Лента Ососкова - История первая: Письмо Великого Князя
У Расты, Каши и Спеца аванс отчего-то не кончался уже шестой год. Его в своё время не уменьшило ни заявление Расты, тогда ещё Нади: «Ребят, я хочу быть хиппи!», ни постоянные исчезновения Спеца после школы. Раз за разом случались события, ставящие дружбу под угрозу, но прежде, чем ссора появлялась даже просто в перспективе, любой из них был уже готов простить и отвести опасность.
Из-за чего каждый из них стал хиппи, до того момента даже не обсуждая никаких мировоззренческих вопросов? Раста, принёсшая эту идею первой, просто столкнулась, гуляя по Старому Арбату, с компанией длинноволосых ребят, весёлых и открытых, самих пока плохо понимающих, что стоит за всеми этими пацифами и феньками. Столкнулась, полезла знакомиться, выслушала кучу красивых слов — и запала. Завела знакомых, какое-то время гуляла с ними, деля время между новыми и старыми друзьями, пока, наконец, не объявила Саше и Сифу о своем мировоззрении. На удивление, заинтересовался замкнутый и вечно хмурый Сиф, он потянулся ко всему этому жадно, словно найдя что-то, что долго уже искал. Саша, уже тогда щеголяющий своим «съедобным» прозвищем, воспринял всё гораздо спокойнее. Но со временем втянулся и он. Полюбил. Принял…
Каждый нашёл что-то своё.
— Раста! Хеллоу! — послышался вдруг впереди радостный, хрипловатый девчачий голос, отвлекая Расточку от воспоминаний. По дорожке друзьям навстречу шагали четверо, в ком они признали своих арбатских знакомых. «Арбатские» были всё такие же, всеми силами старающиеся выделиться и показать, что они самые-настоящие хиппи, которым никакие законы не указ. По рукам гуляли какие-то мятые, словно вручную скрученные сигареты, несмотря на то, что у застуканных с курением младше восемнадцати могли возникнуть крупные проблемы — и у их родителей тем паче, — а среди четвёрки восемнадцать уже было только двоим: гитаристу Костянику да Гаву, что шагал посерёдке. Невысокий для своего возраста парень с резкими движениями и томным прищуром звезды шансона — Расточка, хихикая, рассказывала, что по нему сохнут сразу несколько девчонок, но Гав ни одну из них не выделяет особо. Он был похож на молодого пса какой-нибудь «комнатно-выставочной» породы — йорка, например. Ещё почти щена, только-только вошедшего во «взрослую» жизнь. Резкие движения, неуверенность, скрытая за небрежностью и высокомерный вид тогда, когда надо либо признаться, что дурак… либо не признаться.
Курил он неторопливо, обстоятельно и глубоко затягиваясь, со смаком выпуская дым из уголков рта. Спокойно, с ленцой давней привычки. Поговаривали, что Алексей Гаев был сыном того самого Гаева из Совета и поэтому не боялся проблем с представителями закона. Впрочем, зато наверняка боялся отца, славящегося своим круты нравом…
Следом за Гавом, придерживая висящую на ремне через плечо гитару, шагала скромная улыбчивая звезда Старого Арбата — Костя по прозвищу Костяник. Он изредка брал у кого-нибудь сигарету, затягивался и возвращал владельцу. Сердечная улыбка и безумный взгляд творца. При виде него Раста невольно заулыбалась — где Костяник, там и его колдовские песни. А где его песни, там и само сказочное волшебство настоящего Дара.
Компании поравнялись и остановились у скамеечки, словно у госграницы, разглядывая друг друга. Улыбались, слегка удивлённо и недоверчиво.
— Хотите? — хриплая девушка с предупреждающим окружающих прозвищем «Креза» протянула Расте пачку сигарет. От Крезы несло не привычно-табачным запахом, а чем-то сладковатым, в чём Раста, обмерев, признала то, что в среде хиппи звалось невинным, бытовым словом «укроп».
Младшие, «местные» ребята неуверенно замерли. Уже не в первый раз они попадали в такую дурацкую ситуацию, когда совершенно не хочется выглядеть маленьким примерным ребёночком, но ради этого курить…
Первым сориентировался Спец:
— Нам сейчас проблемы не нужны, — он указал подбородком на идущего мимо полицейского. Очень вовремя идущего, на взгляд Расты. Тот, молодцеватый унтер лет двадцати пяти, покосился на разномастную компанию, повернулся было к ним, но те сориентировались быстро, и сигареты как по мановению волшебной палочки исчезли. Прямо-таки растворились в воздухе. Унтер некоторое время задумчиво глядел на хиппи, но потом повернулся и пошёл дальше. Подумаешь, дети в парке.
— Андерстэ-энд, — Креза незаметно выкинула окурок в мусорку у скамейки. Нежелание иметь прямо сейчас проблемы она понимала лучше, чем нежелание курить. — А мы вот, гуляем тут. Хорошие здесь лужи. Все пиплы такие тихие, культурные, никто не возникает на тему поведения… И, главное, полицаи над душой не стоят, не принюхиваются и не бегают за тобой, как навязчивые ухажёры…
— Слушай, Креза, ты с поведением тут всё-таки поаккуратнее, а? — тут же напрягся Спец, которого, как знала Расточка, дико раздражали — без объяснений — запах «укропа» и вообще сама идея его «покурить» у кого бы то ни было. — Вы свалите и всё, а нам-то здесь ещё гулять и гулять. И нам не нужно, чтобы на нас орали только за то, что мы хиппи, и требовали родителей за одну длину волос.
Ну, последнее ему не грозило. Ни родителей, ни «хипарской» гривы у него не было.
— Ты чего лезешь-то? Никто орать не будет. У вас тут слишком культурные пиплы. Эта, как её, интеллигенция, — тут же выдвинулся к Крезе Гав. Проницательная Расточка тут же поняла, что очередной эпизод драматического мексиканского сериала «Весеннее обострение кошачьей любви у Крезы» не за горами — похоже, на сей раз вторым действующим лицом предстоит стать именно Гаву.
— Расслабься, малыш Спец. Покури, распахни сознание навстречу добру и счастью…
А ведь Гав прекрасно знал, что из троих «сетуньских» хиппи Спец был самым непримиримым противником «травы».
— Знаешь, мне хватает своего сознания, — Спец явно и старательно сдерживался, чтобы не превратить встречу в драку.
— Пойдёмте куда-нибудь! — тут же пришла ему на помощь Расточка. — А то чего торчим на дорожке, людям мешаем…
Гав и Спец обменялись многообещающими взглядами и отвернулись друг от друга.
— Ну, пойдёмте, — тихо сказал Костяник, до этого момента молчащий.
— А Кай с Гердой где? — чтобы развить успех, попыталась сменить тему Раста, когда они всей компанией отправились на берег пруда.
— Кай работает, Герда к родителям своим поехала, — пожал плечами Костяник. Четвёртый человек из их компании — долговязый парень по прозвищу Студент — шёл вообще молча. Звали его Студентом, хотя вступительный экзамен в геологический он завалил, до сих пор, просто за один факт, что он так рвался поступать в институт.
— А Кима?
— Не знаю, — Костяник покосился на Студента, сосредоточенно пыхтящего сигаретой. — Давно её не видел…
