Фред Саберхаген - Планета Берсеркера (Планета Смерти)
Полет явно должен был быть недолгим по времени. По всей видимости, берсеркер находился где-то рядом и его верные человеческие прислужники сейчас намеревались доставить захваченный звездолет прямо к нему. Затем уже они смогут серьезно заняться делами на корабле. Взяв на себя управление, берсеркер мог подключиться к бортовым компьютерам, подчинить их своему мозгу и овладеть всевозможными системами корабля, превратив их в свои продолжения. И затем уже двигатель... его превращение в машину смерти можно будет совершить на горе Богов, если удастся, или же берсеркер может сам полететь вместе с компанией верных ему людей в какое-то безопасное место на необитаемом севере и там подготовиться к уничтожению всего мира.
На экране в своей каюте Суоми мог наблюдать многое из того, что отображалось на больших экранах в кабине управления. Он спал недолго, так как за окнами все еще был яркий день. Суоми видел на экранах, как плавно удалялись лесистые склоны горы Богов, затем они слегка наклонились. Тотчас же Суоми ощутил, как Орион накренился в руках неопытного пилота, едва начав движение по курсу к вершине горы. Они не станут возиться с искусственной гравитацией для такого низкого и медленного полета в атмосфере.
Голоса людей, находившихся в кабине управления, а также переговаривающихся с ними вне корабля, отчетливо раздавались в каюте Суоми, попадая в нее по корабельной связи. — Шенберг, — напряженно говорил Лашез, — у нас горит желтый свет на панели системы жизнеобеспечения. Ты можешь это объяснить?
— Дайте мне посмотреть, — донесся усталый голос Шенберга, но самого его Суоми не видел со своего места. После небольшой паузы, наверное, пока переключали экран, чтобы Шенбергу было лучше видно, тот продолжал: — Ничего серьезного. Просто дает сигнал, что главный люк открыт и предохранительные блокировки отключены, чтобы можно было лететь в таком состоянии. Это всего лишь предупреждающий сигнал, чтобы не забыть и не помчаться в космос с открытой дверью. Было ясно, что Шенберг, какое бы давление на него ни оказывали, помогал им очень старательно.
Теперь корабль шел над городом, проплывая, словно воздушный шар с бесшумным двигателем всего в нескольких метрах над самыми высокими крышами. — Выше, Лашез! — крикнул властно голос другого человека и Суоми увидел жреца высокого ранга в пурпурно-белой одежде, нервно поворачивающегося в кресле пилота и управляющего кораблем дергающимися движениями бледных рук. Корабль резко пошел вверх и столпившиеся вокруг Лашеза люди, уцепившись за кресла и попавшиеся под руку опоры, глазели на него с испугом. Затем рывок вверх закончился и корабль завис в свободном падении так, что сердца людей замерли. Вслед за этим, проделав еще несколько колебательных движений вверх-вниз, Орион вернулся в более или менее управляемое состояние.
— Следовало дать мне больше времени для тренировки! — лихорадочно заговорил пилот.
— Нет времени на это! — оборвал его властный голос. Теперь Суоми узнал голос Андреаса, доносившийся откуда-то извне. — Торун побежден, а Лерос и несколько агентов Братства возбудили толпу. Мы сейчас погрузим нашего дорогого господина и повелителя на корабль и отвезем в безопасное место на севере вместе с нашими пленниками. Все будет в порядке, Лашез, если только ты сможешь вести корабль точно. Заходи сейчас над храмом.
Лашез теперь контролировал себя по экрану, показывавшему обстановку непосредственно под кораблем. Суоми, фактически смотревший Лашезу через плечо, увидел странное зрелище, важность которого вначале до него не дошла. Возле самого большого здания в центре города — видимо, это и был храм, так как сейчас корабль завис прямо над ним — на другом, значительно более низком строении, быстро рушилась крыша, разбираемая прямо изнутри. То тут, то там возникали руки и ладони, убиравшие частицы крыши с краев быстро растущего пролома. Внутри показались очертания тонких подмостей, на которых, очевидно, стояли работники. Внутри сооружения была кромешная темнота, ее нисколько не рассеивали даже лучи солнца, ярко освещавшие улицы и стены вокруг. Суоми потребовалось несколько секунд, пока он сообразил, что это была одна сплошная очень глубокая яма, дно которой было гораздо ниже уровня городских улиц.
— Пусть поторопятся с крышей, — послышался умоляющий голос Лашеза.
— Ты что, уж прибыл туда? — перебил его голос Андреаса, в котором сейчас отчетливо слышалось напряжение. — Я не думаю, что ты уже точно находишься в нужном положении.
Суоми увидел теперь маленькие, но возбужденные группки людей в белых одеждах, которые бежали по улицам, опоясавшим весь комплекс храма. Они рассыпались так, словно хотели его окружить. Кое где виднелись сверкавшие мечи — солдаты в униформе перебегали по стенам храма. Тут внимание Суоми привлекла яркая черточка стрелы, летящая с улицы к стене, затем еще две, выпущенные в ответ в противоположном направлении. Быть может, это тот человек в сером, со своим грандиозным замыслом проникнуть в город переодетым под раба, чтобы поднять там восстание, сумел все же более преуспеть в своем деле, чем Суоми считал возможным.
Что касается самого Суоми, то все, что было в его силах, он сделал за своим рабочим столом и теперь наступила пора готовиться к самой борьбе. Осознавая какую-то нереальность в своих движениях, он взял собранный им недавно маленький приборчик, питаемый от батарейки, быстро пересек свою небольшую комнату и забрался внутрь спального ложа. Вытянув руку, он переключил регулятор внутрикорабельной связи в положение РЕЧЬ. Сюда все еще доносились голоса других людей. Но теперь и он мог вступить в разговор с ними, хотя они не могли его видеть. Однако он все еще не был готов.
Койку в каюте можно было трансформировать в специальное ложе для того, чтобы легче переносить ускорение движения космического корабля. Эта потребность могла возникнуть в случае неисправности системы искусственной гравитации во время полета в глубинах космоса. Сейчас полностью подготовить к этому положению койку было неосуществимо, но Суоми улегся, потянул на себя центральную секцию защитного экрана-прокладки и зафиксировал ее на защелках. Он лежал там, держа наготове свой портативный звукозаписывающий аппарат, задав на нем максимальную громкость. Так он лежал, скованный страхом и напряжением, едва дыша и не зная даже точно, хватит ли у него смелости осуществить задуманное. Плохо было не то, что его затея могла, осуществившись, его же и погубить. Вполне вероятным было вообще не добиться никакого результата и всего лишь заслужить медленное и ужасное наказание от победоносного Андреаса — и это было настолько возможно, что для него даже попробовать использовать этот шанс было очень опасным и ужасным делом.
