного момента.
Откуда-то с другого конца заброшенной станции раздавались усиленные эхом звуки капающей воды. С более близкого расстояния — редкие сигналы электронного оборудования.
На одном из видеокомов раздался звонок, кто-то пытался связаться со станцией. Один из агентов поднял взгляд на трезвонящий видеоком, но не посмел даже пошевелиться.
— Это узел связи, — сказала Эви Сукиота. — Ты отрезала его от коммуникационной сети. Как ты думаешь, сколько сейчас народу движется в нашем направлении?
Черт побери, Сукиота права. Пусть платформу только приспособили под штаб, однако здесь находилось достаточно агентов, компьютеров и секретного шифровального оборудования, чтобы любая происходящая здесь операция приобрела статус события государственной важности. Первоочередного, требующего немедленных действий. Наверняка сейчас где-нибудь в сердце округа Колумбии уже вспыхивают красные сигнальные лампочки, и федералы мобилизуют все имеющееся в их распоряжении средства, включая ФБР и Прибрежную охрану.
Это навело Эви еще на одну мысль, куда более пугающую.
«Может быть, меня подставили?» — подумала она. Ведь что-то слишком гладко проходит ее побег.
Эви прижалась спиной к боку полицейского фургона. Прикованные к ее руке наручники оглашали платформу металлическим лязгом. Она постаралась унять дрожь в руках.
— Полезай в фургон.
— Он заперт.
Эви обратила внимание на то, что Сукиота, в отличие от нее, держится совершенно спокойно, и это ей не понравилось. Она перевела взгляд на распластавшегося поблизости агента. Это был второй черный.
— Эй, ты, ослабь ремень.
Легавый посмотрел на нее снизу вверх и неуклюже начал стягивать с себя ремень. Эви с каждой минутой нервничала все больше. Господи, ну неужели ни один из этих чурбанов не рискнет потянуться за пушкой. Какие они все послушные, прямо до противности. Но даже если ее подставили, что ей еще остается делать в этой ситуации?
— Подойди к машине и нажми шифр на замке.
Эви не сводила с полицейского глаз, пока тот открывал дверь фургона, а затем снова покорно распластался на полу. Усадив Сукиоту на пассажирское сиденье, она левой рукой пристегнула ремень. Тем самым Эви практически обездвижила свою пленницу — спущенный до локтей комбинезон и ремень безопасности крепко удерживали ее на месте.
— Где мы? — спросила Эви.
Из машины была видна только платформа подземки, упиравшаяся в стену примерно метрах в десяти перед фургоном. Справа она обрывалась вниз к вагонным путям. Налево, в облицованной плиткой стене, располагалась громадная дверь, вроде гаражной. Она оставалась открытой. Фургон мог попасть на платформу только через нее.
В глубине дверного проема царила тьма.
— Это единственный выход.
Эви вздохнула.
— Я бы могла, так как твои люди этого не видят, потихоньку вскрыть тебе вены и попытаться пробить себе путь на свободу, используя в качестве заложника твой труп.
«Ты даешь эмоциям взять верх над тобой, — послышался голос Абделя. — А ей только этого и надо».
Да и кроме того, потом кому-то придется ее хоронить.
— Мы под восточной Сто Тридцатой улицей.
Эви завела мотор.
— Эта дыра ведет в гараж под полицейским управлением Гарлема, — на губах Сукиоты играла злорадная улыбка.
Черт! Это действительно означает новые своры легавых, снайперов и прочей нечисти.
Значит, ее план единственного пути к свободе летит к чертям собачьим. Неудивительно, что Сукиота так злорадствует.
Может, именно поэтому люди из Агентства ничего не предпринимают? Может, им выгодно, чтобы именно она протаранила полицейский кордон? Или, может быть, потому, что им прекрасно известно, что ей никогда этого не сделать?
