Пол Андерсон - Ради славы Вселенной
Когда Хебо осознал смысл этих слов, его бросило в дрожь. «Людям»? Разве она не такой же человек, как и он сам? Биологически — да… кажется. Разум и чувства Ави тоже вполне человеческие… Так почему она сказала о людях в третьем лице?
Торбен отогнал эти мысли.
Наконец его ожидание закончилось.
— Здорово! — улыбнулся он. И почти искренне добавил: — Я буду скучать по тебе, Ави.
Ее ресницы дрогнули.
— Спасибо, Торбен.
Затем девушка посмотрела ему прямо в глаза.
— Тебе нужно поскорее вернуться к жизни.
— Не возражаю, — согласился он. — Вот по чему я точно скучать не буду, так это по вынужденному безделью. Мне надоело отсиживать задницу.
— Разве у этой части тела есть иное предназначение? — приподняла она бровь.
Он усмехнулся и пожал плечами.
У Ави было чувство юмора. Вернее, она знала, как шутить, — ее шутки всегда были впору, как ее платье. Неужели теперь все земные люди такие?
Ави стала серьезной.
— Ты уже решил, чем займешься?
— Н-нет… Я подумывал кое о чем, но никогда не заглядывал вперед слишком далеко. Вот разве что…
Он замялся и все же договорил:
— Хотелось бы однажды сюда вернуться и снова повидать тебя.
Ави покачала головой.
— Нет, — твердо проговорила она. — Это было бы очень неразумно, Торбен.
— Неразумно с чьей стороны?
— С твоей.
Ей грустно? Или неловко? Или…
«Может, той Ави, которую я знал, больше не существует? Или та Ави только часть ее личности? Не знаю. И вряд ли когда-нибудь узнаю».
Заметив, что Торбен тоже стал серьезным, девушка сказала:
— Будущее принадлежит разуму, а не чувствам.
Ей определенно хотелось переменить тему разговора. Поразмыслив, Хебо решил, что ее реплика не была случайной. Кто бы ни правил сейчас Землей, он (или они), видимо, рассудил — ох и разумные парни! — что пациентам лучше не преступать регламентированных больничными правилами рамок общения. Нельзя, мол, давать людям несбыточных надежд. Старомодная органическая жизнь исчерпала свои лимиты.
Так они считают.
Наверное.
Словно почувствовав поднимающуюся в нем волну возмущения, Ави улыбнулась, взяла его за руку — какая у нее тонкая рука! — и заявила:
— Ты позабудешь обо всем на свете, как только я расскажу тебе интересные новости.
Торбен не стал вдаваться в высокие материи — разве они что-нибудь для него значат? — и покорно уставился на спутницу. «Да, — подумал он, — здесь нет обычного канала межзвездных новостей. Но Земля наверняка держит руку на пульсе событий. Как поступаю и я, когда веду свой корабль».
— Расскажи, пожалуйста, что случилось?
То, что ровным, спокойным голосом поведала Торбену Ави, потрясло его. Две черные дыры столкнулись, и за их столкновением следили сузаянцы и люди с Асборга. Весть об этом молниеносно облетела научный мир.
— Вот так дела! — вырвалось у Хебо. — Надеюсь, вы, ребята, уже послали туда экспедицию, чтобы посмотреть, что да как?
— В этом нет необходимости, — холодно ответила Ави.
Но почему?
Хебо никак не мог этого понять. Неужели земляне просчитывают все наперед? Или там уже не откроешь ничего нового, кроме квантового центра этой штуки?
«Нет, так нечестно! И попросту глупо: я похож на крысу в экспериментальном лабиринте, которая не может понять, почему наблюдающий за ней ученый не присоединяется к гонке за вкусным сыром?»
Этот всплывший в его сознании образ был столь архаичен, что Торбену стало не по себе.
— Но рискну предположить, что через несколько лет в окрестном космосе будет большой шурум-бурум, — продолжила Ави. — И тогда такие, как ты, смогут найти себе дело по душе. И хорошенько повеселиться.
Она засмеялась.
Его опасения снова улетучились.
«Я увижу Лиссу Виндхолм, — подумал Торбен. — Хотя что это даст…»
И тут его словно ударило током. Хебо потрясенно замер.
Похоже, тебя посетила некая удачная мысль, заметила Ави, чуть склонив голову к плечу.
— Да, — выдохнул Хебо. — Но я… я лучше пока ее придержу. Еще рано об этом говорить. Слишком рано.
— Понимаю, — промолвила девушка с уже привычной Хебо теплотой в голосе.
«Неужели она и вправду поняла мои мысли?» — подумалось ему.
Раз он догадался, почему бы не догадаться другим? Если общий земной разум заинтересовался этим, уж он-то догадался наверняка. И, возможно, сообщил об этом Ави через ее чип?
Торбен отбросил бредовые подозрения.
— Да, — тихо сказала Ави, внимательно глядя на него. — Ты одиночка, искатель приключений. Тебе не терпится немедленно отправиться в путь. Но… Торбен, может, потерпишь до завтра? Мы бы смогли провести вместе твой последний вечер на Земле. Только я и ты.
— Отлично! — воскликнул он с почти искренней радостью.
31
Как часто они с отцом стояли рядом на сторожевой башне Эрнхерста! Стояли рядом и разговаривали — грустили, веселились, выясняли отношения — и всегда чувствовали, как сильно любят друг друга. Лисса не смогла бы припомнить, сколько раз они поднимались сюда, как не смогла бы сосчитать, сколько ударов ее сердце отстучало с рождения.
Ей было тяжело видеть написанное на лице отца страдание.
— Это… так неожиданно, милая, — тихо проговорил Дэви Виндхолм.
— Я получила послание только вчера, — ответила она.
Послание, в котором ее приглашали снова лететь на Джонну.
— И ты согласилась? Ничего не уточняя, не задавая вопросов, не выясняя условий?
Ответа не последовало, и после паузы отец продолжил:
— Мне уже сообщили об этой экспедиции. Ее руководители хотели, чтобы полетел наш «Дагмар». Но я даже не стал поднимать здесь этот вопрос — ответ нетрудно предугадать. После всего, что произошло у черных дыр, немногие наши люди захотят покинуть родную планету. И Дом не согласится отпустить надолго один из наших кораблей.
— У нас есть и другие корабли, — машинально напомнила Лисса.
— Все они заняты, кроме «Халды». Это, конечно, большое судно, но нет смысла отправлять ее в такую экспедицию.
Лиссе было нечего возразить. Корабль-разведчик мог выдержать многое — высокий радиоактивный фон, перепады гравитации и прочее — даже лучше, чем «Дагмар», и был высокоманевренным. Но это судно предназначалось для разведывательных миссий и предварительного сбора информации. Его жизнеобеспечения хватало только на четырех членов экипажа.
— Мне и в голову не приходило, — тихо продолжал сокрушаться Дэви, — что эти люди пригласят лично тебя. И что ты согласишься.
